Надежда каждого цветка - Паулус Трина - Страница 3

• Предыдущая
• 3/4
• Следующая

Полосатый продвигался на этот раз существенно быстрее. Он стал крупнее и сильнее со времен своей последней попытки. С самого начала он решил, что доберется наверх! Он специально избегал смотреть другим ползущим в глаза. Он уже знал, каким роковым может быть один лишь взгляд. И он старался не думать о Желтой. Он воспитывал себя ничего не чувствовать и не отвлекаться. Полосатый казался другим не только «дисциплинированным» — он был беспощадным. Даже среди восходящих он был особенным. Он не думал, что он действует против кого-то. Он просто делал то, что необходимо, раз он решил добраться до верха.

«Не вините МЕНЯ, если вы не достигните! Такова суровая жизнь. Просто наберитесь решимости», — сказал бы он, если кто-то из гусениц вокруг вздумал жаловаться. И вот однажды он почти у цели. Полосатый продвигался вполне успешно, но когда свет наконец-то начал просачиваться сверху, он был близок к полному истощению. На такой высоте движения почти не было. Все держались за свое положение со всей искусностью, которой научила их жизнь — карабканье. Любое малейшее движение играло решающую роль. И там не было никакого общения. Соприкасались только спинами. И все они были друг для друга словно коконы. И вот однажды Полосатый услышал от ползущего над собой:

— Никто из нас не попадет выше, если мы не избавимся от НИХ. Скоро он почувствовал ужасающее давление и тряску. Потом послышались крики и посыпались тела. А потом — тишина. И гораздо больше света и меньше тяжести над Полосатым. Полосатого охватило ужасное чувство. Тайна Столбополза начала проясняться. Теперь он знал, что произошло с теми тремя гусеницами. Он знал, что всегда происходит со Столбом. Разочарование пронзило Полосатого. Но, где-то внутри себя все еще веря, что это единственный путь наверх, он услышал тихий шепот с вершины:

— Здесь совсем ничего нет!

И ему тут же ответил другой голос:

— Тише, дурак! Иначе те, внизу, услышат тебя. Мы там, куда они все хотят попасть. Вот что здесь!

Полосатый застыл на месте. Быть так высоко и вообще никуда не добраться! Это все выглядело заманчивым только снизу. Шепот прозвучал снова:

— Смотри, вон там — еще один столб! И вон там…всюду!

Полосатым овладели усталость и злость: «Мой столб — один из тысячи. Миллионы гусениц, ползущих в никуда! Что-то здесь совсем не так… но что же тогда вообще есть?!» Его жизнь с Желтой казалась такой далекой. И она не была тем, что он искал — ну, не совсем. « Желтая! И он позволил ее образу наполнить все его существо, — ты же что-то знала, правда? Значит, тебе хватило смелости ждать? Быть может, она была права. Хотел бы я быть сейчас с ней. Я мог бы спуститься. Я буду выглядеть смешно, но это, наверное, лучше того, что происходит здесь». Но мысли полосатого были прерваны резкими движениями, сотрясавшими ту часть Столба, в которой он находился. Каждый словно предпринял последнюю попытку добраться, наконец, до верха. Но с каждым нажимом верхний слой только уплотнялся. В конце концов, одна гусеница выпалила:

— Если мы не потрудимся, все вместе, никто из нас не доберется до вершины. Давайте-ка поднажмем! Они не могут держать нас внизу вечно!

Но прежде, чем все начали действовать, раздались крики, и все пришло в движение совсем иного рода. Полосатый пробился к краю, чтобы посмотреть, что происходит. Сверкающее желтое крылатое существо свободно кружило вокруг столба. Чудесное зрелище! Как оно забралось так высоко, не ползя по столбу?

Когда Полосатый высунул голову, существо словно узнало его. Оно вытянуло ножки и попыталось вытащить Полосатого. Он спохватился, когда его чуть не вытянули из Столба. Сияющее создание отпустило его и смотрело грустно прямо ему в глаза. Этот взгляд пробудил в Полосатом такое волнение, какое тот не чувствовал с тех пор как впервые увидел Столбополз. Слова из прошлого вернулись к нему:

«…одни только бабочки»

«это и есть бабочка?» и что же имелось в виду — «вершина… они увидят…»? это все было так странно и в то же время точно так, как должно было быть. И эти глаза с взглядом, как у Желтой. А что, если?… Нет, это немыслимо! Но волнение не уходило. Он почувствовал, что становится все счастливее. Он мог как-нибудь сбежать! Его могли бы унести отсюда! Но пока эта возможность обретала форму, что-то другое росло внутри. Он не мог удрать отсюда просто так. Глядя в глаза этому созданию, он с трудом мог выдержать любовь, которую он в них видел. Он чувствовал себя недостойным. Он хотел бы измениться, чтобы наверстать все те разы, когда он отказывался глядеть в глаза другим. Он пытался сказать ей о том, что он чувствовал. Он перестал бороться. И все остальные уставились на него, как если бы он сошел с ума.

Он развернулся и начал спускаться по столбу. В этот раз он не сворачивался в клубок. Он вытягивался на всю длину и смотрел прямо в глаза каждой встречной гусенице. Он обмирал от разнообразия и красоты, потрясенный тем, что никогда этого прежде не замечал. Он шептал каждой из них:

«Я был наверху. Там ничего нет». Большинство не обращали внимания. Они были намерены добраться до верха. А один сказал:

— Ну да, зелен виноград… Да он просто неудачник. Готов поспорить, что он никогда не был наверху!

Но кое-кто был потрясен и даже перестал ползти, чтобы получше расслышать. И один из таких прошептал в беспокойстве:

— Не говори этого, даже если это правда. На что еще мы можем рассчитывать?

Ответ Полосатого потряс всех, включая его самого:

— Мы можем летать! Мы можем превратиться в бабочек! Там, на верхушке Столба, ничего нет, и все это не имеет смысла!

И когда он услышал самого себя, он наконец, понял, что на самом деле значило это стремление на верх, которое он ошибочно понимал как инстинкт карабкаться. На самом деле, чтобы попасть туда, можно было лететь, а не ползти. И Полосатый вглядывался в каждую гусеницу, дрожа от радости, что там, внутри, может быть бабочка. Но ответ был даже хуже, чем прежде. Он увидел страх в глазах. И никто уже не останавливался, чтобы послушать или поговорить. Эта счастливая, замечательная новость была слишком хороша, чтобы быть правдой. А если это и не было правдой? Надежда, озарявшая для него Столбополз, померкла. Все показалось запутанным и ненастоящим. Путь вниз был таким бесконечно долгим. И видение бабочки блекло. Сомнения затопили Полосатого. Столб казался ему устрашающих размеров. Он боролся почти вслепую. Ему казалось неправильным сейчас перестать верить — но и верить казалось невозможным. Один из его соседей ухмыльнулся:

— Как мог ты поверить в такую историю? Наша жизнь — это земля и ползание по ней. Посмотри на нас, червей! Мы не можем быть бабочками. Извлекай все возможное из жизни гусеницы!

«Быть может, он и прав, — вздохнул Полосатый, — у меня нет никаких доказательств. Выдумал ли я все это только потому, что мне это было настолько необходимо?»

И, страдая, он продолжил свой путь вниз, ища глаза, которые бы позволили ему еще раз прошептать:

«Я видел бабочку. В жизни есть Нечто Большее.»

И вот однажды, в конце концов, он оказался у подножья.

• Предыдущая
• 3/4
• Следующая