Тринадцать полнолуний - Рок Эра - Страница 63

— Боже, боже мой! Как страшно! Я боюсь, помоги мне — снова закрыл глаза и уснул.

Генри вернулся в кровать. Чувство тревоги родилось где-то в глубине души и полностью овладело его разумом. Всё было ещё более странным по той простой причине, что Людвига Юшкевича не было в училище. Теперь уже капитан королевских войск Людвиг Юшкевич, служил в министерстве, готовясь стать военным атташе.

Он прекрасно понимал, увиденное не было сном. Яркое и отчётливое видение, даже не видение, а явь. «Но как же это возможно? Что это было? Как он смог так сделать? Ведь он был как призрак, как энергетическая оболочка! Да-да-да, совершенно верно. Именно так и говорил Юлиан. Людвиг сейчас далеко отсюда, но значит, он так же обладает умением выходить из своего тела и перемещаться? Значит, породившие его силы, научили и его этому?! Господи, как я мог забыть! Юлиан же говорил мне об этом! Теперь всё понятно! Но что ему надо от Влада и зачем он приходил сюда?» думал Генри, ворочаясь в кровати. О том, что Людвиг олицетворяет собой что-то, не совсем понятное, но, тем не менее, пугающее, он понял давно, и Юлиан подтвердил его подозрения. Страшное предчувствие, что скоро случится что-то ужасное и не поправимое, сжало его сердце. Дремота сковала его веки, и он провалился в поверхностный, мучительно тягостный сон.

Он увидел большой танцевальный зал. Роскошное убранство и приятная музыка. Кружились пары, в одной из них он узнал Ядвигу. Она, счастливо улыбаясь, танцевала в объятьях молодого человека, одетого в чёрный фрак. Генри не мог разглядеть его лицо. Он всегда оказывался спиной, а если и поворачивался на мгновенье, то лицо невозможно было разглядеть, оно было скрыто туманной пеленой. По всему было видно, эти двое влюблены и безмерно счастливы. Немного поодаль от них, возле стены, стоял Влад. Он был взволнован и взбешён. Выражение лица говорило, что душа его разрывается от ревности, отчаяния и непонимания происходящего. Танцующие пары расступились, и в конце зала Генри увидел большие закрытые двери, в которых стояла молодая женщина в монашеском одеянии. Её взгляд был устремлён на Влада. Было очевидно, Влад видит её. Генри почувствовал, как он, совершенно невероятным образом, может одновременно видеть глаза монахини, Влада и Ядвиги. Он, мгновенно перемещался то к одному, то к другому, то к третьему и ловил их взгляды. Сейчас он был возле монахини и видел, как она глазами, полными молчаливой мольбы, показывает Владу на одиноко стоящую красивую девушку, стоящую в двух шагах от него. Но Влад не реагировал на эти взгляды, всё его внимание было устремлено только на Ядвигу. Не в силах больше сдерживать свои эмоции, он бросается через зал к возлюбленной и молодому человеку, хватает её за руку, чтобы прервать их счастливый танец. Она, с досадой и пренебрежением, отдёргивает руку и оттолкивает Влада. Он, потеряв равновесие, боком падает на пол. Не поднимаясь во весь рост, он просто встаёт на колени и умоляет Ядвигу не оставлять его. Ползая по полу на коленях, он цеплялся за её платье, целуя подол. Слёзы градом из глаз, все остановились и смотрели на происходящее. Но Владу было безразлично людское внимание, он валялся в ногах Ядвиги и её партнёра, прося девушку вернуться к нему, потому что он страстно любит и не может жить без неё ни секунды. Ядвига, сморщившись от отвращения, выдирала из его рук своё платье, выставив немного вперёд ножку в блестяще-перламутровой туфельке. Влад обнял эту ножку и, целуя туфельку, орошал её своими слезами. Еле освободившись от цепких рук Влада, Ядвига, поддерживаемая своим партнёром, снова закружилась в танце, оставив страдающего Влада без внимания. Все опять стали танцевать, обходя распростертое на полу тело несчастного парня. Ядвига с партнёром, вальсируя, приближались к тем дверям, возле которых всё ещё стояла монахиня. Влад поднялся и бросился за ними. Ядвига, оставив партнёра, призывно посмотрела на него, побежала и распахнула двери. Влад бросился за ней. За распахнувшимися створками дверей был виден прекрасный, зелёный сад, позолочённый солнечными лучами. Ядвига выбежала в этот оазис и поманила Влада руками. Когда он подбежал, монахиня преградила ему дорогу, пытаясь не пустить. Но Влад с раздражением оттолкнул её и выскачил в сад. И прекрасная картина за дверями мгновенно изменилась, вместо цветущего сада появилась чёрная бездна, которая поглотила Влада.

Генри даже не успел опомниться, так быстро всё произошло. Оглядывая зал, он заметил, все вели себя так, как будто, ничего не случилось. Только ещё один человек, вместе с Генри, был свидетелем произошедшего. Это был тот, с которым танцевала Ядвига. В черном фраке, в середине зала, стоял Людвиг и довольно улыбался, глядя прямо в глаза Генри. Быстро переведя свой взгляд на двери, Генри хотел броситься туда искать друга. Но картина за дверями снова поменялась. Там опять был цветущий сад и улыбающаяся Ядвига. Она вбежала в зал, Людвиг подхватил её, они снова закружились в танце.

Генри, в холодном поту, вскачил с кровати. «Опять Людвиг! Боже мой, Влад пропал, исчез в чёрной бездне и следа не осталось! И Людвиг виной всему. Не просто так он приходил сегодня сюда как призрачная фигура и стоял над Владом. Надо быть осторожным и внимательным. Я чувствую, что другу грозит смертельная опасность. Я должен предупредить его и уберечь».

Утром, на построении, он присматривался к Владу. Тот был подавлен и страшно расстроен. Генри попытался поговорить с ним, но Влад ушёл от разговора. Только посмотрел на Генри долгим взглядом, в котором была невыразимая тоска, перемешенная со страхом. До самого вечера Генри не спускал с него глаз. Пытаясь расшевелить и вызвать на разговор друга, вечером, в спальной комнате кадетов, Генри не придумал ничего лучше, как прочитать ему одно из писем Камиллы. В нём она, со свойственной ей весёлостью, описывала шалости её любимого щенка. Влад, отрешённо слушал его, а потом, не в силах больше сдерживаться, разрыдался и поведал Генри следующее.

— Сегодня мне приснился ужасный сон. Боже мой, Генри, мне так тяжело и страшно! Мы гуляли с Ядвигой по липовой аллее. Ядвига была так хороша, я не мог налюбоваться её красотой. На ней было белоснежное платье, которое так прекрасно оттеняло её золотисто рыжие волосы. Они не были собраны в причёску, а свободно рассыпались по плечам. Она смеялась, запрокинув голову, на её белой, нежной шейке билась маленькая жилка. Она держала в руках необычный цветок. В его окраске присутствовали все цвета и оттенки радуги одновременно. Я никогда не видел такого цветка. Мы говорили о любви и верности друг другу. Я признавался в любви, а она улыбалась, прикрывая лицо этим цветком. Был солнечный летний день. Ядвига побежала вперёд, оглянулась и поманила меня за собой. Я бросился следом за ней. А когда догнал, заключил в объятья и прижался к её губам. Мы слились в страстном поцелуе. Даже во сне я смог ощутить это сладостное чувство, которое ещё никогда не испытывал. В голове туман и сердце, казалось, остановилось. Моя душа ликовала, дрожь по всему телу. Ядвига отвечала на мой поцелуй. Её нежные, сладкие уста говорили без слов. Вдруг, я почувствовал, что её трепетное тело исчезло из моих рук. Я открыл глаза, и ужас сковал моё существо. Ядвига исчезла, а вместо неё передо мной стояла совершенно другая, незнакомая женщина. У неё были белые, седые волосы, а в руках она держала тот цветок, который мгновенье назад был в руках Ядвиги. Её лицо исказила жуткая гримаса, а зелёные глаза сверкнули огненным блеском. Она пристально смотрела на меня, казалось, прямо душу вытаскивала, земля стала уходить из-под моих ног. Солнечный день сменился мраком, аллея исчезла, поднялся ураганный ветер. Земля пошла трещинами, а самая большая из них образовалась под моими ногами. Я, потеряв равновесие, начал падать в неё. Но смог зацепиться за один край. Держась из последних сил, я протянул руку, умоляя помочь мне. А эта женщина, презрительно улыбаясь прямо таки дьявольской улыбкой, обеими руками скомкала цветок. А когда разжала ладони, то вместо цветка на них лежала кучка пепла. Она посмотрела на деяние своих рук, потом на меня и высыпала этот пепел прямо на мою голову. «Этот прах ничтожен, как и ты, прощай» её хриплый голос был отвратительным. Мои руки в конец ослабели и я полетел вниз, в бушевавшую на дне трещины огненную реку. Генри, боже мой, что это?! Какой ужасный сон. Я до сих пор не могу прийти в себя. При чём здесь Ядвига? Полнейшая нелепость, ведь мы любим друг друга. Я ни на секунду не сомневаюсь в её чувствах. Это просто какое-то наваждение.