Пленница любви - Картленд Барбара - Страница 8
- Предыдущая
- 8/32
- Следующая
Но если Айрис знала, что ее муж должен уехать, какой же смысл приглашать графа к обеду? Едва ли она собиралась устраивать прием одна.
И вдруг у Сорильды мелькнула мысль, что тетушка могла пригласить графа к обеду, на котором больше никого не будет. Это было совершенно невероятно! Можно полностью доверять слугам, но ведь в конце концов они — обычные люди, хотя порою некоторые были склонны забывать об этом; разговоры о таком обеде обязательно начнутся не только в замке, но и в деревне, и на постоялом дворе, куда слуги заглядывали выпить эля.
Герцогиня Нан-Итонская обедает наедине с графом Уинсфордом — отличная тема для пересудов по всему графству и распространится с быстротой лесного пожара.
Нет, сказала себе Сорильда, ее тетушка не настолько глупа, чтобы вызвать подобного рода скандал.
Тогда зачем записка?
Она размышляла об этом, готовясь ко сну, вспоминала, как ласковым голосом, звучавшим совершенно искренне, Айрис говорила мужу, что будет отчаянно скучать, и просила поторопиться назад.
— Дорогой, теперь ты человек женатый, и королева должна понять, что не может рассчитывать на твое присутствие так же часто, как раньше.
— Верно, — согласился герцог. — Поверь, мне вовсе не хочется покидать тебя или оставаться без тебя в Лондоне.
Внезапно, словно его вдруг осенило, он спросил:
— А почему бы тебе не поехать вместе со мной? Мы могли бы задержаться еще на одну ночь и посетить оперу.
— Это было бы просто замечательно, — ответила герцогиня, — но я не могу собраться в дорогу так же быстро, как и ты, да и потом, скоро нам предстоит ехать в Лондон на открытие Выставки.
Лицо герцога помрачнело.
— Да, конечно, нам еще предстоит это испытание, — произнес он. — Мне не вынести такой муки — смотреть, как безрассудно пускается на ветер общественная казна, — если тебя не будет рядом. — Конечно же я буду рядом с тобой, дорогой мой, — заверила его герцогиня. Расчувствовавшись, супруг поднес ее руку к губам.
Герцог отбыл рано утром на следующий день после суматохи отдаваемых в последнюю минуту распоряжений, едва не забытых сумок с документами и бесконечного обсуждения, какое пальто лучше всего надеть в такую погоду. Нежелание Айрис поехать вместе с ним показалось Сорильде еще более странным, чем вчера.
С тех пор как две недели назад они вернулись в поместье, герцогиня беспрестанно вздыхала о том, как ей хочется в Лондон, ведь там шли балы и приемы, на которых ей страстно хотелось присутствовать.
Сорильда знала: став герцогиней, Айрис наслаждалась тем, что теперь перед ней открылись все двери, ранее закрытые для нее; положение жены одного из самых знатных герцогов Великобритании было неуязвимым.
Сорильда понимала, как ее, должно быть, огорчало, что ее новые платья видят лишь два человека — муж и его племянница, — тогда как в Лондоне всякий раз, входя в бальный зал, она бы слышала восхищенные восклицания.
В этот день герцогиня выискала для Сорильды множество поручений и лишь ближе к вечеру сказала:
— Сегодня мы пообедаем в семь, так как я хочу лечь пораньше. Правду говоря, я очень устала, ведь было столько дел!
Сорильда подумала, что вид у нее совсем не усталый; с новой прической, которую Харриет скопировала с рисунка в дамском журнале, она выглядела необычайно прелестно.
Они пообедали внизу в малой столовой. Вместо того чтобы высказывать недовольство приготовленными блюдами и всем прочим, что попадалось ей на глаза, как это обыкновенно случалось, если она оставалась одна с Сорильдой, герцогиня была занята своими мыслями.
Как только обед закончился, герцогиня поднялась к себе в будуар, как обычно приказав слугам запереть входные двери и погасить свет..
Это означало, что все лакеи отправятся к себе в другой конец замка и останутся лишь два ночных сторожа, которые совершали обходы каждый час, проверяя запоры на окнах и дверях. Спальни герцога и герцогини располагались в западной части замка, рядом с одной из старинных башен, с обеих сторон примыкавших к так называемой современной части здания. На самом же деле оно было перестроено двести лет тому назад. Приглашенный тогда архитектор постарался сохранить его как можно более похожим на первоначально существовавший замок. Это означало, что комнаты по большей части были не просторными, а маленькими и низкими, с узкими окнами-бойницами, пропускавшими мало света. Однако отец герцога осуществил некоторую переделку, после чего помещения стали значительно удобнее. Он объединил ряд небольших комнат и сделал две большие спальни для себя и своей жены с будуаром между ними. На первом этаже он устроил большую гостиную; как и в обеих спальнях, окна ее выходили в сад, разбитый за замком. Это оказалось не совсем удачно, поскольку сторона была южной и целый день там светило солнце. Спальня Сорильды, напротив, располагалась над парадным входом и окнами выходила в парк. Поскольку она, соответственно, находилась на севере, то солнце фактически совсем не проникало сюда сквозь два длинных узких окна. У Сорильды частенько возникало желание попросить перевести ее в другую комнату, даже если бы это означало подняться на этаж выше.
До появления герцогини ничто в замке не менялось и шло так, как было заведено прежде. Поэтому Сорильда продолжала спать в комнате, которую заняла, прибыв в замок после смерти родителей. Если же попросить поменять комнату теперь, то герцогиня наверняка переведет ее в ту часть дома, где жили слуги, или хуже того — туда, где еще холоднее. А ведь в зимние месяцы Сорильда и здесь буквально замерзала.
Приятно было сознавать, что, во всяком случае, сегодня оказалось достаточно тепло; можно оставить окна открытыми и посидеть за столиком у окна с книгой, которую ей давно хотелось почитать.
Хоть девушку и лишили учителей, но управляющий герцога скрыл от Айрис, что покупает для Сорильды все книги, которые ей хотелось иметь у себя.
Поскольку по большей части он пребывал в Лондоне, где в Нан-Итон-Хаусе находился его кабинет и откуда он вел все дела герцога и его переписку, то у Сорильды вошло в привычку писать мистеру Байрнему почти каждую неделю.
Он всегда незамедлительно посылал ей все, что она просила, и Сорильда чувствовала: вероятно, он понимает, каково ей приходится после дядиной женитьбы. Несомненно, ему должно было казаться странным то, как часто он получал приказания заменить слуг в замке, ведь в прошлом они приходили в услужение молодыми и покидали его только после смерти.
Сорильда разделась, надела халат и раскрыла книгу. Она не собиралась ложиться в постель, поскольку читать, сидя в кресле у окна, было гораздо удобнее. Ноги она поставила на скамеечку и начала читать — сначала при меркнущем свете заходящего солнца, а потом и при свете свечей.
В ряде комнат замка герцог провел газовое освещение, единственными спальнями среди них были его собственная и спальня герцогини.
Поскольку это произошло до прибытия Сорильды, она была лишена такой привилегии. Она не возражала. Правду сказать, она предпочитала свечи, считая, что когда они горели в канделябрах и подсвечниках, то придавали замку романтический облик, который, к сожалению, отсутствовал в иное время.
Чтобы устроиться поудобнее, Сорильда взяла с постели подушку и подложила под спину, затем открыла книгу, откинулась назад и приготовилась погрузиться в чтение.
Однако книга почему-то не захватила ее так, как она надеялась. Вместо этого Сорильда поймала себя на том, что смотрит в окно, наблюдая, как алый с золотом цвет закатного неба сменяется темным бархатом ночи. Завтра будет хорошая погода, — отметила она, припомнив старую поговорку: «Коли вечером небо красное, для пастуха будет день ясный».
Значит, завтра в шесть утра она сможет покататься верхом. Сорильда решила вновь поехать к Сгоревшему Дубу и поглядеть на графа на одной из его великолепных лошадей.
Сорильда любила ездить верхом еще с детства. Поскольку отец любил охотиться, в их конюшне всегда было много первоклассных лошадей несмотря на жалобы матери, что муж все тратит на лошадей и скоро они с Сорильдой останутся босыми. Сорильда обожала кататься вместе с отцом.
- Предыдущая
- 8/32
- Следующая
