В горах мое сердце - Картленд Барбара - Страница 28
- Предыдущая
- 28/32
- Следующая
И теперь она надеялась, что вечернее платье не помешает ей двигать ногами, а убийцы не увидят — это было самое важное! — как легко она держится на воде.
— Давай кончать с этим! — вдруг проговорил один.
— Ладно, ладно! — раздраженно отозвался второй. — Куда спешить-то?
— Я хочу домой, — возразил сообщник. — Обедать хочу, а ведь еще идти долго.
Из его дальнейших слов Эрайна поняла, что ему не надо возвращаться по берегу к замку, но, переправившись через бухту, высадиться на выступающем в море мысу, от которого, как она знала, начинались владения Макнаинов.
— Ты сначала сними с нее одеяло, — сказал тот, что сидел на веслах.
Эрайна вытянулась и застыла в полной неподвижности.
Одеяло, которое накрывало ее с головой и затрудняло дыхание, наконец, убрали, и она оказалась на виду у мужчин, видимо, пристально в нее всматривавшихся.
— Она еще без памяти, — сказал один. — Перебирайся в другую лодку, Джок, а я выкину весла за борт и вышибу втулку.
— Она такая милашка, — заметил Джок.
— Это не наше дело. Пускай рыбы на нее любуются.
Джок подтянул к борту вторую лодку.
Он забрался в нее, а человек с веслами швырнул их в воду; Эрайна почувствовала, как одно из них стукнуло о борт.
Гребец что-то нашаривал ощупью у нее в ногах.
Наконец он вытащил втулку, и вода тотчас начала просачиваться в лодку.
Джок помог гребцу перебраться к нему.
— Теперь давай домой, — заявил тот ворчливо, — да поживей! Я жрать хочу. Кончай с этим!
У Эрайны возникло ощущение, что он еще раз поглядел на нее, и только когда звук ударов о воду четырех весел начал удаляться, а потом не стало слышно уже ничего, кроме плеска волн, решилась она открыть глаза.
Вода подымалась быстро — лодка была уже наполовину полна, но Эрайна все еще не двигалась, чувствуя, как все тело пронизывают холод и сырость.
Вода подбиралась к самому лицу, и тогда она впервые подняла голову, потом осторожно села, словно в ванне с холодной водой.
Поискала глазами уплывшую лодку, но она виднелась теперь лишь как далекая точка, и сомнительно, чтобы те двое заметили Эрайну. Потом она взглянула в сторону замка, откуда ее привезли сюда.
С упавшим сердцем убедилась, что замок гораздо дальше, чем она предполагала, и к тому же ее уносило из бухты в открытое море.
И все же она знала, что доплыть до берега можно, если действовать решительно и если она не обессилеет и не умрет от холода.
«Наверное, я умру, — подумала она, — и это просто ужасно для мамы».
И маркиза огорчит, если она утонет, ведь тогда его станут принуждать жениться во имя интересов клана, к тому же совершенно ясно, что леди Морэг хочет его как мужчину.
«Она влюблена в него, потому что он очень красив, — размышляла Эрайна. — Но какая же она отвратительно злая… задумала убить меня… Нет, маркиз будет с ней несчастен».
И тут Эрайна, каким невероятным это ни казалось ей в совершенно немыслимых обстоятельствах, призналась самой себе, что любит маркиза.
Он спас ее мать, а теперь она должна спасти его.
И не только потому, что ей непереносима была мысль о его возможной женитьбе на неподходящей для него во всех отношениях леди Морэг, но и потому, что хотела быть с ним вместе, пока она ему нужна.
«Я люблю его! Люблю… его!» — твердила она себе.
Если она сейчас погибнет, то любовь ее не достигнет цели — она не поможет маркизу, как обещала.
Она снова посмотрела на берег — он был еще дальше от нее, чем минуту назад.
Она знала, что так кажется из-за наступления сумерек: солнце село, и неосвещенный замок как бы погрузился в туман.
«Помоги мне, папа, помоги!» — молила Эрайна.
Когда вода в лодке поднялась еще выше, Эрайна бросилась в море.
Глава 7
Вода была очень холодна; Эрайна плыла бесконечно долго и почувствовала, что с трудом двигает ногами, с трудом подтягивает руки к груди.
Она погрузилась глубже в воду, которая начала заливать ей рот и нос.
— Я больше не могу! — выкрикнула она. — Я не могу… плыть дальше!
Она попыталась разглядеть, далеко ли еще до берега, но либо зрение ослабело, либо стало слишком темно. Она снова закрыла глаза с таким чувством, словно до берега оставались еще долгие мили — чересчур долгие для нее.
Но в ушах у нее ясно прозвучали слова, будто бы произнесенные голосом отца:
«Если ты погибнешь, маркиз должен будет жениться на леди Морэг и тоже погибнет!»
Постепенно эта мысль проникла в глубину ее сознания. Дело ведь не только в том, что леди Морэг непривлекательна для маркиза, дело в том, что она убийца. Убив однажды, она может убить и еще раз…
«Я должна спасти его… должна», — твердила себе Эрайна.
Снова голова ее погрузилась в воду, и вода сомкнулась над ней, не давая дышать.
К ногам, казалось, привязано по кирпичу, а руки так устали, что она не в силах была сделать взмах.
— Я люблю тебя! — кричала она маркизу. — Но больше не могу… тебе помочь!
Она решила, что тонет, но тут ее колени протащило по чему-то твердому, голова опустилась, и Эрайна, уткнувшись лицом в мокрый песок, лишилась сознания.
Очнулась она от чьего-то грубого голоса и от того, что ее куда-то тащили. Кто-то кричал, какой-то мужчина. Она не понимала слов, но мужчина все кричал и тащил ее вперед; в голове мелькнуло, может, это слуги леди Морэг снова пытаются убить ее.
Потом ее перевернули на спину, и она подумала, что умирает, что это конец.
Но ее снова понесли в непроницаемую тьму, теперь уже для того, чтобы вернуть к жизни: чья-то рука обняла ее за плечи и приподняла ей голову.
Едва почувствовав это прикосновение, она поняла, чья это рука, и сердце у нее сильно забилось.
— Эрайна! Эрайна!
Она услышала его зов, она любила его и потому прижалась лицом к его плечу. Он был здесь, он держал ее в объятиях, она в безопасности!
— Еще глоточек, м'леди, — настойчиво произнес чей-то голос.
— Нет… нет, — слабо отозвалась Эрайна. — Это ужасно!
— Оно вас согреет, м'леди. Вы застыли, как ледышка, совсем застыли, когда они принесли вас сюда.
Сейчас ей вовсе не было холодно: одна бутылка с горячей водой лежала в ногах, вторая — сбоку. Бутылки были каменные, но грели хорошо, тепло пронизывало все тело, так же, как жар от неразбавленного виски, которое кто-то вливал ей в рот. Виски обжигало горло и горячей волной заливало грудь.
Было трудно открыть глаза, но она справилась с этим и увидела перед собой резную деревянную спинку кровати и огонь, пылающий на колосниках большого камина.
Она поняла, где она, поняла, что жива, спасла маркиза и теперь уже не надо бороться.
Она очень, очень долго плыла, но сделала это.
Она снова закрыла глаза и тотчас услыхала голос экономки:
— Ее милость уснула, м'лорд, и с ней все хорошо. Господь спас ее.
— Думаю, она сама себя спасла, — негромко произнес маркиз.
Эрайна хотела сказать ему, что сделала это ради него, но сил не хватило, и она погрузилась в тепло и безопасность, в сон без сновидений.
Пробудившись, Эрайна поняла, что проспала долгое время: ночь миновала и наступил день.
Занавески были раздвинуты, и солнце светило в окна.
Эрайна шевельнулась, и тотчас возле нее появилась экономка, которая ухаживала за ней прошлым вечером.
— Вы проснулись, м'леди?
Она кивнула, еще не владея голосом.
— Чего вашей милости требуется, так это хорошенько поесть, — бодро заговорила домоправительница, — а уж отдохнули-то вы за ночь очень даже хорошо.
Эрайна снова пошевелилась, словно желая убедиться, что руки и ноги, онемевшие и какие-то чужие, все еще при ней.
Домоправительница поспешно вышла из комнаты, а Эрайна лежала и глядела на спинку кровати, на которой, само собой, разумеется, вырезан был герб Макдононов.
Она благодарила Бога, благодарила своего отца за спасение.
Потом с легкой дрожью подумала, что леди Морэг может предпринять еще одну попытку. Наверное, умнее будет уехать поскорей, чтобы не причинять беспокойства маркизу, не стать ему обузой.
- Предыдущая
- 28/32
- Следующая
