Огненное крыло - Жакова Ольга - Страница 20

• Предыдущая
• 20/50
• Следующая

Гот заворчал; ему не нравилось слушать рассуждения Тробба, но нужно было побольше узнать о прошлом.

— Как получилось, что мы попали сюда вместе с этой мелюзгой?

— Ну, — выдавил Тробб, — мы оба прогневили Зотца. Нет, я не жалуюсь. Я тружусь добровольно. Я счастлив. Я люблю свою работу.

— Ты раб, — фыркнул Гот.

— Это и правда не так уж плохо. Здесь так спокойно. Нет голода, нет боли — пока мы усердно служим Зотцу.

Гот мог понять, за что наказан Тробб. Но за что карают его? Чем он заслужил это?

— Кем я был? — спросил Гот.

— Лучше все забыть. Это неважно. Работать, работать и работать, вот о чем мы должны сейчас думать. — Тробб попытался выдавить радостный смешок, но получилось лишь безумное повизгивание.

— Расскажи мне, — потребовал Гот.

— Я предупреждаю, это не сделает тебя счастливее, — сказал Тробб.

Гот нетерпеливо фыркнул.

— Ладно, когда я знал тебя, ты был принцем.

Гот отвел взгляд; образы прошлого сверкали перед его мысленным взором. Принц из королевской семьи, любимец самого Зотца…

— А потом ты стал королем, — продолжал болтать Тробб. — Тогда меня уже не было рядом; как ты верно заметил, я был испепелен молнией. Но по здешней шумихе я догадался о происходящем. Правда, ты был королем не очень долго, но это больше, чем имело большинство из нас…

От ярости Гот заговорил свистящим шепотом:

— Я не должен был оказаться здесь. Совершена ужасная ошибка.

— Здесь многие так говорят, — усмехнулся Тробб.

— Я должен поговорить с Кама Зотцем.

— Вряд ли это хорошая идея.

— Где он? — спросил Гот.

— Он может быть где угодно. Повсюду. Но он показывается только тогда, когда пожелает.

— Значит, ты видел его? Тробб отвел глаза:

— Только один раз.

— Я хочу видеть его, — заявил Гот. — Со мной несправедливо обошлись!

— Здесь о тебе рассказывают много историй, — сказал Тробб, не в силах скрыть свое злорадство.

— Каких историй? — зарычал Гот. Если бы не нужно было сдерживаться, он бы вцепился зубами в шею этой твари.

— О том, что ты сделал в Верхнем Мире. Ты действительно знаменит — в плохом смысле.

— Говори!

— Если хочешь знать, — с мстительной улыбкой сказал Тробб, — это из-за тебя мы здесь. Этой шахты не существовало до того, что случилось со священной пирамидой, нашим храмом. Она разрушена, и с тех пор все переменилось. Ты не знаешь? Ты действительно не знаешь?

— Расскажи мне, Тробб, или я…

— Молчать! — проревела Феникс, обрушиваясь на них сверху.

Не раздумывая, Гот бросился на нее и вырвал из ее плеча клок шерсти. Феникс оттолкнула Гота крылом, оскалила обсидиановые зубы и метнулась к его горлу. Гот молниеносно выставил задние когти и всунул лиану в ее раскрытую пасть. Инстинктивно она сомкнула челюсти, и лиана, ярко вспыхнув, разорвалась. Гот оказался на свободе.

Он раскрыл крылья и полетел, Феникс бросилась за ним. Гот благополучно миновал сплетение лиан и резко пошел вниз, к дальней стороне пирамиды, подальше от площади, прочь от огромного города вампиров.

Он летел над джунглями. Феникс и стража преследовали его, но не могли догнать — так сильно он махал крыльями, подстегиваемый гневом и решимостью. Когда-то он был королем и не должен сдаваться! Гот направился прямо к берегу и теперь был над озером. Оглянувшись, он увидел, что Феникс и стражники не решаются последовать за ним. Трусы.

По ту сторону озера простиралась та самая пустыня, которую он увидел, когда очнулся. Гот не хотел лететь туда, но что ему оставалось делать? Этот великолепный город мог быть для него только тюрьмой; он стал врагом своих собратьев. Но почему? Что такого ужасного он совершил?

— Зотц! — крикнул он ветру. — Зотц, это я, твой слуга, Гот! Прошу, выслушай меня!

Сначала ему показалось, что он дрожит от усталости, но оказалось, что это сотрясается воздух. Даже звезды, казалось, вспыхнули ярче. Пустынная равнина покрылась рябью, камни подскочили в воздух, будто толчки шли из глубины земли. Гот испугался, но в то же время у него появилось предчувствие, что сейчас произойдет то, чего он жаждет.

«Явись мне, — мысленно молил он. — Явись».

С ужасающим треском, который отражался от каменного небосвода, из земли вырвались два огромных шипа. Гот потряс головой, чтобы очистить глаза от пыли, и увидел, что эти острые выступы не пики гор, а просто свернутые крылья, которые начали раскрываться. Искры, потрескивая, пробегали по их темной поверхности, из складок посыпались пыль и камешки. Крылья вытянулись во всю длину — не менее сотни футов, — и это породило сильный порыв обжигающего ветра, который отшвырнул Гота, словно щепку.

С мощным содроганием земля между крыльями вздыбилась, и Гот увидел темную, покрытую шерстью спину, поднимающуюся из глубины, две огромные ноги, массивные плечи и шею.

Гот сглотнул, почти подавившись, потому что в горле у него пересохло. Наконец показалась голова — белая, безволосая, вытянутая, похожая на череп. Распахнулась огромная пасть, и стали видны бесконечные ряды острых зубов. Глубоко сидящие глаза смотрели прямо на каннибала.

Гот застыл, не в силах отвести взгляд. Несмотря на ужас, его сердце ликовало. Наконец-то он узрел своего бога. Он и представить себе не мог подобного существа — такого большого и такого страшного. Его воображение всегда рисовало Зотца в виде гигантской летучей мыши, совершенного вампира-призрака. Но это существо больше похоже на животное или рептилию. Его пальца напоминали лапы животного, а кожа была чешуйчатой, как у змеи. Он казался древним как мир.

Когда он заговорил, слова вырывались из горла как обжигающий ветер.

— Я услышал тебя, Гот. Знай, что ты сильно разгневал меня.

— Господин, — произнес Гот, борясь с дрожью в голосе. — Я не знаю, чем я провинился.

Он был теперь совсем близко, в одном взмахе крыльев, и мог слышать, как из раскрытой пасти Зотца доносятся чьи-то истошные крики.

— Когда ты был ранен, — прорычал Зотц, — разве я не исцелил твои крылья?

Гот мгновенно вспомнил.

— Да, господин.

— И я сделал тебя королем, как обещал?

— Сделал, господин.

— Разве я не благоволил тебе? Не сделал тебя своим голосом? Взамен я требовал, чтобы ты исполнил мое повеление. Ты должен был всего лишь принести в жертву сто сердец во время солнечного затмения — и освободить меня из Подземного Царства.

Гот отчаянно пытался вспомнить. Сотни приготовленных для церемонии жертв, солнце в зените, почти заслоненное луной.

— Я пытался…

— Пытался? — загремел над пустыней гневный голос Зотца. — Да, ты собрал сотню жертв. Но позволил Шейду Сереброкрылу отвлечь себя. У тебя было только семь минут, пока длится затмение, но ты поставил свою собственную ненависть выше служения своему богу. И ты упустил время.

Образы вспыхивали перед мысленным взором Гота. Да, в башне появился Шейд, он привел с собой сов и крыс, которые хотели помешать жертвоприношению. И он — Гот задрожал от стыда, вспомнив это, — оставил свое место на жертвенном алтаре и пытался убить Шейда.

— Прости меня, господин, — выдавил Гот, избегая встречаться взглядом с Зотцем.

— Это не самое худшее. Я ждал тысячи лет. Но теперь нет смысла ждать. Некому теперь принести жертвы.

Гот потрясенно смотрел на него.

— Я не понимаю, господин.

— Священный камень разрушен, Гот! Королевская пирамида погибла, а вместе с ней последние мои служители! Есть другие вампиры-призраки, но они не знают обо мне, а без кровавых жертв моя сила в Верхнем Мире иссякнет. Ты заточил меня в моем собственном царстве!

Гота охватила слабость. Он помнил, как Шейд вылетел из пирамиды, а потом… яркая вспышка, ужасающий грохот… и больше ничего.

— Как это случилось? — спросил Гот.

Голова Зотца раскачивалась из стороны в сторону, как у кобры перед ударом.

— Ты помнишь верховного жреца, Воксзаго? Он сбросил взрывающийся диск на пирамиду, думая таким образом завершить жертвоприношение. Смелый план, и я бы вознаградил его, если бы он не опоздал. К тому времени затмение уже кончилось, и Воксзаго достиг лишь того, что превратил королевскую пирамиду в груду развалин. Воксзаго виновен и обречен на вечные муки. И ты тоже.

• Предыдущая
• 20/50
• Следующая