Желание сердца (Дезире — значит желание) (Другой перевод) - Картленд Барбара - Страница 10

• Предыдущая
• 10/55
• Следующая

— Что ты сделала с Дрого? — спросила Лили, подойдя к племяннице; рядом с ней вышагивал испанский посол в великолепнейшем одеянии.

— Герцог спустился вниз, — ответила Корнелия.

— Ты несносная девочка — ужинала с ним тет-а-тет, — сделала ей выговор Лили. — Не знаю, что подумают обо мне люди, раз я допустила такое. Для вас были места за королевским столом, но вы поступили по-своему. Придется нам быть более осторожными, не так ли, ваше превосходительство? Иначе о маленькой племяннице моего мужа скажут, что она легкомысленна.

— Если мисс Бедлингтон сделает неверный шаг, вам стоит только попросить за нее, и она в ту же секунду будет прощена, — сказал посол.

— Ваше превосходительство всегда скажет что-нибудь лестное, — улыбнулась Лили.

Больше о герцоге не упоминали, но час спустя, по дороге домой, Корнелия вспомнила о его просьбе.

— Герцог Роухамптон собирается навестить меня завтра днем, — сказала она. — Я ответила, что он должен спросить у вас, так как не знала о ваших планах, но он намеревался прийти в три часа.

— Значит, ты должна быть дома и принять его, — произнесла Лили, и, к удивлению Корнелии, в голосе тети прозвучала нотка облегчения.

— Что такое? Что такое? — всполошился лорд Бедлингтон.

В начале пути он задремал в уголке кареты, теперь же сел и повернулся, чтобы посмотреть на жену. При свете уличных фонарей он ясно мог разглядеть ее лицо.

— Я предупреждал, что не потерплю Роухамптона в своем доме, — прорычал лорд.

— Он придет, Джордж, чтобы повидать Корнелию, не меня.

— С чего бы это вдруг? До сегодняшнего вечера он ее никогда не видел.

— Знаю, дорогой, но мы вряд ли можем отказать ему в приеме, если он хочет поговорить с ней.

— Ты опять за свои шалости… — начал было лорд Бедлингтон, но жена тут же возмущенно на него шикнула.

— Право, Джордж, только не при Корнелии! — В голосе Лили прозвучало столько праведного негодования, что ее муж снова забился в угол.

Корнелия поразмышляла над этим уже в кровати, но отчего-то ей трудно было что-либо вспомнить, кроме ладони герцога на ее талии и пальцев, крепко обхвативших ее руку.

Он хотел, чтобы ей понравилась Англия. Это она тоже вспомнила и, засыпая, подумала, что, в конце концов, рада своему приезду, ведь здесь она встретила его, а он, англичанин, был неотделим от Англии, которую ей предстояло теперь полюбить по его желанию.

Пока Корнелия спала, Лили и Джордж Бедлингтон спорили. Он поднялся в спальню жены вскоре после того, как она ушла наверх, и отпустил ее горничную, которая была только рада возможности отправиться спать.

Лили сняла свой замысловатый бальный наряд и накинула белый шелковый халатик, отделанный мягкими кружевными оборками, в котором выглядела необычно молодо, распустив длинные золотистые волосы.

— Ну что еще, Джордж? — раздраженно спросила она. — Я хотела, чтобы Добсон расчесала мне волосы. Сейчас слишком поздно для разговоров.

— Раньше ты никогда так рано с бала не возвращалась, — парировал ее муж.

— Не могу сказать, что мне понравилось толкаться среди старух, — Лили надула губки и посмотрела в зеркало, сказав себе при этом, что ей никак нельзя дать больше двадцати пяти. — Это бесчеловечно с твоей стороны, Джордж, сам знаешь, сделать из меня матрону для твоей племянницы. Просто утонченное злодейство.

— Как раз об этом я и хочу с тобой поговорить, — сурово произнес лорд Бедлингтон. — Что еще за разговоры о визите Роухамптона? Я же сказал тебе, что запрещаю принимать его в доме.

— Нет, в самом деле, Джордж, какой ты несообразительный, — сказала Лили. — Ты запретил мне видеться с ним по каким-то совершенно смехотворным и надуманным причинам. Конечно, если тебе забавно быть таким ревнивым и делать из себя дурака, то тут я не в силах тебя остановить, но нельзя же лишить Корнелию ее шансов из-за твоих ничтожных предрассудков и каких-то ужасных неприличных подозрений, для которых ты сам не можешь найти ни малейшего повода.

— Я не собираюсь снова затевать все тот же спор, — сказал Джордж Бедлингтон. — Возможно, я во многом глуп, Лили, но не настолько, как ты думаешь. Я уже говорил, что думаю о тебе и молодом Роухамптоне, и добавить мне нечего.

— Очень хорошо, Джордж, если у тебя действительно такое мнение, — сказала Лили, — говорить больше не о чем, но то, что касается Корнелии, — совсем другое дело!

— Я хочу понять, что затевается, — сказал Джордж Бедлингтон. — Корнелия не знает этого молодого выскочку, такзачем ему приходить к ней?

— Право, Джордж, для умного человека ты исключительно туп. Неужели тебе непонятно, что при таком состоянии, как у Корнелии, она может выбирать из всех самых завидных холостяков Лондона?

— Кто это говорит? — спросил Джордж Бедлингтон.

— Я это говорю, — ответила Лили, — и ты знаешь, что я права. Она ведь уже получила состояние, не так ли?

— Конечно, получила, — подтвердил Джордж Бедлингтон. — У меня пока нет всех сведений и цифр, но она унаследовала три четверти миллиона, никак не меньше.

— Ну вот видишь, Джордж, — произнесла Лили тем голосом, каким обычно разговаривают с умственно недоразвитым ребенком, — при таком состоянии неужели она будет лишать себя выбора?

— Не хочешь ли ты сказать, что Роухамптон охотится за ее приданым? — возмутился Джордж Бедлингтон.

— А почему бы и нет? — спросила Лили. — Ты же знаешь, Эмили вечно жалуется на нехватку денег. И что в том дурного, хотела бы я знать, если твоя племянница станет герцогиней? Ради всего святого, Джордж, предоставь все дело мне и не пытайся вмешиваться.

— Все это мне кажется чертовски странным, — признался Джордж Бедлингтон, разворошив седеющие волосы. — То Роухамптон преследует тебя по пятам, так что повсюду только об этом и говорят, и старается сделать из меня рогоносца, а то вдруг ты заявляешь, что он хочет жениться на моей племяннице. Неужели не осталось других женщин, кроме тех, что живут в моем доме?

— Оставь, Джордж, пусть это не волнует тебя.

Лили поднялась из-за столика и подошла к мужу. Ее золотистые волосы струились по плечам, сквозь тонкий халат проступали округлые изящные линии фигуры.

— Не будь сердитым и несносным, Джордж, — сказала она и, чтобы улестить мужа, потрепала его по щеке, только одной ей доступным жестом.

Секунду он недовольно смотрел на нее, помня о своем гневе несколько дней тому назад, когда обнаружил, что она лгала ему; но затем на него подействовала ее красота, и он почувствовал, что слабеет, как случалось с ним и раньше.

— Ну хорошо, хорошо, — сказал он, — пусть будет по-твоему, хотя только одному Богу известно, что ты затеяла на этот раз.

— Милый Джордж, — Лили подарила ему легкий поцелуй в щеку и отошла. — А теперь я должна спать. До смерти устала, а завтра вечером во французском посольстве прием и танцы.

Джордж помедлил секунду. Он смотрел на большую двуспальную кровать, стоящую в алькове в глубине комнаты. Лампы под розовыми абажурами по обе ее стороны освещали отделанную кружевом подушку Лили с вышитой монограммой в виде короны.

Словно угадав молчаливое раздумье мужа, Лили обернулась. Она было развязала пояс на белом халатике, но сейчас снова туже затянула его.

— Я устала, Джордж, — пожаловалась она.

— Хорошо. Спокойной ночи, дорогая.

Джордж вышел из спальни и плотно прикрыл за собой дверь. Когда он ушел, Лили постояла немного не шевелясь, вцепившись пальцами в плотно запахнутый халатик, затем медленно стянула его с плеч и бросила на пол. С легким вскриком женщина упала на кровать и зарылась лицом в подушку, украшенную короной.

Самообладание, которое не покидало ее весь вечер, сейчас ушло, и с огромной болью, которую нельзя было подавить, она снова и снова повторяла одно имя:

— Дрого! Дрого! Дрого!

Корнелия проснулась с чувством ожидания чего-то чудесного. В первую секунду не в состоянии вспомнить, где она находится, девушка лежала, жмурясь от солнца, просочившегося сквозь шторы, и представляла себя снова в Роусариле.

• Предыдущая
• 10/55
• Следующая