Радуга до небес - Картленд Барбара - Страница 9
- Предыдущая
- 9/38
- Следующая
Когда она спустилась вниз, все как раз собирались осмотреть конюшни.
— Если тебе не хочется, не ходи, Диана, — сказала ей Лоэлия. — Не думаю, что тебе это будет интересно. А вот Барри с полковником Стэнмором горят желанием увидеть новых гунтеров, которых Джек только что купил.
— Ну что ты, я с удовольствием на них взгляну, — возразила Диана, и компания не спеша направилась к конюшням.
В лошадях Джек Стэндиш знал толк, и, хотя никогда не платил за них бешеных денег, приобретенные экземпляры были его гордостью и на них стоило посмотреть.
Барри смотрел на лошадей взглядом знатока.
— Ты по-прежнему умеешь управляться с необъезженными лошадьми? Еще не забыл, как это делается? — спросил Джек и, повернувшись к жене, пояснил:
— У Барри потрясающий подход к животным. Однажды в какой-то глуши ему удалось усмирить самого неукротимого дикого пони и даже взбесившегося мула. Ты не представляешь, как это трудно.
Барри улыбнулся.
— Мне кажется, если по-настоящему любишь животных, они это понимают и стараются отблагодарить тем же. Только отношение к ним должно быть искренним. Животные, как и дети, тонко чувствуют фальшь.
Они вышли из конюшни.
— Кстати, о детях, — заметила Диана. — Вот идет сын и наследник Стэндишей.
И в самом деле. К ним приближался трехлетний малыш вместе со своей няней, по-видимому, они возвращались с утренней прогулки.
Заметив мать, он бросился к ней и поцеловал ее, но тут же метнулся к Барри, крепко обхватив его за ногу ручонками.
— Дядя Барри, дядя Барри! — восторженно закричал он. — А у меня есть щенок! Пойдем посмотришь!
Диана попыталась переключить внимание мальчугана, которого очень любила, на себя, но тщетно. В данный момент самым главным для него было — показать Барри своего щенка, и малыш со свойственным детям упрямством добивался своей цели.
Наконец это ему удалось, и, взявшись за руки, Барри с мальчиком удалились. Остальные направились к дому, где все уже было готово к обеду.
— Робин обожает Барри, — заметила Лоэлия. — Когда тот уезжает, мальчик каждый день о нем вспоминает. Он не видел Барри с года до двух и не забыл. Удивительно, правда?
— Да к нему все дети так относятся, — подхватил Джек. — Я видел, как маленькие туземцы, забавные голенькие существа, часами ходили за ним как привязанные. Они нам страшно мешали, приходилось даже их отгонять. Их тянуло к Барри как магнитом. То же самое происходит и с лошадьми.
— А по-моему, — заметила Диана, когда они подошли к дому, — не мешало бы найти в вашем удивительном мистере Данбаре хоть один изъян. За последние двадцать четыре часа я выслушала в его адрес столько похвал, что не удивилась, если увидела бы его под стеклянным колпаком в Британском музее с табличкой: «Самый совершенный человек на свете. Существует в единственном экземпляре».
И, не дожидаясь ответа, она вошла в дом. Лоэлия испуганно глянула на своего мужа. Тот, подмигнув ей, прошептал:
— По-моему, страсти разгораются, дорогая.
После сытного обеда чета Стэнморов отправилась навестить каких-то друзей, живущих поблизости. Лоэлия пошла в детскую проведать Робина, а Диана решила написать несколько писем.
Пройдя в небольшую гостиную, где царил аромат цветов, проникавший из сада сквозь широко распахнутые окна, она села к столу.
«Стоит ли мне написать Хьюго», — размышляла она. Сегодня утром Диана получила от него не только письмо, написанное вчера сразу же после ее отъезда, но еще и телеграмму с заверением в том, что он думает о ней постоянно.
Диана пододвинула листок бумаги, но вместо того, чтобы писать, начала машинально чертить на нем какие-то прямые линии, из которых в конечном счете почему-то вышло дерево.
Она никак не могла придумать, что бы ей такое написать, трудно было выразить на бумаге свои чувства, которые и в голове-то никак не выстраивались в четкую цепочку.
Диана, склонившись над столом, так углубилась в свои мысли, что, услышав за окном чьи-то шаги, и не подумала поднять голову.
С веранды донесся скрип стульев, и в распахнутое окно в комнату Дианы ворвался запах сигары, какую Джек обычно любил покурить после обеда. Послышался его голос, который наконец-то вывел Диану из задумчивости.
— Эта новая рукопись Ко Туена просто восхитительна, Барри, — произнес он. — Правда, мы ее еще не закончили, перевод продвигается трудно, как ты и предполагал. Лисагхт нашел тут одного потрясающего парня. Тот утверждает, что знал эту рукопись еще в своем первом перевоплощении. Так это или нет, но он, похоже, единственный, кто может перевести большую часть этого сочинения, по красоте и мудрости которому нет равных.
— Жаль, что ты никогда не видел монастырь Ко Туена, — заметил Барри. — Расположен он на совершенно отвесной скале, а далеко внизу, на глубине нескольких сотен футов, стремительно несет свои воды бурная горная река. Как вообще в таком месте удалось что-то построить — уму непостижимо!
Дорога к обители невероятно трудна. Уж на что я привык к высоте и то всегда просто благодарен, что вдоль дороги есть веревки, за которые можно ухватиться.
Ни одно животное, кроме яков, не может туда забраться. Лишь эти странные звери ежедневно привозят из долины масло и зерно по такой узенькой дорожке, по которой не только человек, кошка побоится пройти.
— Там живут буддисты? — спросил Джек.
— Да, и к тому же лучшие из лучших. Абсолютно не испорченные современностями, разрушающими простоту этой чудесной религии. Его аббат — один из самых интересных людей, которых я когда-либо встречал.
Говорили даже, будто ему двести лет. Так ли это или нет, не знаю, но то, что у него замечательная память и потрясающие знания, это бесспорно.
На такой высоте, да по системе йогов, многие монахи живут больше ста лет, и ничего удивительного в этом нет. Однако время для них практически ничего не значит, так что лет на двадцать пять вполне можно ошибиться.
— А ты сам все еще дышишь по системе йогов? — поинтересовался Джек.
— Да, — ответил Барри. — И считаю, что это не только благотворно действует на здоровье и позволяет легче переносить высоту, но и делает человека более выносливым.
— Ты это на себе испытал?
— Да, это мой личный опыт. Система йогов дала мне очень много, — тихо добавил он.
— По-моему, пора издавать первую книгу, которую мы перевели с санскрита, — начал Джек разговор на другую тему.
— Ты считаешь, что она кого-нибудь заинтересует? — с сомнением спросил Барри.
— Уверен, — последовал решительный ответ. — Единственная надежда, которой живет в настоящее время прогрессивный западный мир, и в частности Англия, — это духовное возрождение. Людям оно крайне необходимо. По-моему, все уже поняли, что одного материализма для нормальной жизни недостаточно.
Возьмем, к примеру, Америку. Пять лет назад в этой стране все считали, что только деньги могут дать народу счастье. Сейчас, после кризиса, в этом уверены меньше.
Я встречаю много людей, принадлежащих к различным слоям общества, которые начинают сомневаться, что деньги — это все.
— Слава Богу, наконец-то мы стали прозревать, — заметил Барри. — Знаешь, что такое современная молодежь? Это юные бездельники, у которых есть все: и деньги, и положение в обществе. Возьми хотя бы тех, с фотографии мисс Хедли. Помнишь, я рассказывал тебе, как в глухой деревушке, за сотни миль от цивилизации, священник показал мне этот снимок в журнале?
Диана прислушалась. У нее не было привычки подслушивать. Но сейчас разговор двух мужчин заинтересовал ее. Сначала, когда беседа шла о делах, она практически ничего не понимала; ей было неинтересно и скучно. Однако услышав свое имя, откинулась на спинку стула вся внимание.
— Так, так… Дай-ка вспомнить, кто там был сфотографирован… — проговорил Джек. — Ага! Дун-младший и старший сын Редхэма. Дун, я слышал, такая дрянь, каких еще поискать. А второй мальчишка просто богатый молодой повеса. Станет постарше — образумится. Но ведь таких, как они, совсем немного, Барри, стоит ли обращать на них внимание.
- Предыдущая
- 9/38
- Следующая
