Каббалистическая астрология. Часть 4: Диалектика, или Дома - Подводный Авессалом - Страница 56

На низком уровне человек склонен если не воевать, то торговаться со своим Главным Врагом на такую тему: кто на кого должен работать и как ставить условия приемки работы? Комплекс страха заключается в том, что человек ощущает Врага как более сильного и искусного и потому способного его сразить и уничтожить все его труды.

Макрокосм, выделяя в Себе множество микрокосмов, не теряет Своего единства, даже если некоторые из них начинают Его отрицать.

Оппозиция этого человека со средой возникает при его попытках синтеза, то есть создания завершенного объекта, готового для функционирования в среде. Почему-то внешняя среда всячески капризничает и восстает против этого синтеза, как будто он имеет к ней гораздо более интимное отношение, чем кажется человеку.

Искушение в данном случае заключается в том, чтобы объявить среде войну, попытаться отгородить от нее объект синтеза (часто это сам человек или часть его внутреннего мира) и произвести синтез, так сказать, не смотря ни на что. Такая позиция ни к чему хорошему не приводит, но процесс войны со средой может человека многому научить (если он вообще склонен к обучению), поскольку среда окажет всестороннее и полное сопротивление, и он сможет увидеть некоторые свои упущения в синтезе.

Проработка, однако, требует взгляда на среду как отчаянно нуждающуюся в каком-то синтезе, и с этой целью выделяющую из себя данного человека как единственного, способного его увидеть и произвести; тогда антагонизм смягчается и становится конструктивной для обоих поляризаций.

На низком уровне проработки аспекта этот человек видит своего Главного Врага как могущественного синтезатора всевозможных козней, неприятностей и других враждебных действий; материал, на котором это происходит, определяется положением Юпитера и седьмого дома в Зодиаке.

Где еще можно постичь свою индивидуальность, как не в рукопашной схватке с Господом?

Оппозиция этого человека среде обнаруживается всякий раз, когда он, пытаясь приобрести качественно новые умения и индивидуализироваться, оказывается в новом для себя положении, в незнакомой ситуации, которой он не владеет и вынужден приспосабливаться. Все это сначала может показаться очень страшным, поэтому человек чаще всего не склонен тут же объявлять среде ответную войну; если же он это все-таки сделает, вполне может быть, не сносить ему головы.

В действительности оппозиция среды в данном случае не столь агрессивна; она скорее обращает на него пристальное внимание и просит о чем-то, что вполне в его силах, по крайней мере, потенциально — и должен научиться этот потенциал высвобождать.

Искушением здесь будет попытка спрятаться в понятном, но неоправданном испуге, загородившись от агрессии среды крепко зажмуренными веками или начать глупо и отчаянно воевать с Главным Врагом, не распознав в нем скрытого лучшего друга и надежного помощника в трудном путешествии по заколдованному волшебному миру.

Комплекс страха перед Главным Врагом основан на его превосходящем знании неведомой для человека реальности окружающей среды, которое Враг может в любой момент использовать ему во вред.

Ключевые слова: вариантный выбор; спецификация; приложение теории к практике; этическое акцентирование; реализация общего принципа.

Десятый дом является двойственным к третьему, но не нужно понимать это слишком прямолинейно, то есть как распадение единого объекта на составляющие его функциональные элементы. Смысл десятого дома заключается в определенной эксплуатации синтетического объекта, в ходе которой он теряет свою универсальность, трансформируясь в ту или другую вишудховскую (то есть законченную) форму, необходимую среде. Сама среда (так, как она развернута к объекту) при этом поднимается на аджновский уровень, то есть собирается из элементов и готовится к синтезу; одним из таких элементов, ключевых для будущего синтеза, может стать рассматриваемый объект, трансформируемый десятым домом.

Одним из наиболее частых признаков включения десятого дома является необходимость выбора одного из нескольких потенциально возможных вариантов рассмотрения или использования объекта с целью нахождения его более тесного соприкосновения со средой. Десятый дом отличается от второго в первую очередь жертвенностью объекта: здесь идет не адаптация его к среде как такового, с сохранением единства и универсальности (что типично для второго дома), а наоборот, резкое сокращение количества потенциальных возможностей, уровня внутреннего единства и цельности: объект становится в большой степени как бы функциональной частью среды, лишенной автономии, но зато обладающей отныне не отделимой от него функцией. Так, "абстрактный" или "свободный" аджновский кирпич, привезенный на стройку, выбирается строителем из штабеля, определенным образом ориентируется в пространстве, обмазывается раствором и укладывается на специальное место в пределах кладки, выполняя далее только ему одному (из всех кирпичей здания) свойственные задачи по удержанию весовой нагрузки (читатель, вероятно, понимает, что нагрузки на все элементы кладки различны, в частности, индивидуальны для каждого кирпича: один, находящийся на фундаменте, держит все здание, второй поддерживает угол стены на середине ее высоты и т. д.).

Для вариантного выбора десятого дома характерно резкое уменьшение числа потенциальных возможностей и степеней свободы объекта — но в то же время ему (добровольно или принудительно) предоставляется возможность жертвенным образом проявить заложенные в нем качества и показать, на что он способен. Жертвенность заключается в том, что в результате осуществления выбора объект навсегда прощается с остальными возможностями своего проявления — они оказываются несущественными и никому не нужными, а главное — далее принципиально нереализуемыми. Субъективно это может переживаться довольно тяжело, как воплощение ничтожной части громадного и широкого потенциала; тогда говорят: "гора родила мышь" или, в украинском варианте, "большая туча, да малый дождь" (украинская поговорка точнее отражает смысл непроработанного десятого дома, так как туча, пролившись большим или малым дождем, исчезает, как бы обращаясь в него, а гора, родив мышь, по идее может далее произвести на свет и что-то более крупное, скажем, слона).

Из сказанного ясно, что ситуация десятого дома должна переживаться человеком как ответственная — как по отношению к объекту, так, строго говоря, и к среде — ведь неправильный выбор приведет к тому, что трансформированный объект окажется для нее непригодным, не функциональным и резко понизит уровень синтеза. Эта ответственность далеко не всегда осознается человеком, но подсознательно, безусловно, ощущается и поэтому под сильным десятым домом человек обычно бывает серьезен, трезв и не склонен к юмору.

— Имейте в виду, брак — дело серьезное, — предупреждает молодых в загсе официальная дама, ведущая бракосочетание.

— Какие могут быть шутки, когда женишься в третий раз! — отвечает жених.

Видимый, отчетливый вариантный выбор — не единственно возможная манифестация десятого дома. Более тонкое его проявление, тоже по существу предполагающее выбор, но в не столь явной форме, это акцентуация, то есть внешнее приписывание одним граням или проявлениям объекта большее значение, а другим — меньшее. Это, так сказать, черно-белая или одномерная акцентуация; бывает и многоцветная (многомерная) акцентуация, напоминающая раскраску объекта различными цветами. Яркий пример акцентуации — наделение природы, вообще проявленного мира, моральными и эстетическими категориями, против чего (точнее, против злоупотребления чем) предостерегает восточная философия, например, Лао-цзы. Природа не знает уродства, поскольку ей неведома красота; в мире самом по себе нет зла, пока нет добра — а эти поляризации и раскраски вводятся в нее человеком, и совершенно неясно, имеются ли у него на это достаточные основания — так, или приблизительно так можно понимать посвященные этой теме афоризмы "Дао Дэ Цзина".