Перстень Мериада (СИ) - Романовская Ольга - Страница 73

От одного из зеркал девушка отшатнулась — в нем отразились похороны матери. Она не хотела вспоминать об этом и быстро перешла на другую сторону.

— Ты боишься своего прошлого? — Двойник дотронулась до её рукава. — Но оно уже было, такое, как есть, в Книге судеб ничего не исправить. Зато с будущим всё иначе. Люди способны влиять на него, хотя переписать полностью удается немногим. Хочешь заглянуть в то, что, быть может, случится?

Стелла удивленно посмотрела на неё:

— А ты кто?

— Мы с тобой единое целое. Ты — это та, которой хочешь себя видеть, а я — та, которую хотят видеть другие. Ты — это та, какой кажешься, я — та, какая ты на самом деле. И ты, и я — обе принцессы, и нас обеих зовут Стелла.

— Так ты мой двойник?

— Нет. Я — это ты, ты — это я. Каждый человек состоит из двух половинок, и одна из твоих половинок отразилась во мне.

— Как отразилась? — Принцесса ничего не понимала.

— В волшебном зеркале, разумеется!

— А в этих зеркалах отражается только моя судьба? — Девушка предпочла уйти от обсуждения предыдущей темы. Она, решительно, ничего не понимала, и каждая новая попытка двойника объяснить суть дела, приводила к тому, что принцесса всё больше запутывалась.

— Нет. Если хочешь, можешь заглянуть в чужие судьбы. Это что-то вроде наглядного пособия по истории.

Интересно, она сказала это специально, чтобы подчеркнуть её пробелы в образовании? Если эта девушка работает по указке Мериада, то наверняка. А по чьей же еще: Книга судеб — это его епархия.

Девушка медленно прошла вдоль череды мутных зеркал и, пораженная, остановилась у одного из них. Там была она, но какая! Девушка сидела на огненно-рыжей лошади и, слегка склонив голову, слушала почтительно склонившегося перед ней человека. На ней темно-синяя амазонка; волосы собраны под изящную шляпку. Позади — то ли свита, то ли охрана. Для финансового положения Лиэны всё это слишком дорого, особенно драгоценности; одни серьги — пол государственного бюджета.

Соседнее зеркало тоже преподнесло сюрприз. В нём Старла играла в жмурки с детьми. На щеках сестры играл румянец, вопреки обыкновению, она звонко смеялась.

— Кто это? Чьи это дети?

— Твои племянники, как родные, так и внучатые.

— Значит, Старла выйдет замуж? — Она почти вплотную подошла к стеклу.

— Будь осторожна, не войди в зеркало! Если ты это сделаешь, то никогда не сможешь выйти.

Принцесса отшатнулась, словно обжегшись.

— Я не настолько глупа, чтобы из настоящего сразу попасть в далекое будущее, — подумала она. — Не хватало ещё нарушить ток времени!

Зала с зеркалами неожиданно оборвалась; вместо неё по пустоте струилась река, шумным водопадом срывавшаяся откуда-то с небес. На воде заманчиво покачивались легкие лодочки.

Обернувшись, Стелла убедилась, что её спутница исчезла вместе с зеркалами.

Принцесса, осторожно ступая по кромке воды, попыталась дотянуться до одной из лодочек, но невидимый сценарист в который раз помимо её желания сменил перед глазами картинку.

Девушка беспомощно огляделась по сторонам. Она стояла на вершине самой высокой горы неведомой горной цепи. Почему-то ей было не холодно и не было больно дышать; сердце билось ровно, будто на равнине.

Над головой, в бескрайней вышине парили птицы.

Поддавшись внезапно нахлынувшим чувствам, принцесса шагнула в пустоту. Воздушные потоки подхватили её, превратив руки в крылья, и понесли всё выше и выше. Внизу мелькали горные пики, зеленые дорожки равнин, крошечные нитки дорог…

Руки-крылья принесли её к трехгранной пирамиде. То, что она сама по себе парила в воздухе, принцессу ничуть не удивило: если уж она летает, то почему бы пирамиде не стоять на пустоте?

На вершине пирамиды, на специальной подставке лежала толстая черная книга с золотым окладом. Книга Судеб…

Трепеща, Стелла прикоснулась к ней. Листы затрепетали, замелькали перед глазами, раскрывшись на странице с изображением водопада. Ощутив на коже брызги холодной воды, принцесса с сожалением поняла, что снова оказалась на берегах таинственной реки.

— Как всегда прохлаждаешься? — За её спиной послышался звук бьющегося стекла.

Девушка резко обернулась — посреди осколков разбитого зеркала стояла Вильэнара.

— Что, побаловали тебя разноцветными картинками? — Она указала на зеркала и с улыбкой разбила ещё одно. — И ты, как малое дитя, поверила? Разумеется, ведь они показали тебе сказку и умолчали, что попасть в нее у тебя — один шанс из тысячи. Хочешь, я покажу тебе то, что будет на самом деле? Боишься? Правильно боишься, вдруг у тебя и вовсе нет будущего, вдруг ни одна из тех картинок не оживет?

Не выдержав, принцесса метнула в колдунью кинжал. Он словно рассек пространство, оставив блестящий зигзагообразный след в воздухе.

Зала с зеркалами и Вильэнарой поплыла перед глазами и рассеялась, как туман. Принцесса снова стояла у истока Дизавры.

Неприметной пыльной лентой дорога вилась по пойме Дизавры к Валькиру; слева, чуть в отдалении, маячил лес. Стелла хотела собрать в нём чего-нибудь съестного, но вынуждена была отказаться от этой затеи из-за непроходимых зарослей акации.

Пару раз принцесса видела волков. Они были светлее и мельче северных собратьев и на местном наречии назывались этаки. Честно говоря, по эту сторону гор волков было куда больше, чем людей, во всяком случае, последние не стремились попадаться на глаза. Несмотря на обширную территорию «загорной» провинции Грандвы, она состояла всего из одной области и нескольких мелких городков, самым крупным из которых считался порт Корги.

Неподалеку от Валькира на нее напали обнаглевшие этаки. Девушке удалось отбиться, но на прощанье один из хищников ухитрился укусить её. Стелла наскоро обмыла и перевязала ранку. Она благополучно забыла о ней, но рана напомнила о себе, не сразу, а чуть погодя, спустя пару дней.

Валькир ей не понравился, напомнил о старых, казалось, давно ушедших в небытие временах, когда за человеческую жизнь не дали бы ни монеты. Мрачный, обнесенный высокой стеной с узкими щелями бойниц, он стоял посреди выжженного перелеска. Дорога, пройдя почти у самых городских стен, вывела принцессу к массивным воротам. Несмотря на светлое время суток, решетка была опущена, ровно настолько, чтобы не мог проехать всадник. Двое часовых расхаживали по ту сторону преграды, время от времени бросая ленивые взгляды на дорогу.

Появление Стеллы вызвало заметное оживление. Ей пришлось изрядно потрудиться, чтобы убедить стражу поднять решётку. Когда после долгой перепалки она, наконец, въехала в город, у неё вдруг закружилась голова. Боль, словно клещами, стиснула голову. Девушка еле держалась в седле и с мольбой вглядывалась в унылый ряд домов. Судьба смеялась над ней — ни трактира, ни гостиницы. Когда боль стала невыносимой, Стелла спешилась. Ноги дрожали от слабости.

Крепко держась за коновязь, она с трудом добрела до порога дома и постучалась. Когда ей открыли, девушка не смогла перешагнуть через порог — настолько вдруг ослабела. Старушка-хозяйка помогла ей дойти до кухни, усадила за стол, налила теплого молока.

— У меня там лошади и собака, — выдавила из себя Стелла.

— Не беспокойтесь, с ними будет все в порядке. Анке, наверное, обо всем позаботилась. А с Вами-то что, милая? На Вас лица нет. Вы, случаем, не были в Дохе?

— Где? — переспросила принцесса. Оказалось, что Доха — это маленькая деревушка за лесом Валькир.

— Нет, я никогда там не была.

Заметив перевязанную руку, старушка поинтересовалась, что с ней.

— Меня укусил этак.

— Одного человека в Дохе тоже укусил этак — а он возьми да и помри, — вздохнула хозяйка. — Чтобы, упаси Миарон, не было чего, я смажу рану специальной мазью и дам Вам выпить лечебной настойки. Но, не приведи боги, если Вы заболели «волчьей лесной лихорадкой»! Тут уж никакая мазь, никакие травы не помогут.

— А чем так опасна эта лихорадка?