Выбираю любовь - Картленд Барбара - Страница 27

• Предыдущая
• 27/38
• Следующая

Конечно, Рейберн может наносить визиты к ним на Керзон-стрит. А вот ей можно появиться у него дома только в сопровождении кого-то из старших.

В те дни, когда он будет занят в палате общин, они не смогут вместе обедать. Конечно, их наверняка будут приглашать к себе на приемы общие знакомые, но в этих случаях им вряд ли удастся перекинуться хоть словом наедине.

Пока же Виола радовалась тому, что после обеда все сели за карточные столы – значит, у нее появился шанс побыть в обществе Рейберна.

А вот вчера вечером это было бы затруднительно – после обеда, на котором присутствовало ни много ни мало шестьдесят человек, в том числе и его величество король, все тоже сели играть в карты. Но тогда никому даже в голову не могло бы прийти не последовать высочайшему примеру, а заняться чем-нибудь другим. Его величество слыл большим поклонником бриджа, хотя его единственной партнершей была миссис Кеппел, а играли они в отдельной комнате.

Виола вполне сносно играла в бридж, но не очень любила это занятие, тем более что, как ни странно, ее место оказалось не за тем столом, где сидел Рейберн. Девушка сразу поняла, что это происки хозяина дома, который еще не расстался с надеждой расторгнуть ее помолвку с Лайлом.

«Если придется играть и сегодня, – рассуждала Виола, – то хорошо бы нас посадили рядом! А еще лучше было бы сыграть в пикет – тогда мы могли бы поговорить, как в первый вечер…»

Когда джентльмены вернулись в гостиную, Виола посмотрела на Рейберна так призывно, что он тут же подошел к ней, на что она в глубине души и рассчитывала, и спросил:

– Чем вы хотели бы заняться?

– Мне хочется поговорить с вами! – откровенно ответила Виола.

И тут же торопливо добавила, испугавшись, что ведет себя слишком настойчиво:

– Впрочем, если вы не расположены играть в бридж, конечно…

– Я с удовольствием сделаю так, как вы хотите, – галантно ответил Рейберн.

Увидев, как радостно заблестели глаза Виолы, он подумал, что любому мужчине было бы лестно сознавать, что он тому причиной.

«А что, если она в меня влюбится по-настоящему? Это бы очень осложнило все дело», – молнией промелькнуло у него в голове. Но Рейберн тут же успокоил себя – зачем заранее расстраиваться? Об этом можно будет подумать позднее – если, конечно, такая проблема и в самом деле возникнет.

– Может быть, пойдем посмотрим картины, что висят в соседней комнате? – предложил он.

– А я и не знала, что там есть картины, – простодушно призналась Виола.

– Ну как же так! Быть в гостях у графа Кроксдейла и не увидеть его знаменитой коллекции живописи – это никуда не годится. Стыдитесь! – шутливо поддразнил ее Рейберн.

Тогда, разумеется, мне обязательно надо ее посмотреть, – с готовностью отозвалась Виола. – Но только вы должны стать моим экскурсоводом. К сожалению, я слабо разбираюсь в живописи хотя искусство очень интересует меня…

Рейберн протянул ей руку, чтобы помочь подняться, и в этот момент рядом с ним возник граф.

– Моя сестра очень просит вас, Лайл, быть ее партнером в партии в бридж, – сказал он. – Как вы знаете, она играет лучше всех в нашей семье и считает таким же выдающимся игроком вас.

– Леди Эмили, безусловно, мне льстит – улыбнулся Рейберн, понимая, какие цели преследует хозяин дома. – Кроме того, я уже обещал Виоле показать ваши знаменитые картины так что не будете ли вы так любезны передать вашей сестре мои извинения?

– А вот показать свою коллекцию картин больше приличествует мне как ее хозяину, – возразил граф. – Жаль, что я сам не додумался до этого раньше! Надеюсь, вы простите? – добавил он, обращаясь к Виоле.

– Но мы можем пойти и все вместе, – предложил компромисс Рейберн. – В глубине души я считаю себя знатоком искусства, а ваша коллекция, как я уже имел удовольствие сообщить Виоле, славится на всю страну!

Граф поморщился.

– Мне кажется, было бы жестоко оставлять мою сестру без партнера! – продолжал настаивать он.

Рейберн понял, что его загнали в угол, откуда не так просто было выбраться.

В самом деле, не устраивать же публичную сцену! Оставалось только надеяться, что у Виолы хватит сообразительности придумать какой-нибудь благовидный предлог – например, сказать, что она устала и раздумала смотреть картины.

Но стоило Рейберну отойти, как Виола оказалась не в силах противостоять натиску графа. Взяв девушку за руку, он повел ее в галерею, непосредственно примыкавшую к гостиной, где накануне играли в карты король и миссис Кеппел.

– Все картины, которые висят в этой комнате, – начал граф, – принадлежат кисти голландских живописцев. Я горжусь тем, что у меня есть изумительные работы Кейпа и ван дер Хейдена. А на прошлой неделе мне посчастливилось купить картину, прекраснее которой я в жизни не видел!

С этими словами он закрыл дверь, а Виола, предвкушая удовольствие, подошла взглянуть поближе на знаменитые шедевры. Все они были размещены на стенах весьма искусно и великолепно освещены.

– Я люблю творения голландцев, – сказала она.

– А я люблю вас, дорогая Виола! – страстно произнес граф. – Вы прекраснее любой картины в моей коллекции, и я, как и раньше, – даже сильнее, чем раньше! – хочу, чтобы вы принадлежали мне!..

– Вы не должны так говорить…

– Вы не можете помешать мне высказать свои чувства, – возразил граф. – А что касается вас, Виола, то я чувствую себя так, будто у меня украли бесценное сокровище, сокровище, которое я уже начал считать своим…

Он хотел подойти поближе, но Виола в испуге отпрянула.

Поспешно отвернувшись, она попыталась сосредоточить свое внимание на картине, но поняла, что не может, – слишком сильно колотилось от страха ее сердце.

– Позвольте мне показать вам и другие мои приобретения – может быть, они больше придутся вам по вкусу, – предложил граф.

Виола обрадовалась – значит, он больше не будет стоять так близко! – и, ничего не подозревая, последовала за графом через картинную галерею в следующую гостиную.

Эта комната была отделана в голубовато-серебристых тонах, а картины, украшавшие ее стены, принадлежали кисти французских мастеров – прекрасный пейзаж кисти Буше и несколько великолепных работ Фрагонара. Виола пожалела, что с нею нет Рейберна, – он наверняка получил бы большое удовольствие.

Но когда граф закрыл дверь и в эту комнату, Виола поняла – увы, слишком поздно! – что ей не следовало заходить сюда.

В галерее ее отделяла от Рейберна всего одна дверь, и если бы она закричала, он бы наверняка ее услышал. Здесь же, в этой уединенной комнатке, удаленной от большой гостиной, которой явно очень редко пользовались, надежды на спасение было мало…

Виола, занервничав, ускорила шаг и таким образом оказалась даже дальше от двери, чем граф.

– Вы прекраснее любой из моих картин, – хрипло произнес он.

От его тона Виоле стало не по себе. Страх снова овладел ею.

– По-моему, нам пора возвращаться, – пролепетала она, запинаясь. – Рейберн наверняка не захочет…

– Меня не интересует, чего захочет или не захочет Рейберн, – меня интересуете только вы! Послушайте, Виола…

Она не шевельнулась, даже не повернула головы.

– Посмотрите на меня, – попросил граф, – я хочу видеть ваше лицо!

Виола решила, что не пристало ей, взрослой девушке, отворачиваться, словно капризному ребенку, и она, хоть и с опаской, взглянула в глаза графу.

Однако выражение его лица заставило ее содрогнуться.

– Вы должны принадлежать мне! – страстно произнес граф. – Я давно собирался сделать вас своей женой, а Рейберну вы и не нужны вовсе! Он просто хочет использовать вас, чтобы улизнуть от коготков Элоизы Давенпорт, – ведь теперь, когда ее муж умер, красавица-вдова наверняка захочет, чтобы Рейберн на ней женился!..

Он произносил слова резко, почти грубо. Заметив, что Виола удивлена его словами, граф Кроксдейл продолжал:

– Знайте же, что Лайл сделал вам предложение лишь затем, чтобы ускользнуть от выполнения своих обязательств перед женщиной, с которой он, как вы, вероятно, выразились бы, «жил в грехе» в течение последних шести месяцев. Вы не нужны ему, Виола, и он не любит вас так, как люблю я!..

• Предыдущая
• 27/38
• Следующая