Опасность для сердец - Картленд Барбара - Страница 32

• Предыдущая
• 32/61
• Следующая

Он говорил как озорной мальчишка, который не хочет в чем-то признаваться, и Серина не удержалась от смеха.

– Я вам очень признательна, милорд, за то, что вы доверили мне свою тайну. Уверяю вас, я никому не расскажу. А сейчас мне пора идти, больше не хочу нарушать вашего одиночества.

– А, но иногда мне нравится, когда меня навещают; – сказал старый маркиз, – особенно если гости такие молодые и красивые, как вы.

Девушка улыбнулась.

– Спасибо за комплимент, милорд. Можно мне снова прийти?

– Буду очень огорчен, если вы больше не придете. Но помните, ваш приход должен оставаться в тайне, и никому не говорите, что мы с вами встретились.

– Даю честное слово, милорд, что никто не узнает о том, что я нашла к вам дорогу. А если вы хотите, чтобы я здесь больше не появлялась, это очень просто – вы заприте дверь на замок.

– У меня и в мыслях нет подобного, и дверь останется открытой, всегда будет открытой; обещаете, что вернетесь?

– Обещаю.

– А сейчас вы, наверное, хотите выйти в сад. У меня, конечно, есть мой собственный выход, и по ночам я выхожу подышать свежим воздухом. Мы с Ньюменом гуляем вместе. Мэндрейк неповторимо прекрасен в лунном свете. Как-нибудь ночью приходите ко мне, и я покажу вам, как он прекрасен.

– С удовольствием, – ответила она.

Старик позвонил в колокольчик, и в ту же секунду открылась дверь.

– Покажите леди дорогу в сад, Ньюмен.

Серина сделала реверанс.

– До свидания, милорд, и еще раз спасибо.

– Ваш покорный слуга, дорогая.

Он поцеловал ей руку. На миг, когда он наклонился, очертания его широких плеч напомнили девушке о Джастине, и она представила, что это он целует ей руку.

– Как я тебе завидую! Какая амазонка! – сказала Изабель, направляя свою лошадь к Серине, которая, верхом на гнедой кобыле, ждала ее на другом конце лужайки. – Никогда не встречала такого великолепного бархата, – заметила Изабель, снимая перчатку и протягивая руку, чтобы погладить юбку костюма, – клянусь, такого в Англии не достанешь ни за какие деньги.

Серина вспыхнула и, озираясь вокруг себя, постаралась переменить тему разговора.

– О, кажется, к нам едет лорд Вулкан.

– Да, точно, лорд Вулкан, – раздался голос, заставивший обеих девушек вздрогнуть от неожиданности.

Лорд Джиллинхэм, верхом на лошади, подъехал к девушкам незаметно, а за ним, тоже верхом, следовал Николас.

– А, вот вы где! – воскликнула Изабель. – Мы с Сериной сердимся на вас обоих. Мы думали, в вас достаточно благородства, могли бы нас подождать, пусть даже мы чуточку опоздали. И вместо этого узнаем от мальчика из конюшни, что его светлость и мистер Стэверли уже не смогли нас ждать и уехали.

Джилли засмеялся.

– Ну и мерзавка же ты, Изабель! Но мы с Николасом возмущались. Мы достаточно долго ждали женщин, и это их не оправдывает, какими бы они ни были привлекательными.

– Серина, ты когда-нибудь встречала подобную нелюбезность? – с показной обидой спросила Изабель.

– Ну, не принимай это так близко к сердцу, – умоляюще сказал Джилли, – и не осуждай Николаса. Бедный парень готов был ждать до утра, если бы я ему позволил.

Николас смутился, но ничего не сказал, а Серина подумала, что, если бы они были вдвоем, она бы его укорила за такое унижение и уступчивость, когда дело касалось Изабель. Просто сейчас был неподходящий момент, и она так или иначе упустила возможность защитить его, так как в эту минуту показался маркиз верхом на черном коне, с которым с трудом справлялся.

– Ого, сэр, какое прекрасное животное, – воскликнул Джилли.

– Доброе утро, милые дамы, – произнес тот, приподнимая шляпу, а затем ответил лорду Джиллинхэму: – Вы правы! Гром – великолепное создание, но им тяжело управлять. В нем слишком много арабской крови.

Поняв, что на него обратили внимание, Гром начал бить копытом, затем прогарцевал по кругу.

Трудно было недооценить умение маркиза править лошадью.

– Осторожно, Джастин, – предупредила Изабель, – я до смерти напугана этим чудовищем. Он с норовом, может сбросить вас в любую минуту.

Маркиз улыбнулся.

– Я буду осторожным, Изабель. Гром, между прочим, уже узнает своего хозяина. А сейчас, с вашего позволения, я буду изгонять из него дьявола.

Маркиз дал шпоры коню и умчался.

– Черт возьми, приходится признать, что этот мерзавец все-таки великолепный наездник, – уныло произнес Николас, а Изабель рассмеялась.

– Бедный Николас – еще один повод для нытья. Поверь мне, ты держишься в седле, как прирожденный наездник.

– Николас всегда мастерски справлялся с лошадьми, – сказала Серина.

Николас был хорошим наездником, но серая кобыла не давала ему возможности продемонстрировать свое мастерство, чтобы сравниться с Вулканом.

Гости отправились в другой конец парка. Серина держалась немного поодаль, не желая участвовать в общей беседе. Она не искала уединения, боясь собственных мыслей. Столько всего произошло, события последних двух дней так утомили девушку, что ей хотелось хотя бы минутной передышки, чтобы. рассеять все черные тучи, нависшие над ней, и не думать о проблемах.

Серина любила верховую езду с самого детства.

Но у них в Стэверли никогда не было таких лошадей, как в Мэндрейке. Грациозная, чувствительная лошадка, на которой она сейчас сидела, принадлежала к великолепной породе и, как говорил конюх, «очень подходила юной леди». Серина знала, что ей очень идет новая амазонка из великолепного бархата, который привлек внимание Изабель. Шею обрамляли настоящие кружева, а со шляпы до самых плеч свисало длинное перо. Она была одета элегантно и по последней моде. Серина не переставала думать, обратил ли маркиз внимание на нее, и если так, то что он подумал. Прошлой ночью ей так и не удалось уснуть, она лежала в темноте с открытыми глазами и вспоминала события последних дней.

Ей представлялся и престарелый маркиз в окружении книг, и длинный коридор, по которому она шла в поисках маркизы, и пещера, ярко освещенная факелами, и лица контрабандистов, и маркиза, стоящая среди них, красивая, сияющая, сказочная... и... темная струя крови, хлынувшая изо рта умирающего человека.

Девушка старалась избавиться от назойливой мысли, которая пугала и непрестанно терзала ее сознание.

После прогулки в саду, куда она вышла через ход, которым пользовался старый маркиз, Серина вернулась в свою комнату обычным путем. Она поспешно прошла по коридору, содрагаясь от ужаса и отвращения и зная, что если она найдет в панели ту пружинку, то сможет открыть потайную дверь. Она чуть было не сделала это, чтобы убедиться в том, что пещера пуста и что маркиза распорядилась убрать убитого.

«Что они с ним сделали?» Но девушка уже знала ответ, отчего даже содрогнулась.

От одной мысли об этом Серина чуть не лишилась рассудка. Она быстро взлетела по ступенькам, спасаясь в своей комнате. Серина послала Юдору с запиской к маркизе, в которой, ссылаясь на плохое самочувствие, извинялась, что не может спуститься к обеду.

Девушка не лгала. Она еще не оправилась от шока. Но молодость превозмогает многое, и несмотря на то, что Серина не спала уже вторую ночь, наутро она почувствовала себя посвежевшей.

Серина обрадовалась записке Изабель, в которой говорилось, что они собираются на верховую прогулку, и с радостью к ним присоединилась. Страхи и опасения прошлой ночи, казалось, уже исчезли, и днем, при свете летнего солнца, все представлялось не столь страшным. Вчера ночью девушка считала, что единственным выходом для нее может быть побег из Мэндрейка. Убежать, найти другое жилище – пусть убогое, ветхое.

Наутро же, рассудив более трезво, она решила, что побег ей ничем не поможет. Она должна выплатить долг Джастину, если он того потребует. Девушка пока находилась от него в зависимости, так же как и в день, когда покинула Стэверли. Поведение его матери, каким бы преступным и ужасным оно ни было, ее не касалось. Она пленница Джастина, в плену долга чести, который может отменить только он сам; и пока он не примет окончательного решения, покинуть Мэндрейк означало струсить и уклониться от выплаты долга. Она не даст маркизе возможности лишить ее смелости. По крайней мере, это ее единственная защита перед будущим и против всего, что может еще случиться. Серина инстинктивно вскинула голову, забыв на мгновение, что она не одна. Изабель спросила ее:

• Предыдущая
• 32/61
• Следующая