Река любви - Картленд Барбара - Страница 8

• Предыдущая
• 8/29
• Следующая

Герцог тоже поднялся вместе с нею, но все еще стоял на ковре перед камином, глядя на нее и ожидая ответа.

— Я… не знаю, что… сказать, — нерешительно сказала Лили.

— Что вас смущает? — поинтересовался он.

— Траурный срок истек лишь наполовину, — ответила Лили, — и я чувствую, что мне не стоит предаваться радостям такого путешествия, когда я все еще… горюю по моему дорогому… мужу.

Говоря это, она чувствовала, что выбрала верные слова и тон голоса, который звучал чрезвычайно трогательно.

— Мне кажется, что вам необходимо, — сказал герцог, — отвлечься от вашего прошлого, поменять обстановку, увидеть новые лица, пообщаться с новыми людьми.

— Все это звучит очень пленительно, — сказала Лили, не поворачивая головы.

— Я и хочу, чтобы это было так, — сказал он, — и, поскольку я знаю, что будет лучше для вас, я не желаю слышать «нет».

Она повернулась к нему с улыбкой.

— Может быть, это… помогло бы мне.

Чувствуя, что он ожидает продолжения, она сказала:

— Мой муж был очень властным, авторитарным человеком. Я… не привыкла… сама принимать решения.

— В таком случае я приму его за вас, — отвечал герцог. — Сможете вы быть готовы послезавтра?

Она прошла от окна к нему.

— Мне кажется, раз вы говорите, что я должна быть готова… мне придется подчиниться.

— В таком случае это приказ! — сказал он. — Если вы спросите супруга леди Раштон, то он скажет вам, что приказам следует подчиняться!

— Я буду… готова!

— робко произнесла Лили.

— Я не могу сказать вам, как я счастлив!

Она подняла на него глаза.

— Мне хотелось бы сделать вас счастливым… но мне говорили, что вы сами даете людям счастье.

— Я рад слышать подобный комплимент, — улыбнулся герцог.

Он продолжал глядеть ей в глаза, и ресницы Лили, чуть потемнее, чем того хотела природа, вновь опустились, вырисовываясь на белой коже.

Лили вновь устроилась на софе, и герцог сказал:

— Я решил, что плавание по Бискайскому заливу может быть очень неприятным в это время года, поэтому мы отправимся сначала на поезде и пересядем на мою яхту в Марселе. «Наяда» уже покинула гавань и направилась туда.

— «Наяда»? — повторила Лили. — Какое прекрасное название и очень… романтическое.

— Потому я и назвал ее так. Вы играете в бридж?

— Да… да, конечно! — ответила Лили.

Она была рада, что брала уроки, обучаясь этой модной игре, когда ездила в Эдинбург, поскольку бридж считался новым светским увлечением, хотя герцогиня Девонширская оставалась верна старомодному висту.

— Нас ждет много разных развлечений, если на палубе будет слишком холодно, — заметил герцог, — а когда мы достигнем Египта, я уверен, что вы будете зачарованы храмами, которые мне самому не терпится увидеть, Лили подумала, что не знает, как выглядят храмы в Египте.

Никто из ее знакомых не интересовался этой далекой страной, и, хотя она знала из учебников о пирамидах и сфинксе, храмы связывались в ее представлении скорее с Индией, чем с Египтом.

— Это, конечно, должно быть… прекрасно, — сказала она.

— Я послал моего управляющего, — продолжал герцог, — закупать все книги по Египту, которые только имеются в библиотеках, и мы сможем просмотреть их, пока будем пересекать Средиземное море, чтобы узнать побольше о фараонах.

— И конечно, о Клеопатре, — сказала Лили, вспомнив, что там была такая же красавица, как она.

— Мне не захочется смотреть на нее, когда вы будете там, — сказал герцог.

Лили не была уверена, что он не произнес эти слова автоматически, вследствие длительной практики в комплиментах.

И в то же время выражение его глаз не оставляло сомнений в том, что он находил ее столь же прекрасной, какой она сама себя считала.

Прежде чем он ушел, она с недоумением сказала:

— Вы… совершенно уверены, что хотите, чтобы я… поехала с вами? Все-таки, ваша светлость… поскольку я жила так долго на Севере, я могу показаться вам… довольно скучной и очень… несведущей в том, что… интересует вас.

— Я скажу вам точно, что интересует меня, когда у нас будет больше времени, — ответил герцог.

Уходя, он вновь поцеловал ей руку, и лишь когда дверь гостиной закрылась за ним, Лили повернулась к зеркалу над камином.

Вглядываясь в свое отражение, она подумала о том, что не может представить себе женщину, которая выглядела бы более привлекательной и обворожительной.

«Я прекрасна, и он уже очарован мной! — сказала она себе. — Но я должна разыгрывать свою карту очень, очень предусмотрительно, если хочу, чтобы он предложил мне замужество, чего я намерена добиться».

Она не поддалась желанию подойти к окну и посмотреть, как герцог отъезжает в своем экипаже, ждавшем его на другой стороне улицы.

Тем не менее она посылала вслед за ним свои мысли, внутренне повторяя: «Ты мой! Мой муж! Мой!»

От безудержной радости она вскрикнула с восторгом и триумфом.

— Египет! — воскликнула она, радостно раскинув руки. — Египет! И никто там не отвлечет его от меня!

Пересекая Францию в личном вагоне герцога, прицепленном к экспрессу, направлявшемуся в Марсель, Лили окунулась в роскошь и комфорт, о которых прежде не имела представления.

«Вот что значит быть по-настоящему богатым!» — думала она с удовлетворением.

Замужество с герцогом представлялось ей теперь чем-то вроде плавания на золотой тучке в окружении звезд из бриллиантов.

Один его вид уже погружал ее в романтические чувства, не говоря о его владениях, обрамлявших его внешнюю привлекательность подобно позолоте.

Из бесед с другими она все больше узнавала о чудесах замка в Дарле, а также о владениях герцога в других частях Англии.

Остальные гости в этом путешествии, как выяснила Лили, принадлежали к классу людей, чья роскошная жизнь была несравнима с существованием ее бывшего мужа сэра Эвана.

Кроме нее, единственной женщиной в компании была леди Саутуолд, и Лили ждала встречи с нею с некоторой тревогой.

Они познакомились в салон-вагоне поезда на вокзале Виктория, и с первого же взгляда Лили поняла, что Эми Саутуолд уже порядочно за тридцать и опасаться какого-либо соперничества с ее стороны не придется.

Вскоре же после отправления поезда Лили убедилась, что леди Саутуолд хотя и не была красавицей, но обладала несомненным очарованием, остроумием и веселым нравом.

Поэтому герцог и пригласил ее с супругом присоединиться к их компании, и Гарри полностью одобрил его выбор.

Лорд Саутуолд, лишь недавно ставший пэром благодаря своей дружбе с принцем Уэльским, был чрезвычайно умным человеком, сумевшим самостоятельно удвоить и утроить унаследованное им немалое состояние.

Люди, критиковавшие принца Уэльского, Намекали, что лорд Саутуолд был одним из тех финансистов, которые помогали принцу вкладывать свои деньги и заботиться о том, чтобы он не потерял их.

Чарльз Саутуолд занял место в кругу таких людей, как Ротшильд, но он при этом продолжал нравиться всем, кто знал его, и, хотя он был старше герцога и Гарри, они считав ли его одним из своих ближайших друзей.

Эми завоевала высший свет своим веселым нравом, и герцог был уверен, что она может спасти от скуки любую компанию.

Когда он пригласил ее отправиться с ним в Египет, она воскликнула:

— О, Счастливчик, ты, как всегда, отзываешься на мои мольбы! Чарли слишком много работает в последнее время, и я подумала, куда бы нам уехать, чтобы он ничего не мог делать, кроме как есть, пить и наслаждаться солнцем.

— Как раз этим мы и будем заниматься на «Наяде», — ответил герцог.

— Он, как и я, с радостью поедет с тобой и Гарри, — сказала Эми Саутуолд. — Ты не только самый привлекательный мужчина, но и самый добрый.

— Ты смущаешь меня, — отвечал герцог, — но мне тоже хочется уехать к солнцу, и я очень благодарен тебе и Чарли за то, что вы согласились составить мне компанию.

Эми не сомневалась, что стремление уехать было вызвано слухами, не прошедшими мимо ее ушей, о завершившемся романе с Миртли. Но когда она увидела Лили, то поняла, что путешествие имело и другую причину.

• Предыдущая
• 8/29
• Следующая