Там, где правит любовь - Картленд Барбара - Страница 8

• Предыдущая
• 8/28
• Следующая

Принцесса крепко сжала руку подруги.

— Вы и вправду думаете, что я… могу поговорить с ним… об этом?

— Почему бы и нет? Несомненно, лучше с самого начала установить честные и открытые отношения друг с другом, и я надеюсь, он все прекрасно поймет.

— Что заставляет вас так думать? — спросила Маргарита.

— Я много ездила со своим отцом. Я общалась с жителями разных стран. Мне кажется, я могу доверять своей интуиции в отношении людей.

Полина улыбнулась и добавила:

— Я вижу, что они представляют собой не только снаружи, но и в глубине души, и я уверена, что под притягательной внешностью великого князя скрывается человек, которому и вправду можно верить.

— Ах, Полина! — воскликнула принцесса. — Я надеюсь, что вы правы! Я надеюсь, что смогу довериться ему. И мне кажется… Мне кажется, что я влюбляюсь в него!..

— Я так на это надеялась! — призналась Полина. — Но не забывайте и о том, что великий князь прожил большую жизнь, прежде чем встретил вас, и конечно, в его жизни были другие женщины. Женщины, которые много значили для него, так же, как он много значил для кого-то из них.

Принцесса еще крепче сжала ее руку.

— Мне кажется, что если я попробую заговорить с ним так, как говорю с вами, он подумает, что я попросту глупый ребенок.

— Почему же? — спросила Полина.

— Я никогда не общалась с мужчинами, подобными ему. Вы же понимаете, что он совсем не такой, как те молодые люди, что окружали меня дома.

Полина подумала, что с этим трудно не согласиться.

Те, с кем они танцевали во дворце Альтаусса, были еще слишком молоды и своей простотой и безыскусностью порой напоминали итальянцев.

Вспух она сказала:

— Я думаю, у русских очень чувствительный характер и, может быть, из-за того, что они славяне, многое они воспринимают куда глубже, чем европейцы. Поэтому нам бывает трудно их понять. Но я убеждена, что, если великий князь любит вас, а вы — его, вам суждено испытать нечто столь удивительное, чего вы никогда не изведывали раньше.

— Этого жажду и я, — сказала принцесса. — О Полина! Мне так хочется этого! Если я полюблю его, а потом потеряю, это будет самым страшным ударом для меня.

Полина удивилась. Даже она не ожидала от Маргариты такой чувствительности.

Теперь она видела, что принцесса действительно начала влюбляться и в этом состоянии души испытывала неуверенность, грусть, потребность в сердечных излияниях, и во всем этом ей мог помочь лишь один человек — тот мужчина, который стал предметом ее чувства.

Полина настойчиво повторила:

— Поговорите с великим князем. Доверьтесь ему и постарайтесь понять его. Быть может, и он чувствует себя так же растерянно и неуверенно. В конце концов, если его суждения кажутся вам странными и непонятными, он может чувствовать то же в отношении вас.

— Я не думала об этом, — честно призналась принцесса, — но я попробую, Полина… Я попробую… Я обещаю!

— Уверена, ваш брат поможет вам, — сказала Полина. — К тому же у вас еще много времени для того, чтобы получше узнать друг друга, прежде чем вы поженитесь.

Принцесса поглядела на нее с удивлением:

— Разве вы не слышали, что вчера сказал царь?

— А что он сказал? — спросила Полина.

— Он сообщил отцу, что не видит нужды тянуть с нашим браком, и решил, что свадьба состоится через неделю.

— Через неделю? — воскликнула Полина. — Но это же невозможно!

— Папа думал так же, но царь уже все решил, и теперь ничто не заставит его изменить свои планы.

Полина прошла через всю комнату и остановилась у окна.

Она думала о том, что поступок царя весьма типичен для монарха с такой неограниченной властью.

В конце концов, он мог бы понять, что пережила принцесса, которую отправили в чужую страну, чтобы выдать замуж за незнакомого человека. Понять и не спешить с предстоящей свадьбой.

Оказавшись в Зимнем дворце, Полина поняла, что все слухи о русском царе вовсе не были преувеличением.

Слово царя было единственным законом для всех и каждого.

Его приказам надлежало повиноваться, ибо кара за неповиновение бывала ужасна.

Будто бы подхваченная внезапным порывом ветра, принцесса Маргарита должна была через семь дней выйти замуж в чужой стране, за чужого человека и присягнуть чуждому монарху, беспощадному вершителю человеческих судеб.

«Такого не должно быть!» — подумала Полина, понимая, что нет нужды высказывать это вслух, Она почувствовала внезапную дрожь.

Все вокруг было огромным, преувеличенным, как сам дворец, в котором ничего не стоило заблудиться.

Она смотрела на Неву и думала, что это самая большая река, какую ей довелось видеть.

Ей показалось, что Маргариту, как и всех людей в России, несет течением и нет такой силы, которая помогла бы им вырваться из этого потока, неумолимо несущего каждого навстречу его судьбе.

— Я вижу, ваша дочь так же очаровательна, как и ваш сын, — заметил царь.

— Это очень любезно со стороны вашего императорского величества, — произнес великий герцог.

Царь положил руку ему на плечо.

— Мы с вами старые друзья, мой дорогой Людвиг, и я, признаться, рад тому, что могу укрепить связи между нашими странами. Я буду способствовать карьере Александра, и, думаю, вы не будете разочарованы тем, что я намереваюсь, предложить вашему сыну Максимусу.

— Мне трудно выразить свою признательность, — склонив голову, ответил великий герцог.

Они подошли к окну.

Снаружи сияло солнце, озаряя все вокруг.

— Через несколько дней мы поедем за город, в Царское Село, — сказал царь. — И я, признаться, рад возможности выбраться из Санкт-Петербурга.

— Вы не хотите ждать до свадьбы? — удивился великий герцог.

Царь отрицательно покачал головой:

— Из Царского легко вернуться. Поездка даст возможность народу, который собирается по пути нашего следования, увидеть невесту.

Он улыбнулся и сказал:

— Я уже все спланировал, надеюсь, вы не будете против?

— Уверяю вас, конечно же нет! — пробормотал Людвиг, думая, что если бы даже планы царя не устраивали его, он не отважился бы возразить всемогущему тирану.

Он считал проявлением всевластия царя столь настойчивое требование немедленной свадьбы Маргариты, и ему было не по себе оттого, что он не смел высказать вслух свое несогласие.

Но теперь царь говорил о Максимусе:

— Б боях с Шамилем ваш сын показал себя героем. Настоящим героем. Одна из пожалованных ему наград, я верю, обрадует вас. Другая же несколько более пикантна.

Неожиданно царь коротко рассмеялся и добавил:

— Я полагаю, вам известно о его чувствах к княгине Наталии?

— Я слышал об этом, — ответил великий герцог.

— Она весьма соблазнительна, — продолжал царь, — а ее муж находится в данный момент со специальной миссией в Грузии.

Великий герцог уловил двусмысленный намек в словах императора и снова пробормотал:

— Мне остается лишь благодарить вас. Царь рассмеялся.

— Я думаю, меня отблагодарит, ваш сын. В этом месте разговор был прерван появлением других гостей, и случая возобновить беседу больше не представилось.

По возвращении во дворец его высочество принц Альтаусский Максимус торопливо переодевался к обеду у себя в спальне, с беспокойством поглядывая на часы, которые стояли на каминной полке.

Он мог бы вернуться и раньше, если бы не засиделся за завтраком в одном из домов, куда был приглашен очаровательной хозяйкой по дороге в Санкт-Петербург.

Уехать сразу же по окончании трапезы он не смог, так как хозяйка дома провела его в свою гостиную, и по выражению ее глаз, ее улыбке было ясно, что ей необходимо сказать ему что-то очень личное и интимное.

Когда же наконец он попытался распрощаться, она удержала его словами, которые ему не раз приходилось слышать от разных женщин:

— Когда я снова увижу тебя, Максимус? Ты знаешь, как я боюсь потерять тебя, а мы так редко бываем вместе!

• Предыдущая
• 8/28
• Следующая