Пират в любви - Картленд Барбара - Страница 20

• Предыдущая
• 20/33
• Следующая

За ленчем она узнала, что лорд и леди Сэндфорд в полной безопасности и уже перебрались из неудобного помещения, где они ночевали, в дом плантатора в нескольких милях отсюда.

– Я известил их о том, что мы здесь и устроились очень хорошо, – сообщил Бертилле лорд Сэйр.

– Очень рада, – ответила она. – Я не хотела бы, чтобы леди Сэндфорд беспокоилась обо мне.

– Правильнее было бы уехать вам вместе с ней, когда пожар только начался, – сказал лорд Сэйр.

Но при этом он улыбнулся, и Бертилла поняла, что он вовсе не упрекает ее.

– Я предпочла бы уехать с вами, – честно призналась она. – И… миссис Хендерсон так добра.

– Если вас беспокоит то, что она тратится на вас, – понизив голос, проговорил лорд Сэйр, – то позвольте вас заверить, что Хендерсоны очень богаты и могут себе позволить быть щедрыми.

Бертилла ответила ему кроткой улыбкой – в благодарность за то, что он понимает и щадит ее чувства.

А он подумал, что, несмотря на одолженное ею нарядное платье, несмотря на улыбку, в растерянности этой девушки есть что-то трогательное.

Впервые в жизни он испытал желание защитить женщину и уберечь ее от тяжелых и неприятных ощущений.

В прошлом если кто и нуждался в защите, так это прежде всего он сам.

«Богини» вроде Гертруды да и прочие его возлюбленные вполне могли сами постоять за себя и своими силами добиться в этом мире всего, чего хотят.

Вопреки женственности их облика по сути они были истинными амазонками, женщинами, готовыми сражаться за все, чего им хотелось.

А Бертилла совсем другая…

Дело не просто в том, что он от души стремился успокоить ее, когда ей становилось страшно; дело в том, что она всегда казалась слишком маленькой и неуверенной в себе, чтобы оставаться одной.

Глядя, как она отворачивается от него и смотрит в сад, залитый солнцем, лорд Сэйр понимал, что она опасается, как бы не стать обузой для него.

Любая другая женщина в подобных обстоятельствах требовала бы его внимания, считала бы себя вправе повелевать им и при этом претендовала бы на лесть и на всеобщее сочувствие.

Бертилла же, напротив, старалась избежать малейшего внимания к своей особе.

Однако он заметил, что благодаря своему обаянию и тому, что она умела слушать людей не только ушами, но и всей душой, им нравилось говорить с ней и находиться в ее обществе.

– Бертилла – очень милая девушка, – сказала лорду Сэйру миссис Хендерсон в тот же вечер, когда Бертилла уже ушла к себе в комнату.

– Она еще очень молода, и все происходящее удивляет ее, – ответил он.

– Не настолько она молода, чтобы не думать и не чувствовать, – возразила миссис Хендерсон. – Она с такой радостью принимает то, что для нее делают. В наши дни это необычно. Большинство людей, старых и молодых, считают сейчас, что все им обязаны.

Именно так и поступали в прошлом все женщины, которых он знал, подумал лорд Сэйр.

– Что это за чепуха насчет того, что девушка должна ехать в Саравак? – спросила миссис Хендерсон.

– Я понял, что ее мать, леди Элвинстон, отправила дочь жить с теткой в Сараваке.

Миссис Хендерсон подняла глаза на лорда Сэйра.

– Вы имеете в виду Агату Элвинстон, когда говорите о тетке Бертиллы?

– Полагаю, что именно так ее и зовут.

– Милостивый Боже, Бертиллу ждет ужасная жизнь с этой старой ведьмой! Время от времени она приезжает в Сингапур и надоедает всем, и клянчит деньги у всех; люди готовы отдать ей что угодно, только бы отвязаться от нее!

Миссис Хендерсон помолчала и добавила:

– Теперь я припоминаю, что сэр Чарлз Брук рассказывал о ней, когда мы обедали у губернатора в прошлом году. Мы сидели за столом, и кто-то – сейчас уже не помню кто – заговорил о миссионерах.

– Я убежден, что в этой части света они совершенно не нужны, – вставил лорд Сэйр.

– Да, так они и в самом деле говорили о миссис Элвинстон. Хотелось бы мне вспомнить, что именно, однако у меня все вылетело из головы.

Лорд Сэйр ничего не ответил, и миссис Хендерсон заговорила снова:

– Вы должны удержать Бертиллу от поездки в Саравак! Ей вовсе ни к чему тратить жизнь на то, чтобы обращать в христианство охотников за головами, которые и без того счастливы.

– Боюсь, что судьба Бертиллы от меня не зависит, – улыбнувшись, проговорил лорд Сэйр, – но мне, конечно, очень жаль девушку.

Миссис Хендерсон с некоторым трудом поднялась с кресла, на котором до сих пор сидела.

– Возможно, сейчас ее судьба и не зависит от вас, лорд Сэйр, – сказала она, – но если позволите, я бы посоветовала вам принять в ней участие.

С этими словами она вышла из комнаты, а лорд Сэйр в полном изумлении уставился ей вслед.

Немного погодя он поднялся и налил себе выпить.

Лорд Сэйр окинул комнату взглядом, но не увидел Бертиллу.

Зато здесь толпилось множество народу – всех этих людей Хендерсоны пригласили познакомиться с приезжими.

Некоторые из близких соседей привезли с собой пассажиров с «Коромандела», неожиданно попавших к ним в качестве гостей.

Среди них лорд Сэйр увидел немало знакомых лиц; лорда и леди Сэндфорд не было, зато блистала своим присутствием леди Эллентон.

Плантаторы Малайи были народ веселый, они то и дело разражались громким и сердечным смехом.

Веселья добавил популярный здесь напиток под названием «пунш плантатора».

Главной составной его частью был ром, смешанный с небольшим количеством местного бренди, а также с различными фруктовыми соками, в частности, с ананасовым.

Многие из гостей танцевали в соседней комнате, крупная и очень шумная женщина аккомпанировала танцам на фортепиано.

Время от времени эта женщина принималась петь, остальные подхватывали, и танцы час от часу делались все оживленнее.

Лорд Сэйр вышел на веранду и обнаружил там такую же толпу, из которой то и дело слышались восклицания «Бой!», означавшие требование принести еще спиртного.

Он предположил, что Бертилла удалилась в сад в поисках уединенного местечка: она и на корабле избегала всякого рода сборищ.

Он побродил между клумбами орхидей и деревьями красного жасмина в цвету и в конце концов нашел девушку.

Бертилла стояла и любовалась пейзажем, таким светлым и загадочным в лунном сиянии.

Она была в новом платье, сшитом, как и обещала миссис Хендерсон, в течение суток; лорд Сэйр уже видел Бертиллу в этом наряде за обедом и нашел, что платье очень ей идет.

До сих пор он видел девушку одетой просто и даже бедно. Платье, выбранное миссис Хендерсон, снабжено было даже небольшим, но весьма элегантным турнюром.

С обеих сторон турнюр украшали букетики искусственных розовых розочек, такие же цветы прикреплены были к низко вырезанному корсажу.

Такое платье с восторгом надела бы любая из лондонских светских дебютанток; когда Бертилла вошла в комнату и посмотрела на лорда Сэйра, он понял, что она безмолвно спрашивает, одобрил ли он ее платье.

И вообще он заметил, что со времени их прихода в дом Хендерсонов она постоянно ищет его одобрения ее словам и поступкам.

Нет, она не задавала ему неловких вопросов и не ждала комплиментов, как сделала бы любая другая женщина; она просто поднимала на него свои серые глаза и по выражению его глаз узнавала ответ.

«Она нуждается в руководстве», – чуть ли не сто раз повторял себе лорд Сэйр.

Однако столь же часто он говорил себе, что было бы ошибкой слишком решительно вмешиваться в будущее Бертиллы: ведь он не властен предложить ей вместо жизни у тетки в Сараваке иной вариант.

И тем не менее он невольно задумывался, каким образом Бертилла могла бы зарабатывать себе на жизнь в Сингапуре.

Но ничего не мог придумать, а привлекать к этому миссис Хендерсон не хотел.

Тейдон безошибочно догадывался, что милая дама намерена сыграть в данном случае роль свахи, и это его раздражало: с какой стати, стоит ему подольше поговорить с женщиной, как уже кто-то непременно ожидает звона свадебных колоколов.

• Предыдущая
• 20/33
• Следующая