Дневник Толи Скворцова, путешественника и рыболова - Орешкин Борис Сергеевич - Страница 16
- Предыдущая
- 16/24
- Следующая
— Хватит! — рявкнул капитан. — Не ври! Все ясно: ни у кого вы ничего не спрашивали.
— Выходит, мы лодку без разрешения взяли? — в наступившей тишине спросила вдруг Оля, обводя всех нас своими большими, тревожными глазами.
— Не взяли, а украли! — поправила ее Татьяна. И как только она произнесла это роковое слово, дело приняло и вовсе плохой оборот.
— Поворачивай назад! — приказал капитан и яростно затабанил своим веслом. Челн повернулся. Но грести против течения было совсем не то, что по течению. Мы почти не продвигались вперед.
— К берегу! — отдал новый приказ капитан. Как только нос челна уткнулся в песок, Юрка выпрыгнул и пустился что было сил к деревне.
— Постой! Куда ты? Вернись! — кричали мы, но беглец еще больше поддавал скорости. По своей привычке валить все на меня, Татьяна заявила что «инициатором и вдохновителем кражи» являюсь я, потому что именно я подсказал эту «преступную» мысль. Женька с Юркой, мол, только «привели ее в исполнение». Я возмутился и сказал, что никого вдохновлять не собирался и что Женька дурак: не умеешь, так и нечего браться.
— Ничего особенного не случилось, — сказал Виктор. — За чолон деньги уплачены, какая же тут кража?
— Дело не в этом! — продолжала негодовать Татьяна. — Брать без спроса, тайком — это и есть кража. Деньги в данном случае формальность. Мы взяли лодку тайком, незаконно, по-воровски. Я протестую и требую немедленно вернуться, а виновников наказать.
— Да, — сказала Оля, — поступок некрасивый. Но кражей я бы его не стала называть. Виноваты мы все, а не только один Женя. А вот то, что он обманул нас, своих товарищей, очень плохо, просто никуда не годится. Но ведь Женя самый маленький из нас, и мы должны это учитывать.
Последним на импровизированном суде выступил капитан. Он целиком согласился с Татьяной, отчитал нас всех, а для Женьки потребовал самого сурового наказания — изгнания из экспедиции и отправки домой.
— Иначе я ему, как старший брат, собственноручно уши надеру!
— Как же он пойдет один целых двадцать километров? — возмутилась Оля. — Нет, его нельзя одного отпускать. Надо отправить его в Никулкино к тете Ульяне с извинениями. И кому-то из нас идти вместе с ним.
Это предложение и было поставлено на голосование. Все, в том числе и Виктор, голосовали «за». Один только я проголосовал «против», считая, что из-за таких пустяков незачем тратить время и задерживать экспедицию. Я сказал:
— Татьяна тут кричит: «Кража, кража!» А что бы она делала, если бы от нашего решения зависела жизнь человека? Может, она и сейчас зависит. Может быть, Виктору гангрена угрожает. Или заражение крови. А мы здесь на пустые разговоры время тратим.
Но вмешался Виктор и сказал, что нога у него заживает нормально и что к врачу обращаться незачем.
Остановились мы на том, что капитан и Татьяна поведут бедного Женьку в Никулкино, а мы втроем — Виктор, Оля и я — будем их ждать.
Когда маленькая, толстенькая фигурка Женьки в окружении высоких конвоиров скрылась вдали, мы с Ольгой вынесли из челна рюкзаки и помогли выбраться на берег Виктору. Потом мы натянули на воткнутых в песок веслах полотнище палатки, чтобы Виктор сидел в тени, а сами пошли собирать дрова.
Потом мы купались и лежали на песке. Оля произвела полную ревизию наших продуктовых запасов. Их оказалось совсем немного: два десятка сухарей, почка сахара, две банки мясных консервов, крупа и очень неаппетитный, желтый, дряблый от жары кусок шпига граммов на триста. А ведь нам нужно было идти до дому еще целых три дня! Я даже не поверил сначала, что продуктов осталось так мало. Но, даже перетряхнув все без исключения рюкзаки, никаких дополнительных запасов мы не обнаружили.
— Ну и аппетит у нас! — воскликнула Оля. — Сколько продуктов было!..
— Это все Женька! — сердито сказал я. — Он всегда, даже на ходу жует. Настоящий Гаргантюа!
— Хорошо еще, что маленький! — рассмеялся Виктор.
Известно, что, когда еды немного, о ней начинаешь постоянно думать. От этого есть хочется еще больше. Мы решили, что пора готовить обед. Я развел на песчаной косе костер, Оля помыла в котле пшенную крупу, а Виктор подвесил котел над огнем. Теперь оставалось только ждать, когда вернутся из Никулкина наши посланцы. Наконец на луговой дорожке показались Леонид и Татьяна. Женьки с ними не было. Мы встревожились.
— Ну, пропал наш дипломат! — усмехнулся Виктор. — Тетка Ульяна нас не простила, и сидит теперь бедный Женька в холодной.
Подойдя к нам, капитан сбросил с плеча небольшой мешок с чем-то довольно тяжелым и устало опустился рядом с костром. На наши нетерпеливые вопросы отвечала Татьяна. Оказалось, что, когда до Никулкина осталось совсем немного, Женька, не будь дурак, неожиданно сиганул в кусты, и, сколько его ни звали, он к ним так и не вышел. Татьяна и капитан пришли к тетке Ульяне без Женьки. Она уже вернулась из Выселок. Ее муж тоже приехал из города. Он посмеялся над проделкой сына и Женьки, разрешил плыть на челне дальше и еще передал Виктору письмо и вот этот мешок от его отца.
— Выходит, отец Виктора побывал за это время в Никулкине? — спросил я.
— Выходит, так, — согласился со мной капитан.
— Тогда понятно, почему исчез Кучум. Он встретил хозяина и, конечно, увязался за ним! — догадалась Оля.
Пока мы переговаривались, Виктор распечатал письмо и начал его читать. На его курносом, добродушном лице появилась улыбка. Свернув записку, он молча сунул ее в карман.
Прежде чем плыть дальше, мы сели обедать. Все очень проголодались, и котелок с пшенной кашей, сдобренной шкварками, моментально опустел. После этого мы попили чаю с сухарями, и только тогда Оля рассказала Татьяне и капитану о катастрофической нехватке продуктов.
— Ничего! — беспечно сказал насытившийся капитан. — Будет день, будет и пища. В Заполье есть магазин. Там и купим что нужно. Экономить продукты нечего. Человек должен питаться четыре раза в день. И после каждой еды отдыхать.
Ознакомив нас со своими взглядами на питание, он развалился в тени палатки и почти сразу уснул.
А я злился и нервничал. Куда исчез Женька? Нельзя же плыть дальше, ничего не узнав о нем! И как можно спать среди бела дня, когда столько нерешенных вопросов?!
Ровно через час капитан проснулся, сделал зарядку, умылся и сказал, что можно плыть. За это время я под предлогом осмотра местности обошел всю округу, но Женьки не нашел. Он как в воду канул. Мне очень хотелось высказать капитану все, что я о нем думаю, но этого нельзя было делать. Мы в экспедиции, в походе. Дисциплина прежде всего. Поэтому я молчал. И Витька тоже молчал. Мы с ним даже не переглядывались, хотя оба не одобряли поведение капитана. Впрочем, Витькиной озабоченности хватило ненадолго. Как только мы сели в челн и он взял в руки кормовое весло, настроение у него сразу улучшилось, и он опять заулыбался. И это при том, что у человека нога ранена…
Без всяких приключений проплыли мы вниз по реке еще километра четыре. А дело уже шло к вечеру. Пора было подумать и о ночевке. Опять надо было собирать дрова, разводить костер, готовить еду. День прошел, как говорится, в пустых хлопотах, совершенно зря. Если измерять расстояние напрямик, то с утра мы продвинулись вниз по реке всего на каких-нибудь пять-шесть километров.
Виктор выбрал хорошее местечко в устье безымянного ручейка и пристал к берегу. Солнце опустилось уже так низко, что от кустов легли на скошенные луга длинные тени. Мимо нас на двух байдарках проплыли туристы. Парень в ковбойской шляпе бренчал на гитаре, свесив босые ноги в теплую вечернюю воду. От нашего костра запахло дымком и вареной лапшой с консервами.
Капитан с помощью найденной где-то проволоки ремонтировал свои лопнувшие кеды. Татьяна кашеварила. Виктор марганцовкой промывал свою рану. Я записывал в дневнике события дня. А Оля просто сидела у костра и о чем-то думала. Лицо у нее было грустное.
— Наверное, он пошел домой через вторую Боровину, — тихо сказала она, и я понял, что все это время мы потому и были такими нервными, что каждый про себя думал о нашем пропавшем Женьке. Во всяком случае, Оля о нем думала. И я тоже. И Виктор, потому что он сразу понял, о ком идет речь, и тоже вступил в беседу:
- Предыдущая
- 16/24
- Следующая
