Ловушка для Буратино - Роньшин Валерий - Страница 4

• Предыдущая
• 4/38
• Следующая

— Его зовут Даффи, — ответил мужчина и принялся рассказывать о своем любимце. И не умолкал битых полчаса.

Наконец мужчина и Даффи ушли. В саду быстро темнело.

Лика встала со скамейки.

— Мне пора домой, — сказала она. Они вышли из Таврического сада и направились к Ликиному дому.

«Сейчас или никогда», — с отчаянной решимостью подумал Ромка. И, набравшись смелости, спросил:

— Лика, можно я тебя поцелую?

— Ишь ты какой быстрый, — лукаво прищурилась Лика. — Нельзя. Я сама тебя поцелую. После.

— После чего? — не понял Орешкин.

— После дождичка в четверг, — со смехом ответила Лика и скрылась в подъезде.

Димка Молодцов чуть не плакал от досады. Какой облом. Стоило ли ждать семь лет, чтобы просидеть все дежурство в четырех стенах.

Поначалу все шло хорошо. Ударная группа понеслась на Сенную площадь, где проходила разборка между двумя бандами. Димка весь извертелся на сиденье «уазика», предвкушая, как сейчас он вместе с оперативниками будет брать бандитов. Но когда они приехали на Сенную, бандитов там и след простыл.

А оставшиеся часы дежурства прошли тихо и мирно. Ни тебе головокружительных погонь, ни тебе яростных перестрелок, ни тебе рукопашных схваток… Питерские бандиты будто нарочно решили досадить Димке. За это время в городе не произошло ни одного происшествия. Ни од-но-го. Ну, если, конечно, не считать разборку на Сенной.

Хотя нет, одно происшествие произошло. С самим Димкой. Когда ударная группа вернулась в Следственное управление, он споткнулся о железяку во дворе и, грохнувшись на асфальт, оцарапал щеку.

В дежурке Миша Малыш и Гена Зоркий Глаз сели играть в шашки; Семеныч завалился на топчан с книжкой; а Димка и отец стали смотреть телевизор.

А по телику — и взрывы, и погони, и перестрелка… Димка смотрел на экран и завистливо вздыхал.

Потом дежурство окончилось, и они с отцом пошли домой.

На другой день Димка и Ромка помирились. И Ромка сразу же спросил:

— Ну как, Димыч?

Димка ждал этого вопроса. Но не мог же он сказать, что — никак.

— Было дело, — туманно ответил Молодцов.

У Орешкина глаза загорелись.

— Расскажи!

— На большой перемене расскажу, — пообещал Димка. (Надо же было еще придумать, что рассказывать.)

На большой перемене друзья отправились в школьный буфет, взяли апельсиновый сок с пирожным и уселись за дальний столик.

Молодцов было открыл рот, чтобы начать рассказ, но тут к столику подошел Леша Толстиков с подносом в руках. Леша взял себе аж пять пирожных и три стакана сока.

— У вас свободно, ребята? — спросил он.

— Занято, — ответил Ромка.

— Приземляйся, Толстый, — милостиво разрешил Димка. За то время, что он сидел с Толстиковым, у них сложились неплохие отношения.

Леша опустился на свободный стул.

— Ух ты, — сразу же заметил он царапину на Димкиной щеке. — На дежурстве, да, Дим?

— Да, — небрежно подтвердил Молодцов. — Бандитская пуля задела.

— Ух ты, — снова сказал Леша. — А как это случилось?

— Сейчас расскажу.

И Димка начал рассказывать. Сначала ему было неловко врать, но затем он постепенно разошелся, и ему самому стало казаться, что все было так, как он рассказывал.

— …Ну, значит, подлетаем мы к Сенной, а там братва друг другу перестрелку устроила.

Отец мне пушку сует: «Держи, Димка, подстрахуешь!» Выскочили мы из машины. «Стоять! — кричим. — Руки вверх!» Бандиты, естественно, деру. Мы за ними. А у них иномарка. Вижу — уходят, гады. Тогда я высунулся в окно и из пистолета по их тачке: бах-бах!..

— Прямо как в кино, — произнес Толстый, запивая соком третье пирожное.

Димка прикусил язык. До него вдруг дошло, что он в точности пересказал эпизод фильма, который показывали по НТВ на прошлой неделе.

— Короче, взяли мы эту банду, — сказал он.

— А еще что интересненького было? — спросил Толстиков и потянулся за четвертым пирожным.

Молодцов рассказал еще парочку историй в том же духе. Леша принял его рассказы за чистую монету. А в глазах у Ромки горели недоверчивые огоньки. Уж он-то своего друга с пеленок знал. И сразу понял, что Димка сочиняет.

А Димка, в свою очередь, понял, что Ромка понял, и поэтому скоренько закруглился.

— Ну а дальше всякая мелочевка. Притон наркоманов накрыли, тайный склад с боеприпасами обнаружили… — Он посмотрел на Ромку. — А ты, Орех, как с новенькой прогулялся?

— Да так себе, — неопределенно ответил Орешкин и покосился на жующего Толсти-кова.

Молодцов перехватил этот взгляд.

— Рассказывай, Ромыч. Толстый свой парень. Не проболтается. Верно, Толстый?

— Буду молчать, как труп, — подтвердил Леша.

— Рассказывать-то нечего, — без особого энтузиазма начал Орешкин. — Прошлись мы с ней по Таврическому саду, в кафе посидели, мороженое съели…

Он замолчал.

— Ну а дальше? — спросил Димка.

— А ничего дальше. Все.

— Как все? Ты ее даже не поцеловал?

— Она не разрешила. Молодцов сделал большие глаза.

— Кто ж на это разрешение спрашивает?

— Ишь какая. — Толстиков принялся за пятое пирожное и третий стакан сока. — Могла бы за мороженое и поцеловать разок.

— Верно, — согласился Димка. — Мороженого-то много слопала?

— Двести граммов. С сиропом.

— А с каким сиропом? — поинтересовался Толстый.

— С вишневым.

— Мой любимый сироп, — заметил Леша.

— Сказала, что после сама меня поцелует.

— А когда после, не сказала? — спросил Молодцов.

Ромка усмехнулся:

— Сказала. После дождичка в четверг.

— Так ведь сегодня как раз четверг, — вспомнил Толстый. — И к вечеру дождь обещали… Ой! — неожиданно воскликнул он.

Друзья недоуменно уставились на Лешу.

— Ты чего ойкаешь? — спросил Ромка.

— Клевая идея в голову ударила.

— Выкладывай, — сказал Димка.

— Надо, чтобы на новенькую бандиты напали. А Рома бы их всех раскидал. Тогда Со-ломатина его точно поцелует.

— Где ж ты бандитов-то возьмешь? — хмыкнул Молодцов. После неудачного дежурства ему стало казаться, что бандиты существуют только на телеэкране.

— А зачем нам настоящие бандиты? Настоящие Ромке в два счета накостыляют.

— Вот именно, — буркнул Орешкин.

— Мы сами изобразим бандитов, — развивал свою идею Леша. — И понарошку нападем на новенькую. А Ромка нас — бац-бац!.. Соломатина это увидит и сразу полезет к нему целоваться.

— Молоток, Толстый, — одобрительно произнес Димка. — Я гляжу, у тебя котелок-то варит.

Леша даже порозовел от удовольствия. Еще бы. Сам Димка Молодцов его похвалил.

— Постойте, — сказал Ромка. — Она же вас в лицо знает.

— А мы на голову колготки натянем. Так все бандиты поступают, когда на дело идут.

В этот момент к столу подошла Ромкина сестра Катька. Она была на год старше Ромки, но вела себя так, словно была старше лет на сто. Все время ему замечания делала. Вот и сейчас Катька строго обратилась к брату.

— Роман, ты руки мыл перед едой?

— Он не только руки, он и ноги помыл, — сострил Димка.

— Я, кажется, не с тобой, Молодцов, разговариваю.

— Ой! — опять вздрогнул Толстиков.

— Что, снова идея вдарила?! — догадался Димка.

— Она самая. — Леша показал глазами на Катькины ноги и сквозь зубы промычал: — Колготки.

Димка въехал с полуслова.

— Катя, — вежливо обратился он к Ореш-киной, — ты не одолжишь мне свои колготки на один вечер?

Катька покрутила пальцем у виска.

— Ты что, Молодцов, того?!

— Ты его неправильно поняла, — сказал Ромка. — Нам нужны колготки для дела.

— Для какого еще дела?

— Для секретного, — произнес Димка.

— А раз для секретного, то ничего не получите.

Пришлось ей все рассказать.

— Обалдеть, — сказала Катька, выслушав рассказ. — Роман, ты влюбился в эту Лику Соломатину?

• Предыдущая
• 4/38
• Следующая