В объятиях любви - Картленд Барбара - Страница 27

• Предыдущая
• 27/30
• Следующая

Она заметила, что маркиз пытается подобрать слова. Затем он сказал:

— Вчера вечером, прежде чем вы пришли в мою комнату, я думал о вашем будущем.

Аспазия замерла, Она уже приготовилась услышать то, что сделает ее несчастной.

— Вам нет.., необходимости.., беспокоиться обо мне… теперь.

— У вас есть свои собственные планы? — поинтересовался маркиз.

— Когда мы ехали сюда, — сказала Аспазия тихим голосом, — я думала, что мне.., лучше всего было бы вернуться назад в.., наш дом и.., заботиться о дяде Теофиле.., что я и делала с тех пор.., как умерла мама.

Маркиз внимательно смотрел на нее, словно желая убедиться, что она говорит искренне. Затем сказал:

— Я думаю, что, кроме всего прочего, это было бы преступлением перед вашей внешностью.

— М-моей.., внешностью? — изумленно переспросила Аспазия.

— Должны же вы знать, что вы очень красивы!

Говоря своим обычным, спокойным, бесстрастным голосом, маркиз продолжал:

— Когда я впервые увидел вас, я подумал, что в Лондоне, даже среди самых прекрасных красавиц, которые там есть, вы вызвали бы сенсацию.

— Вы.., подумали это, когда.., увидели меня в… Гримстоун-хауз?

В глазах маркиза промелькнули веселые искорки.

— Тогда я не пытался представить вас в Карлтон-хауз или в Букингемском дворце, — сказал он, — но теперь я знаю, что, где бы вы ни появились, вас везде будут превозносить и одаривать комплиментами.

— Благодарю.., вас, — пролепетала Аспазия, — но, как вы хорошо понимаете.., это лишь.., напугало бы меня, и я не хочу.., выслушивать комплименты от…

Она не могла подобрать верного слова, но маркиз понял, что она думает о тех мужчинах, которые были на званом ужине, устроенном герцогиней.

Она была поражена и возмущена их поведением, однако она знала, что они аристократы, носившие громкие титулы.

— Мужчины, которых вы видели в тот вечер, — сказал он, — не представляют, благодарения Богу, большинства тех, кто был рожден джентльменом.

Он говорил резко, и Аспазия ответила:

— Пожалуйста.., я не.., хочу входить.., в высшее общество. Джерри будет счастлив в нем, поскольку он окажется среди друзей, которых он встретил в Оксфорде.., я же не буду знать там.., никого.

— Кроме меня!

Аспазия глядела на маркиза и чувствовала, что не может отвести взгляд.

Его глаза, казалось, держали ее взор в плену, и в наступившем молчании они просто глядели друг на друга, пока он не сказал.

— Вы ведь не будете бояться со мной?

— Нет.., конечно, нет! Я никогда.., не боюсь с вами. В действительности, только с.., вами, я ощущаю.., безопасность.

— В этом случае, я думаю, что вы легко сможете принять мое предложение.

— Какое? — шепотом спросила Аспазия.

— Выйти за меня замуж!

В первый момент ей почудилось, что она неверно расслышала его.

И тогда, видя, как она в изумлении глядит на него широко раскрытыми глазами, он обнял ее и привлек к себе.

— Я буду защищать тебя, и тебе никогда не придется бояться вновь, — сказал спокойно.

И их губы соединились.

В первый момент Аспазия была слишком изумлена, чтобы почувствовать что-либо, кроме удивления.

Но затем сила рук маркиза, обнимавших ее, и настойчивость его губ, слившихся с ее губами, заставили ее ощутить необычное, необузданное и необъяснимое чувство, которого она не знала никогда ранее.

Оно, казалось, поднималось из ее груди, а поцелуй маркиза становился все настойчивее. Она чувствовала, будто становится частью его.

Это ощущение унесло все ее страхи, не оставив ничего, кроме восторга.

Он прижал ее крепче к себе и, когда его губы стали еще более требовательными, более властными, Аспазия поняла, что, неосознанно, она всегда стремилась к этому и жаждала этого в своих мечтах.

Это была любовь. Любовь, которую она открыла в себе прошлым вечером, но более совершенная, более чудесная, более божественная.

По прошествии времени, которое могло быть минутами или веками, маркиз поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

Он подумал, что с ее глазами, широкими и сияющими, ее губами, теплыми и красными от его поцелуев, и ее волосами, пылающими как огонь на его руке, она была более прекрасной, чем кто-либо из тех, кого он видел за всю свою жизнь.

— Я люблю.., тебя! — шептала Аспазия.

— Ты уверена в этом?

— Очень.., очень уверена, — отвечала она. — Но лишь прошлой.., ночью я.., поняла, что мое.., чувство к тебе и есть… любовь.

— А теперь что ты чувствуешь ко мне? — спросил он.

— Что ты.., великолепен.., так великолепен.., я не могу представить себе, что.., люблю такого, как.., ты.

— Но ты действительно любишь меня?

— Я не.., знала, что могла.., испытывать такое.., чувство, и что это.., любовь.

Маркиз вновь поцеловал ее.

И когда он ощутил, как она дрожит, прижавшись к нему, на этот раз — не от страха, он понял, что чувства, которые она вызывала в нем, отличались от всего, что он когда-либо чувствовал прежде.

Когда она смогла говорить, Аспазия сказала:

— Ты действительно.., хотел сказать.., что я могу.., выйти замуж за тебя?

— Я намерен сделать тебя моей женой.

— Но.., как.., как можешь ты.., жениться на мне, когда есть столько других.., женщин, которым ты можешь.., предложить это?

— Я никогда не предлагал руку никакой другой женщине, — отвечал маркиз. — И вот истина, Аспазия: я никогда до сих пор не собирался жениться.

— Как можешь ты.., желать меня?

Маркиз подумал, что мог бы дать сотню ответов на это, но улыбнувшись, сказал:

— Одна из причин — та, что я не в силах более проводить бессонные ночи с подушкой, разделяющей нас.

— Я не давала тебе спать? — спросила Аспазия с тревогой и беспокойством. — Я думала, что сплю очень тихо.

— Да, это так, но я не могу заснуть, когда ты так близка ко мне.

Он видел, что в своей невинности, она не понимает его, и добавил:

— Я объясню тебе почему, сегодня вечером.

— Вечером? — спросила Аспазия.

— После того, как мы поженимся.

Глаза ее расширились, и он увидел изумление, отразившееся в них.

— Я уже договорился с твоим дядей, — сказал он, — и когда он приедет, он обвенчает нас в моей личной часовне.

Рано утром я послал в Лондон за особым разрешением, и полагаю, оно уже здесь.

— Сегодня.., вечером? — прошептала Аспазия.

— Существует много причин такой поспешности, — сказал маркиз, — кроме этой подушки между нами.

— Какие?

— Прежде всего я хочу, чтобы ты принадлежала мне, и я хочу иметь возможность защищать тебя от твоих собственных страхов, — отвечал маркиз. — Затем, хотя твой дядя должен быть здесь на венчании, я думаю, что ему следует поскорее возвратиться в Малый Медлок, чтобы проследить за соблюдением интересов Джерри.

Аспазия поняла, что, как только станет известно о гибели герцогини, миссис Филдинг и другие слуги сомнительной репутации разворуют все имущество в доме, который теперь принадлежит Джерри.

— Все уже предусмотрено, — продолжал маркиз. — Как только известия о смерти герцогини достигнут Ньюмаркета, моему агенту будут даны инструкции немедленно проследовать в Гримстоун-хауз с местными адвокатами.

Аспазия тихо лепетала слова благодарности, — Они все возьмут в свои руки, — продолжал он, — и сделают опись имущества в особняке. Твой дядя же, когда прибудет туда, пользуясь огромным уважением жителей, проследит за тем, чтобы люди с дурной славой и нежелательные в поместье были немедленно уволены.

— Ты предусмотрел.., все! — воскликнула восхищенная Аспазия.

— Я пытаюсь делать это, — сказал маркиз, — но в данный момент мне трудно думать о чем-либо, кроме тебя.

— Я не верю, что.., ты.., действительно.., любишь меня.

— Я заставлю тебя поверить в это.

— Я думаю.., что я на самом деле.., вижу сон, — сказала Аспазия, — Сон о моей любви и о том, что.., ты любишь меня.., и о том, что мне не нужно.., больше.., бояться.

• Предыдущая
• 27/30
• Следующая