Очаровательная грешница - Картленд Барбара - Страница 20

• Предыдущая
• 20/46
• Следующая

– У меня нет друзей в Лондоне, – быстро вставила Мелинда.

– Тогда пора завести их, – ответил капитан Вестей не терпящим возражений голосом.

– Отлично, – сказал маркиз, вставая из-за стола, – тогда отправимся немедленно.

Мелинда нехотя поднялась: И тут услышала, как дворецкий почти обиженно спросил:

– А как же портвейн, милорд? Вы не отведаете немного портвейна?

– Нет, мне уже достаточно. – Маркиз произнес это, будто принимая важное решение.

Выходя вслед за мужчинами из столовой, Мелинда не смогла сдержать улыбку, видя лицо дворецкого.

Когда они дошли до холла, капитан Вестей сказал ей:

– Вам нужна вуаль.

– Хорошо, – ответила Мелинда, – я поднимусь наверх и надену.

Она побежала в спальню, думая о том, какая странная у нее теперь жизнь. Она думала, что проведет сегодняшний вечер в каком-нибудь скромном пансионе, будет есть дешевую еду с другими постояльцами и думать о том, на сколько ей хватит драгоценных соверенов, которые она взяла из тетиного секретера. А вместо этого она обедает так, что даже самые чопорные приемы у сэра Гектора показались бы второсортными и ничтожными. А еда была просто превосходной. «Маркиз, должно быть, очень богат», – подумала Мелинда, и у нее исчезли последние угрызения совести насчет того, что на нее были потрачены такие большие деньги.

Она задумалась над тем, что именно нечистая совесть или простая неуживчивость характера заставляет маркиза отводить от нее взгляд и разговаривать так, как будто ее нет в комнате, а также проявлять неудовольствие, что она должна поехать вместе с ними на вечеринку. Возможно, говорила она себе, он заботится о ее репутации, но сомневалась в этом. И, кроме того, в этом странном городе, где она никого не знала, ни у нее, ни у кого бы то ни было другого не возникало опасения, что она поведет себя неподобающим образом.

Она поморщилась, глядя на себя в зеркало.

– По одежке встречают! – сказала она вслух. – В то же время, как всегда говорит Нанна, есть множество но.

И в мире нет ничего совершенного.

Одним из но было поведение маркиза. Она не могла объяснить его себе. Никогда раньше она не сталкивалась ни с чем подобным у других мужчин, которые встречались ей. Казалось, он презирал ее и в то же время был ее противником. Она никак не могла понять причины такого отношения.

Да и какое все это имеет значение, откровенно спрашивала она саму себя. Она получит свои пятьсот гиней.

По крайней мере, этого хватит, чтобы она с Нанной прожили без забот год или два. Ее расстраивало только, что та старая дама, которую они обманули фальшивой женитьбой, проживет недолго. В то же время она очень хотела поскорее выйти на свободу из этого дома, раствориться в темноте улиц и знать, что она больше никогда не встретит лорда Чарда снова.

Она удивленно заметила, что слишком долго смотрится в зеркало. Она видела только беспокойство в своих глазах, похожих на два глубоких темных озера, на глади которых, словно отражающиеся облака, мелькало то одно выражение, то другое, но она не замечала ни элегантности своего нового платья, подчеркивавшего ее изящную юную фигуру, ни стильной прически, сделанной ей одной из горничных.

– Свобода! Я должна быть свободна! – прошептала она и сама удивилась своим словам.

Она убежала от дяди, и он конечно же не станет искать ее на Гросвенор-сквер. Она избежала ненавистного брака с полковником Джиллингемом. Теперь, с помощью благосклонной судьбы, она заработала большую сумму денег. Через несколько часов она будет уже ехать в Сассекс в уютные и безопасные объятия Наины.

Подумав об этом, она улыбнулась и, взяв накидку из гардероба, побежала вниз по лестнице на первый в своей жизни прием. Только дойдя до холла, она поняла, что накидка из бледно-голубого бархата подбита горностаем. Она догадалась, что это еще одно проявление расточительности миссис Харкорт.

Капитан Вестей взял у нее из рук накидку и набросил ей на плечи.

– Вы выглядите очень мило! – сказал он.

– Да? – совершенно искренне удивилась Мелинда и покраснела, когда капитан Вестей ответил:

– Ну вы же видели свое отражение в зеркале. Я уверен, что в нем никогда еще не отражалось ничего подобного.

– Спасибо, – мягко ответила Мелинда. Она опустила глаза, и ее ресницы затенили щеки.

Как восхитительно получать комплименты впервые в жизни! В то же время она чувствовала, что они были слишком уж льстивые и несколько фамильярные. Она успокаивала себя, что слишком придирчива, но беспокойство не покидало ее.

– Карета подана, милорд!

Зычный голос дворецкого освободил ее от необходимости говорить еще что-то, и она пошла по красному ковру, устилавшему тротуар, чтобы попасть в очень элегантную закрытую карету, обитую внутри мягкими подушками. Она заметила в упряжке двух серых лошадей с черными плюмажами, высоко поднимавшимися над их головами. Не успела она рассмотреть их получше, как в карету рядом с ней сел маркиз, а напротив устроился капитан Вестей, но она все же воскликнула:

– Какие у вас прекрасные лошади! Можно я схожу в вашу конюшню завтра? Конечно, если я еще останусь!

– Да, конечно, – ответил маркиз. – Вы ездите верхом?

– Я езжу с трех лет, – ответила Мелинда.

– Тогда мы возьмем вас в Роу, – сказал маркиз. – Все хорошенькие наездницы собираются у статуи Ахиллеса, но вам, наверное, это и так хорошо известно.

Мелинда непонимающе посмотрела на него. Она не понимала, что он имел в виду, говоря «наездницы».

Она решила, что это выражение относится к тем дамам, которые хорошо ездят верхом.

– Мне бы хотелось прокатиться на одной из ваших лошадей, – сказала она.

– Тогда договорились, – вмешался капитан Вестей. – Мы возьмем вас покататься, Мелинда, и если вы так же прекрасно смотритесь на лошади, как в вечернем платье, то они все от вас попадают, как кегли.

Говоря, он искоса взглянул на маркиза.

– Не слишком остроумно, Жервез, – подавленно заметил маркиз.

– А мне показалось, что я неплохо сказал, – ответил капитан Вестей. Он повернулся к Мелинде:

– Вы; наверное, слышали о знаменитой Скиттлз?

– Вы имеете в виду игру в кегли?1 – спросила Мелинда.

Капитан засмеялся:

– Нет, я имею в виду даму. У нее прозвище Скиттлз, потому что она однажды заявила нескольким гвардейским офицерам, что разобьет их как кегли, если они не сделают так, как она того хочет.

Мелинда пыталась проявить заинтересованность.

– А как на самом деле зовут эту даму? – спросила она.

– Ладно, довольно, – оборвал ее маркиз. – Неужели вы думаете, что мы поверим, что вы никогда не слышали о Каролине Уолтере или о том, что ее зовут Скиттлз?

– Но я правда никогда о ней не слышала, – возразила Мелинда.

В отсветах фонарей, проникавших в окошки кареты, пока они ехали, она могла видеть недоверие на лице маркиза.

– Знаете, – неприятным голосом проговорил маркиз, – я пришел к выводу, что вы искуснейшая лгунья!

Его тон, больше чем сами слова, заставил Мелинду выпрямиться и гордо поднять голову.

– Я не понимаю, милорд, – серьезно сказала она, – почему вы разговариваете со мной в подобном тоне. Но уверяю вас, что я говорю правду. Я никогда не слышала ни о мисс Каролине Уолтере, ни ее настоящего имени, ни того, под которым она обычно появляется в обществе.

Говоря, она смотрела на маркиза. Он совершенно не раскаивался и сидел откинувшись на подушки в углу кареты с отвратительной улыбкой на губах.

– Боже! Дрого, остановись! – вмешался капитан Вестей. – Не будь таким грубияном! Если Мелинда говорит, что не знает Скиттлз, то почему, ; черт возьми, она должна лгать?

– Все это продолжение спектакля, – сказал маркиз. – Мне просто не нравится, что меня принимают за простака. Не надейтесь, что я проглочу все, что угодно, лишь бы это было преподнесено таким искренним тоном.

– Не могу себе представить, почему вы решили, что я склонна ко лжи, – сказала Мелинда, – и мне очень не нравится, когда меня называют лгуньей.

• Предыдущая
• 20/46
• Следующая