Триумф сердца - Картленд Барбара - Страница 24

• Предыдущая
• 24/34
• Следующая

– Ты не переменилась, – после долгого раздумья произнес Шелдон. – Я помню разговоры о том, что ты похожа на пороховой заряд. Поджигаешь фитиль и взрываешься. Ты и за Кенриджа вышла замуж… не на трезвую голову… на пари…

– Не худший вариант, – сказала леди Имоджин.

– Если бы он прожил дольше, он пожалел бы об этом.

– И ты его знал?

– Мы вместе учились в Оксфорде и сблизились… как это бывает. Но я уже удрал за границу, когда ты с ним обвенчалась, и не знаю, что ты с ним сотворила.

– Много речной воды утекло с той поры под мостами, – со вздохом произнесла французскую поговорку леди Имоджин. – Нам надо наверстать упущенное…

– Это невозможно.

– Почему?

– Я дал клятву герцогу де Валенсу перед тем, как гильотина лишила его головы, позаботиться о Кериссе.

– Так давай заботиться о ней вместе. Я устрою в ее честь бал, и весь Бат будет рад развлечься. А когда мы вернемся в Лондон, я поселю вас у себя и обеспечу девчонке две первые страницы в «Бомонде» каждую неделю.

– Как ты одним мановением волшебной палочки разрешила все мои проблемы! – с искренним удивлением, но и не без иронии сказал Шелдон.

Однако в голосе его не было уверенности. Он был готов клюнуть на приманку.

Леди Имоджин вдруг сорвалась с места и хлопнула в восторге в ладоши.

– Я придумала! О небеса, я нашла выход! Какая же я глупышка, что не догадалась об этом раньше!

– О чем? – поинтересовался Шелдон.

– Мама сообщила мне, что Прикки завтра будет здесь.

– Кто такой Прикки? – поморщился Шелдон, услышав это уменьшительное имя, напоминающее собачью кличку.

– Мой брат, затеявший войну со своими опекунами.

– А за что он воюет?

– Неужели тебе надо объяснять? Он вообразил, что по уши влюблен в танцовщицу из Королевского театра. Ноги у нее выше всяких похвал, но она не идет ни в какое сравнение с твоей подопечной.

Шелдон надел на себя маску сурового жреца и молчал.

Леди Имоджин между тем развивала свою мысль:

– Наш папочка завещал Прикки порядочную сумму, но при очень разумных условиях, что, если он женится до достижения двадцати одного года, опекуны выплатят ему наследство, только когда ему исполнится двадцать пять.

– Сложная арифметика, но она позволяет держать его в узде, – согласился Шелдон.

– Конечно, как ты проницателен! К несчастью, ему исполнится двадцать один в мае, а он поклялся этому порхающему созданию – черт, забыла как ее зовут – жениться в скором времени, и ничто не может его разубедить…

Леди Имоджин настолько загорелась собственной идеей, что даже на мгновение выпустила из плена руку Шелдона.

– Сколько времени я мучилась над этой проблемой, но наконец ее решила!

– Боюсь, что я не очень тебя понимаю, – осторожно произнес Шелдон.

– Что тут непонятного? Ты опекун графини. Она графиня, хоть и француженка, и в тысячу раз красивее этой вульгарной плясуньи. Она ему кажется феей лишь потому, что дирекция театра не скупится на свечи и на сцене она просто сияет. А твоя подопечная способна крутить пируэты?

– Не уверен… но…

– Пожалуйста, никаких «но»! – взмолилась леди Имоджин. – Не относись с предубеждением к нашему Прикки на основании того, что я тебе рассказала. Он не сильнее влюблен в эту дурочку в прозрачной кисее, чем в дюжину других девиц, ей подобных. Такое с ним случается постоянно. Есть лишь одно лишь средство остановить его дикую охоту на танцовщиц – это усадить его рядом с каким-нибудь очаровательным и воспитанным в приличном обществе созданием.

И опять леди Имоджин принялась терзать пожатиями здоровую руку Шелдона.

– Мы должны соединить свои усилия… ты и я, и помочь юной парочке обрести счастье.

Заметив, что он еще не совсем поддался на ее доводы, она продолжала:

– Тебе же известно, что нет более влиятельной семьи в Англии, чем Уичвуды, и Прикки по достижении совершеннолетия заграбастает огромные денежки. Его состояние будет во сто крат превосходить даже мое, и хотя он выглядит немного диковатым, на самом деле мой братец приятный малый.

– Если он хоть немного похож на тебя, то, наверное, так оно и есть.

– Я знала, что ты поймешь меня с полуслова! – воскликнула леди Имоджин, торжествуя победу. – Здравый смысл в тебе еще теплится!

– У меня нет желания играть роль сурового опекуна, – сказал Шелдон. – Но… после того, что ты мне рассказала о потаенных «скелетах в шкафу» сэра Ральфа, я уже ничему не верю.

Как только он произнес это, дверь отворилась, и пара воркующих голубков возвратилась в салон.

– Мы посмотрели на ваших спаниелей, леди Имоджин, – поспешила объяснить столь долгое отсутствие Керисса. – Неужели сам император Карл вывел эту породу? Более замечательных и ласковых собак я раньше не видела. Сэр Ральф сказал, что вы подарите мне щенка, если я когда-нибудь обрету постоянное жилье, где смогу держать его.

Говоря это, она смотрела на Шелдона.

– Сэр Ральф, очевидно, желал угодить вам, – произнес Шелдон холодно. – Но, как вам хорошо известно, у нас нет постоянного пристанища, а прежде чем заводить собаку, надо подумать, кто за ней будет присматривать. У меня сложилось мнение, что прежде всего надо научиться присматривать за собой…

– Я так и думала, что вы скажете что-нибудь в этом роде, монсеньор, – с грустью призналась Керисса. – Но все-таки, когда мы уедем из Бата и не будем жить в гостинице…

– Когда это случится, я надеюсь, вы окажете мне честь погостить у меня в Оксфордшире, – вмешался сэр Ральф.

– Я уверена, что мы с радостью примем ваше приглашение, – со всей искренностью откликнулась Керисса.

– В настоящее время трудно что-то загадывать наперед, – ледяным тоном заявил Шелдон. – Ближайшая наша цель – вернуться в отель.

– Вы устали, монсеньор? – встревожилась Керисса.

– Отчасти.

– Так поедем немедленно!

– Я жду вас завтра, – вмешалась леди Имоджин. – Я устраиваю прием в честь приезда моего брата в Бат и приглашаю ради такого случая, как говорится, «омоложенное общество». И вы, графиня, несомненно, будете на нем самой яркой звездой.

Керисса в ответ сделала вежливый реверанс.

– Спасибо за прекрасный ленч, миледи. Я уже мечтаю о завтрашней нашей встрече.

– Надеюсь, и ваш опекун разделяет ваши чувства. Его рана уже залечивается, и от вашей заботы о нем, Керисса, зависит, почтит ли он нас завтра своим присутствием.

– Я постараюсь, – сказала Керисса. Шелдон вежливо приложился к руке леди Имоджин.

– Ни слова о наших планах, – прошептал он. – Никому.

– Конечно, – в ответ заговорщически прошептала леди Имоджин и продолжила уже громко: – Поутру я заберу нашу милую графиню и покажу ей зал ассамблей.

– Вы воплощенная любезность, – поклонился Шелдон.

– Я бы хотела быть таковой по отношению к вам обоим. Вы оба мне симпатичны.

За внешней доброжелательностью леди Имоджин таился строгий расчет – это Шелдону было понятно… Не совсем понятна была ее конечная цель.

Когда они уселись в карету, Шелдон обратил внимание, что сэр Ральф провожает Кериссу унылым взглядом. Все, что он переживал, было написано на его лице.

Шелдон откинулся на подушку и произнес резким тоном:

– Ты зря тратишь на него время.

– Почему?

– Тревеллин женат!

Он заметил, как Керисса вздрогнула. Ему стало жаль ее. Она с трудом произнесла:

– Невозможно… Как он мог! – Ей не хватало слов.

– Как видишь, очень даже мог…

– Теперь мне кое-что стало понятно из его недомолвок. А где его супруга?

– Она душевнобольная.

– О Боже! Бедный сэр Ральф! Я так ему сочувствую!

– Пожалей лучше себя.

– Ко мне он был очень добр и великодушен, но я совсем не собиралась выходить за него замуж!

– Ты уверена? По какой причине ты вдруг совершаешь такой кульбит? Мы не в цирке, и ты не акробатка.

– Когда мы глядели на собачек, сэр Ральф взял меня за руку… Ничего большего он не позволил себе… но мне стало неприятно, – попыталась объяснить свои чувства Керисса.

• Предыдущая
• 24/34
• Следующая