Тринадцать полнолуний - Рок Эра - Страница 61

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, господин Баровский. По моему, вы прекрасный педагог и философ, — Генри, улыбаясь, посмотрел на Юлиана.

— Мне приятно, что вы так думаете, но посмотрим на результаты, — Юлиан ответил Генри довольной улыбкой. — Но только ещё один вопрос, доктор. В самом начале нашей беседы, мы говорили об одном человеке, который будет жить в будущем. У меня какое-то смутное чувство, где-то в глубине души, что я каким-то образам связан с этим человеком и очень многое в моей жизни будет зависеть от него. Правда, мне совершенно не понятно, как человек из будущего сможет повлиять на моё обучение, прошу, объясните мне это.

— Господи, ну конечно же. А я всё думаю, что же я упустил и недосказал! Вы совершенно правы, мой друг. Этот великий муж и учёный сможет многое вам рассказать и многому научить. Но, скорее всего, не в этом воплощении, а в другом, когда вы сможете пройти эти первоначальные азы. Зовут его Зан Зипер. Его полное имя на космоязыке звучит так Зипер Шар Дон Зан. Подождите, сейчас сформирую на земной язык, — Юлиан задумался, почёсывая затылок.

Генри не смог сдержать улыбку, уж больно напыщенный и серьёзный вид был у Юлиана. Этот, седовласый, с аккуратно подстриженной, интеллигентной бородкой, человек был очень дорог Генри. С самого детства, он чувствовал огромную духовную связь с этим смешливым и разговорчивым доктором. Юлиан всегда оказывался рядом в трудную минуту и мог одним словом успокоить и привести разрозненные мысли Генри в порядок. «Как я счастлив, что высшие силы послали мне именно его. Если вы слышите меня, низкий поклон» улыбаясь своим мыслям, подумал Генри и посмотрел на доктора. Но Юлиан, не зная его раздумий, истолковал его улыбку по — своему.

— Вы напрасно смеётесь, мой мальчик, всё это не просто так. Дада, это гораздо сложнее, чем вы можете себе представить. Если мы не ставим под сомнение, что существуют высшие инстанции, значит, у них должен быть свой собственный язык. Вы согласны со мной?

— Безусловно, дядя Юлиан, я ни на минуту не сомневаюсь ни в их существовании, ни в ваших словах. Я улыбался своим мыслям и тем чувствам, которые владеют сейчас моим существом. Я безмерно счастлив тому, что именно вы стали моим учителем и наставником. Вы замечательный, прекрасный человек.

— Хорошо, не отвлекайтесь на лирику, хотя могу признаться, мне очень приятно слышать столь лестные высказывания в мой адрес, — притворно нахмурился, но лукаво улыбаясь, сказал Юлиан., — Зипер — Дорога, Шар — Познания, Дон — Вселенной, Зан — Бесконечна. Подробней о нём я расскажу вам в следующий раз. Но, забегая на много времени вперёд, в качестве первичного ознакомления, скажу следующее. Он прошёл очень хорошую и динамичную жизнь. Когда силы зла возьмут верх над человеческими душами, он возглавит радужное братство адептов и со всех девяти сторон земли подует свежий ветер, который, на своём пути высушивая зловонную гниль, даст свежий воздух и чистейшую энергию. Конечно, вся нечисть и зловоние спрячется в катакомбах и глубоких пещерах, чтобы накопить силы для новой битвы. Всё это в далёком будущем. А пока нам предстоит учиться, а потом на практике доказывать наши знания. О, если бы вы видели счастливые лица людей в час победы, вы бы поняли смысл возложенной миссии.

— Зипер Шар Дон Зан — Дорога Познания Вселенной Бесконечна, — повторил Генри, чтобы запомнить, — У меня возникла мысль. Вы говорите о миссиях и предназначениях. Ответьте мне на такой вопрос. Судя по всему, учителями не рождаются? Видимо, путь к учительству, тоже проходит не проторенной тропой, а путём проб и ошибок. Скажите, я прав?

— Абсолютно, — Юлиан расплылся в довольно улыбке, — вы чудный, догадливый ребёнок. Ну-ну, и что же вы думаете ещё по этому поводу?

— Значит, если мы хорошо учились и сдали все экзамены, мы сами становимся для кого-то учителями, а наши наставники уходят на другой уровень своего бытия, так? — поймав утвердительный кивок головы доктора, Генри продолжал, — а когда вы расскажите мне об этом.

— Не всё сразу, мой мальчик. Вашей задачей, на данный момент, будет следующее: осмыслить услышанное и практическими занятиями добиться серьёзных результатов. Нам пора возвращаться. Мы много времени провели в беседе, меня ждут земные дела, а вас практика, практика и ещё раз практика, она двигатель нашего магического союза. Только одно могу вам шепнуть на ушко: война между добром и злом длиться уже очень давно и вы занимаете в ней место не рядового пехотинца. Вы поняли меня, радужный адепт?

— Так точно, — по-военному ответил Генри.

— Ну, вот и замечательно, — подхватил под руку своего ученика Юлиан, — пойдёмте, обещаю, что буду держать под контролем ваши успехи.

Так закончился очередной урок Генри, преподаваемый ему весьма странным на первый взгляд, необычным человеком доктором Юлианом Баровским.

Через несколько дней, после встречи Генри и Юлиана, начальник кадетского корпуса, вызвал Генри и сказал:

— Вы достойный сын своего отца. По окончании училища я буду ходатайствовать о том, чтобы вас приняли в академию. Толковые военные нужны всегда. А вы таковым и являетесь.

Первым весенним днём по училищу пронёсся слух, что несколько лучших учеников будут приглашены к начальнику училища на бал. Молодые, восемнадцатилетние парни пребывали в страшном волнении, потому что из курса в курс передавались подробности этих балов, проводимых раз в четыре года. Туда приглашали достойных, уважаемых людей. У некоторых из них были дочери. На этих балах часто начинались романы, которые перерастали в большие чувства. Молодость, романтичные надежды будоражили всех. Никто не знал, кого удостоят этой чести, но каждый в тайне надеялся, что выбор падёт именно на него. Десять лучших учащихся были выбраны педагогическим составом училища. В эту десятку попали Генри Яровский и Влад Загорвович.

Освещённый огнями масляных фонарей, большой особняк полковника Малиновского был похож на корабль, плывущий в ночном небе на волнах чудесной музыки венского вальса. С замиранием сердца от предвкушения волнующих событий в их жизнях, десять лучших учеников кадетского корпуса поднимались по широкой парадной лестнице. Их встречал сам полковник Малиновский под руку с супругой. Кадеты учтиво поздоровались и прошли в огромный зал, залитый светом тысяч свечей золотых канделябров. Генри с восхищением осматривал зал, поражаясь красотой инкрустированных позолотой и янтарём лепнины стен. Высокие своды потолка были расписаны, по всей вероятности, рукой искусного художника. По стенам, на стульях и кушетках сидели дамы разных возрастов. Строгие матушки юных барышень придирчиво разглядывали молодых парней, которых было гораздо больше чем потенциальных невест. Тихая музыка, шорох восхитительных, отделанных кружевами, платьев. Блеск драгоценных камней, украшавших маленькие ушки и лежащих в глубоких вырезах декольте, вздрагивающие при вздохе молодой упругой груди, тончайший аромат духов опьянял наших молодых военных, впервые попавших на такой приём. Генри повернулся к Владу и увидел, что его другу было совершенно не интересно рассматривать всё и всех. Его немигающий взгляд был устремлён в дальний конец зала.

— Куда ты смотришь? Что там? — тихо спросил Генри.

— Боже мой, как она прекрасна! Ангел, чистый ангел, — восхищение в голосе Влада сдавливало его дыхание, поэтому он произнёс эти слова так тихо, почти беззвучно. Генри, не расслышав его слов, только догадавшись по губам, проследил взгляд друга. В дальнем конце зала, как белоснежные птички райского сада, на бархатном диванчике, сидели две молоденькие девушки. Обмахиваясь веерами из лебяжьих перьев, они мило беседовали, бросая игривые взгляды на собравшихся в зале. Одна из них, рыжеволосая, в платье нежно салатового цвета, сидя вполоборота, наклонилась к уху своей собеседницы и, прикрыв лицо веером, что-то сказала ей. Вторая, белокурая в розовом платье, выслушав и переглянувшись с подругой, рассмеялась. По всему было видно, эти две юные, очаровательные особы обсуждают присутствующих.