Тайна горной долины - Картленд Барбара - Страница 23

• Предыдущая
• 23/33
• Следующая

— У меня было предчувствие, — ответил ей герцог, — что вам захочется увидеть моего сына. Это можно легко осуществить прямо сейчас.

Леона изумленно подняла голову.

— Вы хотите сказать… что он здесь?

— Сейчас он находится в замке, как, впрочем, и последние несколько лет, — ответил герцог. — Но я держу это в тайне, потому что он очень болен.

Его губы дрогнули, и с внезапной горечью в голосе он произнес:

— Кажется невозможным, что я, человек, который ни разу не болел дольше одного дня, мог стать отцом такого слабого создания, но это мой крест, и мне суждено нести его до конца своих дней.

В первый раз Леона осознала, что герцог на самом деле очень несчастен, и начала понимать, что означало для него — а ведь он так гордился семейными традициями — иметь сына, который фактически был инвалидом.

— Это не только вопрос наследства, — продолжал герцог, словно обращаясь к самому себе. — Как вы прекрасно знаете, в Шотландии женщина может стать наследницей, и такое часто случалось, когда дочь главы клана становилась во главе семьи. Но Элизабет умерла.

Сердце Леоны дрогнуло.

— Я… так сочувствую вам.

— Конечно же, у меня есть еще кузины, которые могут занять мое место, — продолжал герцог, — но они не моя плоть и кровь. Ведь я показывал вам генеалогическое древо нашего рода, и вы сами видели, что на протяжении сотен лет отец передавал права на наследство сыну.

Его голос снова изменился, и теперь, когда он обращался к Леоне, в его тоне звучали нотки мольбы:

— Подарите мне внука, которым я мог бы гордиться! Подарите мне наследника титула, главу клана Макарднов, и все, что я имею, все, чего вы ни пожелаете, станет вашим!

Леона знала, что, если бы она не встретила в своей жизни лорда Стрэткарна, она не смогла бы отказать герцогу в его просьбе и приняла бы его предложение.

Но несмотря на все что она узнала, несмотря на ужас, который она испытала, узнав о предательстве любимого, какая-то частичка ее души все еще принадлежала лорду. И при мысли о том, что другой человек станет прикасаться к ней, она вздрогнула, словно наткнувшись на лягушку.

— Может быть, мы с вашим сыном могли бы… встретиться и познакомиться… поближе? — запинаясь, проговорила она.

Ей пришло в голову, что маркиз, возможно, мечтает жениться на ком-то еще, но его выбор не одобряет герцог, и следовательно, они могли бы прийти к взаимопониманию.

«Если бы мы с маркизом могли подружиться, — думала она, — если бы мы смогли понять чувства друг друга, тогда, возможно, все это не казалось бы таким ужасным».

— Если он сейчас находится в замке, — сказала она с неожиданной решимостью в голосе, — могу ли я… встретиться с вашим… сыном?

— Я уже позаботился об этом, — сказал герцог. — Как вы видите, я исполняю все ваши пожелания.

Леона посмотрела на него с удивлением.

Вот такого она никак не могла ожидать от герцога.

В первый раз она отнеслась к нему, как к обычному человеку, скорбящему о своих детях, оставшемуся без жены, которая могла бы утешить его и помочь вынести все тяготы его высокого положения.

«Я должна попытаться поступить правильно», — сказала она себе.

Она постаралась забыть холодную тяжесть в груди и проигнорировать тот факт, что всем своим существом она отчаянно звала на помощь лорда Стрэткарна.

«Я хочу его! Я хочу его!» — кричало сердце девушки, когда герцог вывел ее из комнаты и повел вдоль по длинному коридору.

«Женатый человек! — стучало у нее в мозгу. — Человек, который принадлежит кому-то еще! А как же быть с идеалами, в которые свято верила твоя мать и которые стали твоими с самого твоего рождения?»

Герцог прошел до самого конца коридора на первом этаже, и Леона поняла, что они достигли другой части замка, которую ей не показывали во время осмотра.

Он отомкнул тяжелую дверь.

За дверью оказался небольшой коридор с окном в конце и несколькими дверями, ведущими в комнаты.

Герцог открыл дверь слева, и они вошли в комнату, освещенную только несколькими свечами.

В камине полыхал огонь, и, когда они вошли, им навстречу поднялись двое.

В течение некоторого времени Леона не смела поднять на них глаз, так ей было страшно, затем она увидела, что один человек гораздо выше и здоровее другого.

Один из них был маркиз. Она определила это по килту, который был надет на нем, по очень красивой кожаной сумке, отороченной мехом, и по традиционному жакету с серебряными пуговицами.

Она последовала за герцогом через комнату.

— Добрый вечер, Эван! — донеслись до нее слова герцога. — Я привел с собой Леону, как и обещал. Она очень красива. Поздоровайся с ней, Эван.

Последовала тишина. Леона машинально сделала реверанс и подняла глаза.

При тусклом свете свечей было трудно различить что-либо, кроме того, что маркиз очень высок.

Его лицо расплывалось у нее перед глазами. Затем тоном, каким разговаривают с маленькими детьми, герцог снова произнес:

— Поздоровайся с Леоной, Эван!

— Красивая… Леона… очень… красивая!

Слова были произнесены по отдельности, протяжно и несколько невнятно.

На миг Леоне пришла в голову мысль, что маркиз пьян. Но потом она присмотрелась к нему внимательнее.

У него была большая яйцеобразная голова, на высокий лоб спадали волосы. Глаза маленькие, но несколько навыкате и слишком близко посаженные. Губы полные, огромный рот открыт.

И тут Леона все поняла.

Он не пьяный, он ненормальный! Умственно отсталый!

Она видела раньше мальчиков вроде него. Один такой жил в их деревне. Не душевнобольной, не помешанный до такой степени, чтобы его нужно было изолировать от других, просто ненормальный, с мозгами, отказавшимися функционировать в голове ненормально рослого мальчика.

Когда Леона осознала всю правду, ей захотелось кричать и плакать, и как раз в тот момент, когда она пыталась справиться с собой, герцог сказал:

— Протяните Эвану руку, Леона.

Она была так ошеломлена, что беспрекословно подчинилась ему и протянула руку. Маркиз вытянул вперед обе руки и поймал ее руку.

— Красивая… Леона! Красивая! — повторил он снова, и теперь он вглядывался в ее лицо. — Жена… Жена для… Эвана!

В его голосе слышались восторг и ликование.

— Красивая… жена… Леона!

Руки у него были горячие, кожа мягкая, и еще Леона почувствовала в нем силу, которая напугала ее.

Она попыталась высвободить руку, но ей этого не удалось.

Другой мужчина, до сих пор находившийся в тени, шагнул вперед.

— Достаточно, милорд! — сказал он резко. — Оставьте! Голос прозвучал властно, и маркиз с большой неохотой, как показалось Леоне, сделал так, как ему было сказано, и освободил ее руку. Но она была уже на грани обморока.

Словно почувствовав это, герцог подхватил ее под руку и повернул к двери.

— Спокойной ночи, Эван! — сказал он. — Спокойной ночи, доктор Бронсон.

— Спокойной ночи, ваша светлость.

Испугавшись, что ноги не выдержат и она упадет, Леона оперлась на руку герцога, и скоро они снова оказались в длинном коридоре.

Как только герцог закрыл позади них дверь, она услышала громкий крик.

— Леона… красивая… Леона! Верните ее! Я… хочу… ее! Я… хочу ее! Я хочу…

Дверь, ведущая в это крыло замка, захлопнулась за их спинами, и больше никакие звуки не доносились до нее.

Леона прислонилась к герцогу, и он обнял ее за талию.

— Пойдемте, у вас был очень долгий день, и теперь вам пора в постель.

Она не нашла в себе сил ответить, и герцог почти понес ее на руках к двери в спальню.

Свечи были зажжены, но в комнате никого не было. Он подвел ее к постели и помог сесть.

— Мой сын несколько возбужден сегодня вечером, — сказал он ненавязчиво. — Ему сообщили, что вы придете и что вы — его будущая жена. Обычно он очень тихий и исключительно послушный юноша.

— Я… не могу… выйти… за него! — слабо протестовала Леона.

Она с трудом шевелила губами и не знала, услышал ли герцог ее слова.

• Предыдущая
• 23/33
• Следующая