Операция «Спящая красавица» - Роньшин Валерий - Страница 1

• 1/29
• Следующая

Лешка Толстиков никогда не видел моря. Нет, он его, конечно, видел — по телеку. А вот в жизни — ни разу. Правда, высотный дом, в котором жили Толстиковы в Санкт-Петербурге, стоял на берегу Финского залива. А Финский залив, как известно, часть Балтийского моря. Но Лешка Балтийское море за море не считал. Волны хиленькие, вода серенькая, по берегам чахлые кустики растут… То ли дело Карибское море с его ураганами, коралловыми рифами и буйной тропической растительностью.

Побывать на Карибах было заветной Лешкиной мечтой с самого раннего детства. Но годы шли, Лешке уже исполнилось четырнадцать, а мечта так и оставалась неосуществленной.

Хотя на первый взгляд осуществить эту мечту было — раз плюнуть. В рекламных газетах, которые бросали в почтовый ящик пачками, так прямо и писалось:

ЛЮБОЙ ТУР В ЛЮБУЮ СТРАНУ!

МАВРИКИЙ! СЕЙШЕЛЫ! ДОМИНИКАНА!..

ЧУДО-ОСТРОВ МАЙОРКА!

ЧУДО-ОСТРОВ ДЖЕРБА!..

КАННЫ, НИЦЦА, БИАРРИЦ УПАДУТ

ПРЕД ВАМИ НИЦ!..

КИПР ПО ПОНЕДЕЛЬНИКАМ!

КАНАРЫ ПО ВТОРНИКАМ!

БАГАМЫ ПО СРЕДАМ!..

Мир буквально обрушивался на Лешку со страниц рекламных газет. Езжай куда хочешь! Были бы только, как сейчас говорят, бабки.

Но в том-то и дело, что бабок у Лешки не было. Вернее, была одна бабка на станции Грязи, под Липецком. Баба Нюра, мать Лешкиного отца. Лешка с родителями каждое лето ездил к ней в гости.

Вот и этим летом они тоже в Грязи поедут. Мать как раз сегодня пошла билеты покупать. А Лешка, сидя на кухне, уплетал макароны с котлетами. Не с котлетой, а именно — с котлетами. Их на тарелке лежало целых пять штук.

Лешка любил плотно и вкусно поесть. Проще говоря, был обжорой. Он вполне соответствовал своей фамилии — Толстиков. А в школе его, естественно, прозвали — Толстый. Лешке не нравилось это прозвище, и поэтому второй его заветной мечтой было — похудеть. Временами желание похудеть становилось таким сильным, что Лешка твердо решал один день в неделю голодать. Но решить — это одно, а выполнить решение — совсем другое.

«Надо, конечно, голодать один день в неделю, — в который уже раз подумал Толстиков, жуя котлету. — Завтра, пожалуй, поголодаю». Но тут он вспомнил, что завтра на обед будут его любимые блинчики с творогом. «Ладно, — решил Лешка, — тогда поголодаю послезавтра». Но послезавтра мать собиралась делать холодец, она уже купила свиные ножки. А послепослезавтра ожидались вареники с вишнями, которые Лешка просто-таки обожал. «Вот чертова чертовщина, — пробурчал Толстиков, принимаясь за вторую котлету, — даже и поголодать некогда…»

В принципе, если б Лешку не дразнили Толстым, он бы вполне мог примириться со своей полнотой. Подумаешь, толстый. Уинстон Черчилль тоже был толстым, что, однако же, не помешало ему стать премьер-министром Англии и вдобавок прожить девяносто лет. А когда его попросили раскрыть секрет долголетия, Черчилль изрек: «Секрет простой — каждый день бутылка коньяка, три сигары и самое главное — никакой физкультуры».

Вот это — «никакой физкультуры» — Лешке нравилось больше всего. Он ненавидел уроки физкультуры. Толстиков один из всего класса не мог перепрыгнуть через «коня», подтянуться на кольцах и отжаться от пола. Впрочем, и по остальным предметам у Лешки особых успехов не наблюдалось. За исключением английского языка. Вот здесь ему не было равных. Он один из всего класса имел по английскому твердую пятерку. Мог бы иметь и шестерку, если б существовала такая оценка.

Дело в том, что Лешкина мать — Надежда Васильевна — была преподавателем английского языка в колледже. И начала учить Лешку английскому прямо с пеленок. Лешка даже первое в своей жизни слово сказал по-английски. Когда Надежда Васильевна, наклонясь к восьмимесячному сыну, ласково спросила: «Лешенька, хочешь кашки?», Лешка неожиданно ответил: «Yes!»

«Но что толку знать английский, если ездишь не в Лондон, а в Грязи», — с грустью размышлял Толстиков, принимаясь за третью котлету. И почему мир так несправедливо устроен? Одним — все, а другим — ничего. Вон Лешкина одноклассница Лика Соломати-на на Канарские острова с родителями полетит. А чем, спрашивается, она лучше Толстикова? Да ничем!.. Или вон по телеку, как ни посмотришь, постоянно кто-нибудь призы получает… Почему же он, Лешка, никогда ничего не получает, кроме двоек и троек?

«А как бы классно было, — размечтался Толстиков. — Сидишь дома — и вдруг телефонный звонок. «Здравствуйте. Это Алексей Толстиков? Поздравляем вас. Вы выиграли двухнедельный тур на Ямайку».

И вот он уже на Ямайке.

Волны Карибского моря с шипением накатывают на залитый солнцем пляж. Лешка развалился в шезлонге под пальмами, а негр-официант, почтительно склоняясь, интересуется: «Не желаете ли кокосового молока, сэ-э-р?»…Толстиков даже котлету жевать перестал, представив себе эту картину.

И тут зазвонил телефон.

Очнувшись от сладостных мечтаний, Лешка взял трубку.

— Слушаю, — сказал он.

— Здравствуйте, — раздался хрипловатый мужской голос. — Позовите, пожалуйста, Алексея Толстикова.

— Это я, — ответил Лешка.

— Вас беспокоят из туристической фирмы «Фламинго». Поздравляем вас, Алексей. Вы выиграли двухнедельный тур на Ямайку.

— На Ямайку?! — ошарашенно повторил Толстиков.

— Да, на Ямайку, — подтвердил хрипловатый голос. — Наша турфирма совместно с радио «Балтика» проводила специальный конкурс. И на ваш телефонный номер выпал приз: поездка на Ямайку. Так что приходите за путевкой.

У Лешки все в голове смешалось. Неужели правда?!

— А когда приходить? — растерянно спросил он.

— Да хоть сейчас.

— А куда?

— На кудыкину гору! Ха-ха-ха… — зазвучал в трубке издевательский смех. — Как поднимешься, сразу налево.

Толстиков понял, что его прикололи. И понял, кто приколол. Димка Молодцов. Димыч был мастер на такие штучки. Лешка уже не в первый раз попадался на его удочку. В прошлый раз Молодцов вот так же позвонил и, представившись водопроводчиком, сказал, что во всем доме на три дня отключат воду. Так что надо набрать полную ванну воды.

И Лешка, как дурак, набрал полную ванну воды. А Димка через полчаса перезвонил и с хохотом посоветовал Толстикову вымыть в этой воде ноги и лечь спать.

— Ха-ха-ха, — продолжал вовсю веселиться Молодцов. — Клево я тебя, Толстый, приколол?

— Да я догадался, что это ты звонишь, — попытался схитрить Лешка.

— Не свисти! Ты поверил, что звонок из турфирмы.

— А вот и не поверил.

— Поверил, поверил…

Толстиков не стал отвечать. Что толку спорить?

— На лето куда намыливаешься? — сменил Димка тему разговора.

— Еще не знаю. — Лешке не хотелось говорить, что он едет в Грязи.

— А я с отцом в Штаты лечу, — похвастался Молодцов. — Во Фриско.

— Что за «фриска»?

— Ну ты и валенок! Так американцы Сан-Франциско называют.

— А-а, — равнодушно протянул Толстиков, а сам подумал с досадой: «Димыч во Фриско, Соломатина на Канары, а я в Грязи. Вот чертова чертовщина!»

— Штатовские опера попросили папашу одно дельце распутать, — небрежно продолжал Молодцов. — Они там с местной братвой совсем зашились. Ну и мы с батей решили им немного помочь.

Хотя Димкины слова и звучали как очередной прикол, на самом деле это была правда. О Димкином отце — Григории Евграфовиче Молодцове — не раз писали в газетах и рассказывали по телеку. Он руководил знаменитой «Ударной группой по борьбе с бандитизмом» и считался лучшим оперативником во всем питерском угрозыске. У него и прозвище было соответствующее — Суперопер!

«Да уж, — продолжал думать Толстиков уже после разговора с Димкой, прожевывая четвертую котлету, — повезло Димычу с отцом, ничего не скажешь…»

А вот ему, Лешке, с отцом не повезло. Виталий Евгеньевич Толстиков по натуре был человек тихий и робкий. А еще он был толстый и неуклюжий. Прямо как Лешка. Имелось у Толстикова-старшего и прозвище, в отличие от прозвища Григория Молодцова совсем не героическое. Лешкина мать называла мужа Мямликом.

• 1/29
• Следующая