Стихия любви - Картленд Барбара - Страница 6

• Предыдущая
• 6/28
• Следующая

Двадцатисемилетняя Фенелла Ньюбери находилась в расцвете своей красоты. Высокая, стройная, со вкусом одетая, так что платье подчеркивало все достоинства ее роскошной фигуры.

У нее были чудесные волнистые рыжевато-каштановые волосы, а глаза синие, как летнее небо. Платье в цвет глаз прекрасно оттеняло нежную белую кожу.

Диадема и ожерелье из бриллиантов и бирюзы дополняли ее наряд.

По выражению ее лица герцог понял, что она рада видеть его здесь и так же, как и он, взволнована от того, что он рядом и их желанию быть вместе ничто не помешает.

Когда герцог поднес ее ручку к губам, он почувствовал незаметное пожатие ее пальчиков и подумал, что в этом году Гудвудские скачки должны сыграть в его жизни важную роль.

Для двадцати гостей, остановившихся в доме маркизы, был накрыт роскошный обед.

Как один из самых почетных гостей дома герцог повел хозяйку в столовую.

— Мне очень приятно видеть в стенах этого гостеприимного дома столько моих близких друзей, — произнес он.

— Я надеялась, что вы это отметите, — отозвалась маркиза. — И что мне особенно приятно, это то, что все они мои друзья тоже!

Герцог знал, что это комплимент. Маркиза добавила так, словно говорила о чем-то само собой разумеющемся:

— Я знаю Фенеллу Ньюбери с детства. Должна сказать, сегодня она ослепительна, как никогда!

Герцог прекрасно знал, на что намекает маркиза, но предпочел ответить по возможности нейтрально:

— Я всегда думал, что газеты не врут, когда пишут, что в Гудвуде следует искать не только самых породистых лошадей, но и самых красивых женщин.

Блюда, поданные к обеду, были просто восхитительны, вина — выше всяких похвал, а герцог наслаждался еще и беседой, которая играла и пенилась, как шампанское в хрустальном бокале.

И еще ему казалось, что они с Фенеллой Ньюбери как бы обмениваются невысказанными мыслями.

Герцог сидел по правую руку от хозяйки дома, Фенелла — рядом с ним. Обед подходил к концу, и тем красноречивее становились взгляды, которые они с Фенеллой бросали друг на друга.

Леди Альдора сидела на другом конце стола. Рядом с ней — два молодых джентльмена, с которыми она время от времени перебрасывалась фразами. Герцог был очень рад, что его избавили от необходимости ухаживать за столь странной особой.

Между сменами блюд герцог случайно взглянул в сторону леди Альдоры и с удивлением обнаружил, что она пристально на него смотрит.

В ее взгляде сквозила та же неприязнь, которую он заметил утром в парке. В столь благопристойном обществе это показалось герцогу совсем неуместным.

Он не мог припомнить, чтобы женщина когда-нибудь смотрела на него подобным образом.

Ему даже стало любопытно, каким же образом до ушей этого юного создания, которое только-только переступило порог своей классной, мог дойти слух о его донжуанских похождениях? И почему это так ее взволновало?

«Это просто смешно! — сказал сам себе герцог. — Ребенку в ее возрасте вообще не полагается знать о любовных приключениях, расстраиваться из-за подобных историй полагается только обманутым мужьям».

В высшем свете, в котором вращался герцог, легкие любовные приключения действительно были в порядке вещей.

Герцога изумляло лишь то, что столь молодая девушка, которая не принадлежала к кругу его близких знакомых, могла знать о его связях и осуждать их.

«Наверное, она подслушала разговоры матери с ее друзьями, — язвительно подумал герцог, — или, что еще хуже, до нее дошли сплетни слуг обо мне».

Мысль о том, что Альдора могла услышать что-либо о Фенелле Ньюбери, заставила герцога раздраженно поморщиться. Он всегда заботился о репутации женщины, с которой у него была связь.

Он считал обязанностью джентльмена защищать доброе имя леди.

Как-то раз герцог даже надолго вышел из своего клуба, так как кто-то из его членов нелестно отозвался о женщине, с которой у него был роман. Сам он никогда не интересовался сплетнями и слухами, которые окружали его похождения, и, разумеется, решительно пресекал их в своем доме.

Ему вспомнились слова Альдоры о том, что он высасывает женщин, а потом выбрасывает их, не заботясь об их оскорбленных чувствах.

Столь прямолинейное и грубое обвинение показалось герцогу глубоко несправедливым. Он подумал, что никто другой никогда бы себе не позволил ничего подобного.

— Вы чем-то обеспокоены? — услышал он над ухом тихий голос Фенеллы.

Герцог постарался стереть с лица сосредоточенное выражение и обернулся к ней с мягкой улыбкой.

— Простите меня, — сказал он. — Но вы ведь знаете, что я мечтаю лишь о том, чтобы вновь и вновь слышать ваш нежный голос.

— Мне бы хотелось, чтобы это было действительно так, — нежно проговорила она.

Герцог чувствовал, как жаждет она его поцелуев.

Обед наконец завершился, дам пригласили в гостиную, и Фенелла прошептала, проходя мимо герцога:

— Не задерживайтесь надолго.

— Разумеется, — ответил он одними губами.

Маркиза просила герцога оказать ей честь, взяв на себя часть обязанностей хозяина, и проводить джентльменов в гостиную.

Сам герцог предпочитал бренди. Выпив маленький стаканчик, он первым поднялся из-за стола. Остальные еще не докурили свои сигары.

Двое из его друзей обменялись понимающими взглядами, когда герцог направился в гостиную.

Дамы расположились в креслах и на диванах, напоминая яркий цветник.

В соседней комнате были установлены карточные столы, покрытые зеленым сукном.

Войдя в гостиную, герцог услышал звуки музыки и увидел за роялем леди Альдору. Он вздохнул с облегчением, так как это избавляло его от необходимости занимать ее светскими разговорами. В то же время он не мог не отметить, что для непрофессионала она играет на редкость хорошо.

Окинув взглядом комнату, герцог увидел, что Фенелла Ньюбери сидит на кушетке одна. Она бросила на него выразительный взгляд, который ясно говорил, что она ждет, когда он присоединится к ней.

Он попросил разрешения и присел рядом. В тот же момент музыка изменилась. От сонаты Моцарта, которую Альдора исполняла с большим мастерством, она перешла к какой-то легкой романтической мелодии. Герцог не мог отделаться от ощущения, что исполнительница смеется над ним.

«Черт бы побрал эту девчонку! — подумал он. — Если бы она была моей дочерью, я бы задал ей хорошую трепку и отправил спать немедленно!»

В этот момент Фенелла проворковала что-то лестное для него, и герцог отвлекся от своих мыслей.

Но как он ни пытался, он не мог не слышать соблазнительную мелодию вальса Штрауса, которой Альдора ясно намекала ему, что он сорвал новый сочный плод.

Пытаясь игнорировать все, что было так или иначе связано с этой девушкой, герцог тем не менее весь вечер ловил себя на том, что его мысли все время занимает именно она.

Было уже около полуночи, когда Альдора поднялась из-за рояля и направилась к матери. Герцог вздохнул с облегчением, надеясь, что она уйдет к себе.

И действительно, маркиза, очевидно, разрешила дочери отправиться к себе в спальню.

В дверях Альдора остановилась, обернулась и взглянула в сторону герцога. Как будто против воли, он следил за ней взглядом.

Хотя они были довольно далеко друг от друга, герцог мог бы поклясться, что заметил, как она слегка свела глаза к переносице, словно напоминая ему об утреннем разговоре.

Потом она быстро исчезла, дверь за ней закрылась.

— Уже поздно, — произнесла Фенелла. — Завтра нам предстоит длинный день на скачках. Полагаю, мне пора проститься.

Говоря это, она не отрывала взгляда от лица герцога, затем едва слышно, так, что ее мог услышать только он, Фенелла добавила:

— Моя спальня прямо напротив вашей!

Она поднялась, за ней еще несколько дам принялись прощаться с хозяйкой дома перед тем, как подняться к себе.

Джентльмены задержались после ухода дам совсем ненадолго.

Многие из них проделали довольно длинный путь. Так же как и герцог, они предпочли прибыть сюда в собственных экипажах, хотя теперь в Гудвуд можно было доехать и поездом.

• Предыдущая
• 6/28
• Следующая