Ловушка для Буратино - Роньшин Валерий - Страница 31

• Предыдущая
• 31/38
• Следующая

Горохова-Данилова все это время продолжала свои бесконечные прогулки со священником. После Крестовского острова они гуляли по Каменному острову, а после Каменного — по Елагину острову. Вечерами же Елизавета Аркадьевна подробно рассказывала Ирине Сергеевне и Лике, как она с подругой ходила в театр или в филармонию…

Лика, притворившись простуженной, вела наблюдение за Виглянским и Гороховой-Даниловой дома. Впрочем, ничего особенного в их поведении она не замечала.

Так прошло три дня. На четвертый день Димка сказал:

— Вот блин горелый. И Виглянский ведет себя подозрительно. И Горохова-Данилова ведет себя подозрительно. Такое впечатление, что они оба — Буратино. Но Буратино кто-то один. И нам надо выяснить — кто.

— Мы же и выясняем, Димыч, — ответил Ромка.

— Такими темпами мы будем выяснять до следующего года. Надо придумать какой-нибудь фокус, чтобы быстрее вывести Буратино на чистую воду.

— Кто ж тебе такой фокус придумает? — спросил Леша.

— Ты, — сказал Молодцов.

— Я? — поднял брови Толстиков.

— Да, ты, Толстый. Срочно требуется клевая идея.

— Мне клевые идеи в голову приходят, только когда я хорошо поем.

— Это мы знаем. Поэтому говори, что бы ты хотел слопать.

Леша заулыбался:

— Во-первых, я хочу красной икры. Во-вторых, жареную индейку. В-третьих, ореховый торт «Сюрприз», в-четвертых, клубнику со сливками, в-пятых…

— Стоп-стоп-стоп, — остановил его Молодцов. — Больно много хочешь, Толстый. На какие шиши, интересно, мы все это купим? Одна икра вон сколько стоит. — Димка взглянул на Катьку. — Катя, у вас в доме есть чего-нибудь пожевать?

— Сейчас посмотрю. — Орешкина сбегала на кухню, посмотрела и вернулась. — Есть одиннадцать сырых яиц, сливочное масло и черный хлеб, — доложила она.

— Хочешь яичницу из одиннадцати яиц? — спросил Димка у Леши.

Толстый понял, что, кроме яиц, ему больше ничего не обломится.

— Мне и десяти хватит, — пробурчал он. — Я же не обжора.

Ребята прошли на кухню. Катька поджарила на двух сковородках яйца. По пять штук на сковородке.

— Кушай на здоровье, Лешенька, — поставила она перед Толстиковым аппетитно шипящую яичницу.

Леша с удовольствием очистил одну сковородку, затем другую.

— Кайф, — сказал он, удовлетворенно поглаживая живот.

— Ну, есть идея? — нетерпеливо спросил Ромка.

— Больно быстро хочешь. Надо подождать.

Все стали ждать Лешину идею.

— Ой! — ойкнул Толстый.

— Есть?! — закричали ребята.

— Нет. В животе кольнуло. Все снова стали ждать.

— Ой! — опять ойкнул Толстый.

— Кольнуло, да, Леш? — сочувственно спросила Катька.

— Нет! — заорал Толстиков. — Клевая идея в голову вдарила!..

— Выкладывай, — деловито произнес Димка.

— Значит, так, — сказал Леша. — Пусть Соломатина кому-нибудь из нас расскажет, что отец оставил ей запасной ключ от потайного сейфа, а она его потеряла. И пусть даст понять, что потеряла в ванной. Эти слова должны услышать Виглянский и Горохова-Данилова… — Толстиков гордо посмотрел на ребят. — Ну как идейка?..

— А дальше что? — спросила Катька.

— Неужели не понятно? Соломатина подбросит ключ в ванную. А тот, кто его возьмет, и будет Буратино.

— А если ключ возьмет Ликина мать? — сказал Ромка.

— В этот момент ее не должно быть дома. Димка потер лоб, соображая.

— Предположим, мы узнали, кто взял ключ. Но он же сразу в сейф полезет.

— Пускай лезет, — посмеиваясь, ответил Леша. — Мы на ключе один зубчик аккуратненько сломаем. И сейф не откроется.

— Тогда Буратино его попросту взломает, — сказал Ромка.

Толстиков возразил:

— В первый раз он взламывать не станет, у него же ключ есть. А когда полезет во второй раз, со всеми приспособлениями для взлома, — тут-то мы его и возьмем. Ну то есть не мы, конечно, а оперативники, которых мы заранее предупредим.

— Молоток, Толстый! — хлопнул Димка Лешу по спине. — Не зря десять яиц слопал!

Партнером Соломатиной в операции под кодовым названием «Ключ» Димка назначил Катьку. Она и Лика должны были разыграть роль подружек-болтушек у дверей комнаты Гороховой-Даниловой, а затем у дверей комнаты Виглянского. Задача упрощалась тем, что обе комнаты находились в разных концах огромной квартиры и их разделяли два поворота коридора.

Теперь следовало поймать момент, когда Гоша и Елизавета Аркадьевна остались бы дома, а Ликина мать куда-нибудь ушла.

Момент предоставился на следующий же день. Ирина Сергеевна решила сходить в гости к подруге, а Горохова-Данилова и Виглянский, наоборот, решили никуда не ходить.

Лика быстренько звякнула Катьке. Катька быстренько приехала. И операция началась.

Подбросив ключ в ванную, девчонки на цыпочках подкрались к комнате Елизаветы Аркадьевны.

Дверь в комнату была приоткрыта. Старушка сидела в кресле перед включенным телевизором и поминутно клевала носом.

На спинке кресла сидел попугай Франсуа. По телику показывали заседание Государственной думы.

— Дур-р-аки! Дур-р-аки! Дур-р-аки!! — выкрикивал Франсуа, пялясь на экран телевизора.

— Перестань, Франсик, — полусонным голосом просила Елизавета Аркадьевна. — Сколько можно твердить одно и то же.

— Начали, — шепнула Катька Лике. Соломатина, сделав вид, что она что-то ищет, громко сказала:

— Не понимаю, куда я его могла задевать?

— А что ты ищешь, Лика? — тоже громко спросила Орешкина.

— Да ключ от папиного сейфа посеяла.

— А откуда он у тебя?

— Папа мне дал перед отъездом в Брюссель. Такой маленький изящный ключик. Я его носила на цепочке. Помнишь, Катя, я тебе его показывала?

— Помню, Лика. Но я думала, это простое украшение. Ты мне не говорила, что он от сейфа.

— Папа просил меня никому об этом не рассказывать. У него в кабинете есть сейф, в котором он хранит важные документы.

— Но когда мы заходили в кабинет, я не видела там никакого сейфа.

— Верно. Потому что сейф потайной. Он спрятан за картиной, висящей на стене.

Соломатина показала Катьке глазами на дверь. Орешкина осторожно заглянула в комнату.

— Х-р-р… — похрапывала Елизавета Аркадьевна.

Девчонки продолжили.

— Ну где же этот ключ? — Лика принялась шумно расхаживать по коридору. — Тут нет, тут тоже нет.

— А ты в других коридорах искала?

— Да я везде уже искала. В столовой, на кухне, в гостиной…

— А в ванной смотрела?

— В ванной еще нет. И у себя в комнате не смотрела.

— Так пошли поищем в твоей комнате, Лика. А потом в ванной.

— Пошли, Катя.

Девчонки побежали в другой конец квартиры.

Дверь Гошиной комнаты тоже была приоткрыта.

Виглянский лежал на диване с книжкой в руках.

— Не понимаю, куда я его могла задевать? — по второму разу начала Лика, сделав вид, что она чего-то ищет.

— А что ты ищешь, Лика? — подхватила Катька.

— Да ключ от папиного сейфа посеяла.

— А откуда он у тебя?

…И они слово в слово повторили тот же самый диалог, что и у дверей Гороховой-Даниловой. Из комнаты Виглянского не доносилось ни звука.

— Так пошли поищем в твоей комнате, Лика. А потом в ванной, — закончила Катька.

— Пошли, Катя.

Девчонки прошли в Ликину комнату и плотно закрыли дверь.

— Как ты думаешь, Кать, тетя Лиза слышала, о чем мы говорили?

— Должна была слышать.

— Но она же спала.

— Или делала вид, что спит.

— А Гоша слышал?

— Гоша на сто процентов слышал. Вон у него какая тишина была.

В коридоре раздались шаги.

Стараясь не шуметь, девчонки побежали к ванной и осторожно выглянули из-за угла. В ванной горел свет, а у дверей стояли… и Виглянский, и Горохова-Данилова.

Они пропускали друг друга вперед.

— Пожалуйста, пожалуйста, Гошенька, — говорила Елизавета Аркадьевна, — я просто хотела забрать свой крем…

— Только после вас, мадам, — отвечал Гоша. — Я пришел сюда за своей бритвой…

• Предыдущая
• 31/38
• Следующая