Тайная власть - Картленд Барбара - Страница 26

• Предыдущая
• 26/27
• Следующая

Однако вне зависимости от тайной полиции на Алане лежало пятно ее рождения. Она ощущала себя внебрачным ребенком и вступила во взрослую жизнь с сознанием того, что на земле нет общества, место в котором она могла бы занять по праву.

Когда она сказала князю: "У меня нет имени", ей показалось, что в комнате внезапно стало так тихо, словно даже вещи прониклись презрением к ней. Она закрыла глаза, ожидая услышать, как хлопнет дверь и князь навсегда уйдет из ее жизни. Но он подошел к ней и встал рядом.

– Сейчас я открою тебе то, что ты должна знать, – сказал он. – Но сначала я хочу услышать от тебя, что наша любовь значит для тебя больше, чем все остальное на земле. – Алана затрепетала от звука его голоса, но не в силах была произнести ни слова, и князь продолжил: – Лично для меня она значит больше, чем законы и социальные условности. Наша любовь подвластна только Богу. – Немного помедлив, он мягко произнес: – Я верю в это. А ты, любимая?

В его голосе и последующем молчании Алана ощутила безмолвный приказ и, не в силах сопротивляться ему, едва слышно ответила:

– Я… люблю… тебя! Безмерно люблю, но…

Не успела она закончить, как князь уже заключил ее в объятия.

– Это все, что мне надо было услышать. Только это и важно для меня.

Он прижал ее к груди и коснулся губами ее губ. Поцелуй был таким же пьянительным, страстным, требовательным, каким был в музыкальной комнате в замке. Казалось, князь хотел выразить в нем, что больше никогда не отпустит ее от себя.

Алане показалось, что они оторвались от земли и перенеслись в рай. Они стояли, словно освещенные божественным светом, сливаясь со звуками небесной музыки. Поцелуи князя становились все более страстными, и Алана почувствовала, как все ее тело отзывается на его призыв. На какое-то время она потеряла способность мыслить, захваченная величием их любви.

Когда князь наконец оторвался от ее губ и поднял голову, Алана бессильно прижалась к его груди. Она еще трепетала от переполнявших ее чувств, словно скрипка, еще не остывшая от прикосновений мастера. В то же время она ощущала, что это переживание было настолько личным, что только он мог понять ее чувства.

– Я люблю тебя, милая, – произнес он странно дрожащим голосом. – Я не могу жить без тебя. Нам надо немедленно пожениться.

– Ты… не можешь жениться на мне, – с трудом выдохнула Алана. – Твое положение… слишком значительно.

– Самое важное в моей жизни – это ты. Но чтобы ты больше не мучилась, я должен сказать тебе, что все твои страхи безосновательны.

– Безосновательны? – подняла голову Алана.

– Мне больно думать, сколько мучений ты перенесла из-за этого тирана, Николая I, – прижав ее к себе, сказал князь, – но часто зло, причиняемое человеком, не переживает его.

– О чем ты говоришь? – недоуменно спросила Алана. – Объясни… Я не понимаю…

– Тебя нельзя считать незаконнорожденной. Впрочем, даже если бы это было и так, уверяю тебя, для меня это не имело бы никакого значения.

– Но… брак моих родителей объявили незаконным, – возразила Алана.

– Это было одно из чудовищных, безумных деяний тирана, – ответил князь, – но двенадцать или тринадцать лет назад мой отец получил письмо от царя Александра II, в котором тот приглашал его вернуться в Россию. Он обещал, что отцу будут возвращены все земли, которыми он владел, и что он займет при дворе достойное место, которое в прошлом по праву занимали его предки. – Князь говорил медленно, не спуская глаз с Аланы. – В том же письме царь писал, что все преследования, которым подверглись Катиновские в предыдущей царствование, отменяются, а их жертвы будут вознаграждены за свои страдания. – Князь заметил, как по-новому засветились глаза Аланы, и мягко добавил: – Это значит, драгоценная моя, что брак твоих родителей был законным.

Алана вскрикнула от радости. Ее лицо осветилось внутренним светом.

– Неужели… неужели это правда?

– Уверяю тебя, – сказал князь.

– Если бы только папа знал, что ему не надо больше скрываться! Что никто не увезет от него маму!

– Прошлого не изменишь, – тихо произнес князь, – но будущее в наших руках.

И снова его губы коснулись ее губ. Алана ощутила, как много радости прибавилось к ее собственному чувству теперь, когда ей не надо была сражаться с самой собой. Все произошло с захватывающей дух скоростью.

На следующий день князь увез ее от пастора в Лондон. Они немедленно обвенчались в присутствии единственного свидетеля – управляющего князя. После свадьбы они сразу же отправились в Венецию.

Алана подозревала, что одной из причин подобной спешки было нежелание князя объясняться с леди Одель, но, несомненно, основным было его желание обладать ею.

Князь, как он сам признавался, всегда добивался того, чего хотел, не считаясь с затратами. Да дело было не только в его богатстве, а в идеальной организации всей его жизни и его стремлении сделать ее счастливой.

Не успела Алана подумать, что в своей одежде напоминает невесту-нищенку принца Кофетуа, как, словно по мановению волшебной палочки, у нее появились изысканнейшие туалеты и драгоценности, будто добытые из пещеры Аладпина.

После свадьбы личный поезд князя доставил их в Дувр. На его яхте они пересекли канал. Во время путешествия по Европе, снова в его личном поезде, они были окружены такой роскошью, что Алане казалось, она попала в сказку. "Я сплю! Этого не может быть!" – по сотни раз на день повторяла себе Алана, но, чувствуя на своих плечах руки князя, а на губах – его поцелуи, убеждалась в реальности происходящего.

Венеция не обманула ее ожиданий. Они приехали туда вечером и ужинали в комнате, каждая вещь в которой дышала историей. Но Алана не могла ни о чем думать, ощущая на себе взгляд князя, слыша его голос, отзывавшийся в ней небесной музыкой.

Ночью он был очень нежен, и она познала в его объятиях новые ощущения, о существовании которых даже не подозревала. Она уснула, крепко держась за него, словно боялась, что он исчезнет с приходом утра. Но когда песня гондольеров разбудила ее, он все еще лежал рядом с ней, а за портьерами, сквозь которые пробивались первые лучи солнца, простиралась Венеция. "Я в Венеции! Я замужем, и Иван любит меня! – пело сердце Аланы. – Благодарю тебя, Господи!"

Словно пробужденный силой ее чувства, князь открыл глаза и нежно улыбнулся, увидев рядом ее лицо. Он притянул ее поближе к себе и, чувствуя мягкую податливость ее тела, спросил:

– Что пробудило тебя так рано, любимая?

– Мне не хочется тратить время на сон, когда я здесь, рядом с тобой.

Чувство, прозвучавшее в ее голосе, было сильнее слов, и их захватила волна страсти. Через некоторое время князь спросил:

– О чем ты думаешь?

– Я… благодарю Бога за наше счастье.

– Я догадался об этом. Мне самому надо вознести благодарную молитву ему. Я наконец-то нашел ту женщину, которую искал всю свою жизнь. Я уже начал отчаиваться, думая, что ее не существует.

– И нашел меня?

– Я не просто благодарен за это Богу. Я переполнен счастьем. – Он коснулся ее губами.

– О Иван! – воскликнула Алана. – Разве могла я когда-нибудь предположить, что выйду за тебя замуж и буду жить в таком красивом дворце!

– И что для тебя важнее – дворец или я? – поддразнил ее князь.

– Ты, разумеется, ты! – Он хотел поцеловать ее, но она уклонилась и тихо произнесла: – Вчера, прежде чем уснуть, я долго думала, что если бы тебе пришлось скрываться, как моим родителям, я бы пошла за тобой куда угодно, пошла бы с радостью.

– С радостью? – переспросил князь.

– Да. И тогда бы ты понял, как я люблю тебя, люблю именно тебя, а не твое богатство и знатность. – Алана вздохнула, ей трудно было подобрать слова для того, чтобы выразить свое чувство. – Так чудесно быть женой человека, которого все считают чуть ли не королем, который имеет все, что только не пожелает. Но по сравнению с тем, что ты – это ты, все не важно. – Князь ничего не ответил, и она Я озабоченно спросила: – Ты ведь веришь мне?

• Предыдущая
• 26/27
• Следующая