Огненное крыло - Жакова Ольга - Страница 45

• Предыдущая
• 45/50
• Следующая

Шейд видел, как его двойник заколебался, бока его тяжело вздымались.

— Не надейся, — ответил Гот. — Мне доставит удовольствие причинить тебе более сильную боль.

— Лети, — приказал Зотц, и отверстие в крыше шпиля открылось. Гот полетел к нему. Шейд бросился в погоню, но одна из голов Зотца двинулась на него сверху, зашипела, щелкая зубами, и Шейду пришлось резко свернуть в сторону. Рыдая, он метался по шпилю в поисках другого выхода — трещинки в камне, прогнившей планки. Гриффин подумает, что это он. Увидит его и так обрадуется, что бросится ему навстречу. А потом… Шейд застонал, когда представил эту сцену. Хуже быть не могло: в предсмертную минуту сын будет думать, что отец предал его.

— Твой сын умрет, — сказал Зотц. — И ты тоже. Это не трагедия. Смерть приходит, ко всем существам. И все летучие мыши должны прийти в мое Царство. Скоро ты снова увидишь своего сына.

Это было сказано, по-видимому, без всякого злого умысла, и Шейд — шерсть на его мордочке слиплась от слез — не мог удержаться от прилива благодарности за обещание воссоединения с сыном. Он обескура-женно смотрел на трехголового Кама Зотца. Ему было ненавистно сострадание этого чудовища, которое заманило его в ловушку и теперь ждет его смерти.

— А потом что? — спросил Шейд. — Мы, как рабы, будем работать в твоих шахтах?

— За это ты должен благодарить собственного бога.

— Ноктюрну? — произес Шейд, пораженный не столько тем, что Зотц сказал, сколько тем, что он вообще упомянул это имя. — Она существует?

— Мы близнецы, — сказал Зотц. — Мы должны были править на равных: Ноктюрна миром живых, я — миром мертвых. Я был вполне удовлетворен своей ролью, потому что знал: мир мертвых очень скоро станет больше и величественнее. Я правил справедливо и любил своих подданных. Я дал им бесконечную ночь, в которой они могли обитать, дал им возможность вечно вспоминать свои прошлые жизни. Я избавил их от боли, чтобы они могли забыть все и познать блаженство!

Шейд вспомнил о просторной пещере, где летучие мыши окаменевали и падали в ужасную реку забвения. Может быть, для них это было блаженство?

— Но прошло некоторое время, и среди мертвых стало расти беспокойство. Они тосковали о Верхнем Мире. Я просил Ноктюрну, чтобы мертвые могли возвращаться: я мог бы воскрешать их и править своими подданными в обоих мирах. Мы Держали совет здесь, в моем Царстве. Бессердечная Ноктюрна отказалась позволить мертвым — и мне! — возвращаться в Верхний Мир. Она сказала, что это противоречит порядку вещей.

Шейд почувствовал неуместный прилив сочувствия. Конечно, каждый, кто заключен в ловушке этого мира, одержим страстным желанием вернуться в мир живых.

— Тогда, — сказал Зотц, — я убил Ноктюрну. Шейд не знал, верить ли ему. В его сердце всегда таилось подозрение, что Ноктюрна никогда не существовала. Она была заблуждением, легендой. Но сейчас он ликовал, услышав доказательства своей неправоты, пусть даже Зотц заявил, что убил ее. Может быть, именно поэтому Ноктюрну никогда не видели и не слышали, в то время как Зотц руководил своими приверженцами и помогал им.

— Когда это случилось? — спросил Шейд.

— Тысячи лет назад. Она отказала в освобождении мертвым. И тогда я сомкнулся вокруг нее и выдавил из нее жизнь. Она умерла. Ее тело трепетало на земле, как лист. Но и в смерти она совершила величайшее вероломство. На том месте/ где она лежала, выросло Древо.

Сердце Шейда бешещ< забилось. — Древо выросло высоким и сильным, — шипел Зотц, — его ветви касались каменного небосвода моего мира. Она оставила это живое творение в моем Царстве. Без моего согласия. Древо не умирало и не сохло. Я не мог коснуться его, не мог даже приблизиться к нему. Но мертвые, которые входят в Древо, освобождаются из моего Царства. Пилигримы стали странствовать по Подземному Царству и проповедовать, что Древо — это ворота в новый мир. Мир, который Ноктюрна создала для всех после смерти.

— Так она жива? — взволнованно спросил Шейд.

— Каким-то образом ей удалось пробраться в Верхний Мир. Но вы никогда не увидите ее, — сказал Зотц, и в его голосе послышались нотки презрения. — Она существует везде и нигде. В листьях и пыльце, каплях росы и маленьких камешках. Она понемногу распространилась по всему миру. Она не действует, просто наблюдает. И она увидит, как ты и твой сын умрете. Твоя участь решена Нок-тюрной, не мной. Это из-за нее вам необходимо умереть, чтобы Гот и Феникс могли получить ваши жизни. Из-за нее мы пробиваем шахту, поскольку она лишила меня других способов вернуться в Верхний Мир. Когда-то мы были равны. Теперь я должен восстановить равновесие.

— Как? — спросил Шейд. Почему даже теперь ему хотелось все понять? Он и его сын были под угрозой смерти, и все-таки он не мог перестать думать, что если он услышит больше, узнает больше, то сможет спастись.

— Я не такой жадный, как Ноктюрна, — сказал Зотц. — Я не хочу уничтожить или украсть ее мир. Я просто хочу объединить наши два мира. Хочу сломать преграды и воссоединить живых и мертвых. Разве это несправедливо?

— Не знаю, — честно признался Шейд. Что сказала бы Ноктюрна? Но она никогда ничего не говорила. По крайней мере ему.

Зотц угрожающе приблизил все три громадные головы. Шейд вздрогнул от отвращения.

— Жизнь, — провозгласил Зотц. — Все, что мне нужно для возвращения. Правда, не одна. Сто жизней во время полного солнечного затмения. Ты помнишь это, маленькая летучая мышь, ведь именно ты помешал моему освобождению. Туннель, который я сейчас пробиваю, поможет мне добыть эту сотню жизней. И я надеюсь, мне не придется ждать слишком долго. Когда Гот и Феникс вернутся в Верхний Мир, они расплодятся, воспитают мне новых последователей и объяснят им, что нужно делать. Придет день, когда я получу в жертву сто сердец, это даст мне силу прорваться в Верхний Мир и убить солнце. И тогда я приведу с собой мертвых. Миллионы миллионов преданных вампиров. Ноктюрна больше не сможет мешать мне.

— Но без солнца все погибнет, — хрипло сказал Шейд. — Деревья, растения, люди, животные — все!

— Верно, — спокойно ответил Зотц. — Они окажутся в Царстве Мертвых.

— Тогда везде будет точно так же, как сейчас в твоем Царстве. Так в чем же разница?

— А вот в чем: править всеми буду я.

— А Ноктюрна?

— Ты думаешь, твой бог лучше меня? Разве она заботится о своих созданиях? Я спасал верующих в меня от смерти, исцелял их, руководил ими, говорил с ними, показывал им свое лицо! А что она сделала для вас?

Шейд ничего не ответил, борясь с сомнением и отчаянием. Как узнать, что сделала для него Ноктюрна? Ему везло: он много раз избегал неотвратимой смерти; но в то же время с ним постоянно случались неприятности. Была ли Ноктюрна ответственна только за хорошее, а за плохое — нет? Или она вообще ни при чем?

— И как ты будешь царствовать? — спросил Шейд, не в силах удержаться от вопроса.

Зотц улыбнулся и немного помолчал.

— Нужно многое исправить. Например, люди, которые перестали почитать меня и которые преследовали летучих мышей, будут наказаны. Существа, которые были нашими врагами, — звери и особенно совы — тоже получат по заслугам.

— Но сейчас у нас мир с совами, — испуганно сказал Шейд.

— Только сейчас, — ответил Зотц. — Чтобы обеспечить постоянный мир, надо уничтожить любую возможность войны. — Все три головы удивленно посмотрели на Шейда. — Я вижу, ты считаешь меня жестоким. Но я просто делаю то, что должен. И ты такой же!

Шейд хрипло рассмеялся.

— Почему ты смеешься? — резко спросил Зотц. — Разве ты не убивал себе подобных?

— Никогда! — крикнул Шейд.

— Неправда! Знаешь, сколько вампиров жило в той пирамиде!

— Нет… — в замешательстве пробормотал Шейд.

— Миллионы! — взревел Зотц.

— Я не убивал их! — гневно вскричал Шейд.

— Ты сбросил на пирамиду взрывающийся диск!

— Не я, а один из твоих служителей! Я хотел остановить его!

— Да, но ровно настолько, чтобы дать твоим друзьям сбежать!

• Предыдущая
• 45/50
• Следующая