Тщетная предосторожность - Картленд Барбара - Страница 8

• Предыдущая
• 8/44
• Следующая

– Речь идет о тебе, – сообщила ей Сара.

– Какой ужас! – воскликнула Синтия. – Разве нельзя найти другую тему?

Мистер Марриотт считает, что тебе нужно поправиться. А мне – похудеть. Две разные диеты в доме – задача не из легких. Но, наверно, твоя кухарка справится.

– Что касается меня, то, по-моему, отдых и покой важнее питания, – заметила Синтия.

– Но где же еще найдешь такое божественное место для отдыха! – воскликнула Сара. – Или более очаровательную компанию, – добавила она, кокетливо глядя на Артура. – Вы, конечно, согласны со мной, мистер Марриотт?

Артур встал.

– Мне пора, – сказал он. – Ты не возражаешь, если я вскорости навещу тебя снова, Синтия?

– Приезжай непременно!

– Навестите и меня, – предложила Сара. – Мне тоже нужен отдых, но более активный, слишком уж здесь тихо и спокойно.

Она кокетливо глядела поверх края чашки, и Синтии стало смешно – Артур даже не заметил этого. Он попрощался с дамами и направился к двери.

– Тебя не надо провожать, найдешь, как выйти? – спросила Синтия.

– Конечно, найду. До свидания.

Когда он ушел, Сара, подливая себе чая, вопросительно посмотрела на Синтию. Та молчала.

– Ну же, – сказала гостья, – кто этот многословный верзила?

Синтия рассмеялась.

– Его зовут Артур Марриотт.

– Это я усвоила, – заметила Сара. – Хотелось бы знать, какое место он занимает в твоей юной жизни?

– Он старинный друг нашей семьи, – уточнила Синтия.

– И?.. – поинтересовалась Сара.

– Никакого «и», – ответила Синтия. – Похож он на человека, который может меня интересовать?

Сара пожала плечами:

– Тут не угадаешь. К тому же в наши дни нельзя быть чересчур разборчивой. Богат?

– Что называется, хорошо обеспечен. Он фермер, если тебе интересно, откуда у него деньги.

– Фермер?

Сара сморщила нос.

– Занимается сельским хозяйством, если тебе так больше нравится.

– Для меня это значит тупая деревенщина, но могло быть и хуже, дорогая.

– Сара, не берись выдавать меня замуж, – улыбнулась Синтия. – И не вздумай подыскивать мне мужа. Я замуж не собираюсь, ни за кого. И оставим этот разговор.

Сара издала полное ужаса восклицание:

– Но ты должна непременно выйти замуж! В жизни не слыхала подобной глупости. В твоем возрасте превратиться в вековуху! Да и кому охота быть старой девой?

– Не вздумай подыскивать мне мужа, – приказала Синтия. – А что, если ты займешься Артуром сама?

– Он молод для меня, – рассудила Сара. – И вообще, можешь ты себе представить, чтобы я постоянно жила в деревне? И все же не знаю, – поглядев в окно, произнесла она задумчиво. – Такой сад! Поглядишь и подумаешь, какие мы дураки – нам подавай душный город, пыль, дым, сутолоку. Но тебе известно, в чем причина? Истинная причина!

Сара вдруг посерьезнела.

– Пожалуй, нет, – призналась Синтия. – В чем же?

– Одиночество. Женщины цепляются за город, спасаясь от одиночества. Совсем нетрудно посмеиваться, подшучивать, делать вид, будто презираешь деревенщину – счастливых сельских жителей… А на самом деле мы им завидуем, вот и все. Завидуем их счастью, ведь они всегда довольны жизнью.

Через мгновение Сара обернулась с улыбкой.

– Я навожу на тебя смертную тоску, дорогая, верно? Пойдем, покажи мою комнату. Надо распаковать вещи, умыться, я вся в пыли.

Грейс разберет твои чемоданы, так что не спеши, но, конечно, если хочешь, пойди и умойся.

Она направилась к двери, Сара за ней.

– Что за очаровательная комната! – восхитилась гостья. – Здесь словно в жилище феи. Серая гамма, и занавеси в пастельных тонах – дивная акварель. – В дверях она остановилась у большого пейзажа. – Послушай, какое великолепное здание! Это где-нибудь здесь?

– Это «Березы», – тихо сказала Синтия. – Раньше принадлежала нашей семье. Моя вилла – часть усадьбы.

– «Березы», – повторила Сара. – Прелестное название, и что за великолепный дом! Как ты могла расстаться с ним?

– Пришлось.

– А кто купил?

– Один человек, его зовут Роберт Шелфорд.

– Очень богат, должно быть? Старик?

– Нет.

– Женат?

– По-моему, нет…

Сара загорелась интересом.

– Надо с ним познакомиться. От виллы туда далеко?

– Чуть больше мили.

Сара внимательно поглядела на подругу:

– Дорогая, у тебя такой вид, будто тебя это вовсе не касается. Чем он тебе не угодил?

– Ничем. Просто мистер Шелфорд меня не интересует.

Сару нелегко было провести.

– Ты не умеешь врать. Может быть, ты к нему испытываешь неприязнь, но уж никак не безразличие. Я хочу с ним познакомиться!

– Вряд ли это возможно… во всяком случае, до твоего отъезда.

Сара улыбнулась веселой, озорной, обескураживающей улыбкой и многозначительно бросила:

– Посмотрим…

Роберт Шелфорд через парадную дверь вошел в огромный холл, постоял, полюбовался панелями резного дуба, витражами высоких окон с геральдическими изображениями, зеркалами в золоченых резных рамах, великолепным камином и узорными, поблекшими от времени ковра ми на старинном сияющем паркете.

Знатоки ему говорили, что холл в «Березах» – бесподобный образец стиля своего периода, но для нового хозяина он представлял собой нечто большее, чем интерьер редкой красоты и совершенства. Роберт сам не мог бы себе объяснить, почему испытывает здесь глубокое внутреннее удовлетворение, какого не ощущал никогда прежде, созерцая творения рук человеческих.

Временами Роберту Шелфорду казалось, будто дом – одушевленное существо. Он полюбил его, и это было не просто любование, а глубокое, истинное чувство.

Он уже пересек холл, когда с лестницы его окликнули.

По ступеням спускалась старая женщина, маленького роста и непомерной толщины, с морщинистым темно-кофейного цвета лицом – типичная негритянка из Латинской Америки.

– Привет, Зелли! Что еще стряслось?

Роберт Шелфорд улыбнулся ей ласково.

– Масса Роберт, масса Роберт. – Зелли спешила к нему, тяжело дыша от возбуждения. – Масса Роберт, она приехала.

– Приехала? – быстро переспросил Роберт, тут же поняв, кто.

– Говорит, телеграмму посылала – горничная ее тоже говорит, да, верно, адрес перепутала. Горничная – дура, сразу видно. Нам не подойдет.

– Не все ли равно, какая горничная, – нетерпеливо оборвал Роберт. – Где она?

– В гостиной. Я спросила: может, она чаю хочет или поесть, – говорит, нет. Ах, масса Роберт, ну до чего красивая!

Последние слова Зелли повисли в воздухе – хозяин уже торопливо шагал по широкому коридору к гостиной. Подойдя к дверям, помедлил, словно не решаясь войти, затем, глубоко вздохнув, повернул ручку и отворил дверь.

Широкое окно просторной гостиной выходило на озеро. Солнце пробивалось сквозь ромбовидные стекла, озаряя дивным, словно призрачным, сиянием юную девушку, и Роберту почудилось на миг, будто перед ним неземное существо.

Он молчал, выжидая. Девушка обернулась. Роберт медленно подошел к гостье и остановился.

Она была невысокого роста, но необыкновенно стройна и грациозна, – огромные глаза в густых темных ресницах, нежный, изящный овал лица, тонкие прелестные черты.

Гостья сняла шляпу, и солнце зажгло золотисто-медные отсветы в темных волосах. Кожа, словно лепестки магнолий, – только в Латинской Америке у самых юных красавиц такая кожа. Гордая осанка, умение держаться тоже отличали ее от ровесниц-англичанок.

Она спокойно ждала, не выказывая ни смущения, ни растерянности под пристальным взглядом Роберта. Наконец румяные губы приоткрылись в улыбке, и раздался нежный голос:

– Я – Микаэла.

– А я – твой отец, – проговорил Роберт с легкой запинкой.

Казалось, из них двоих только он испытывал смущение.

Микаэла протянула руку – маленькая, хрупкая кисть с длинными тонкими пальцами. Роберт поднес ее к губам.

– Добро пожаловать домой, – сказал он просто. Микаэла снова улыбнулась, и Роберт подумал, что в жизни не видал такой обворожительной улыбки – она делала пленительное лицо еще более чарующим, от одного взгляда на юную красавицу перехватывало дыхание.

• Предыдущая
• 8/44
• Следующая