Очаровательная грешница - Картленд Барбара - Страница 1

• 1/46
• Следующая

Дверь в классную комнату резко отворилась.

– Ты еще не починила моего платья? – недовольно спросила Шарлотта.

Ее кузина, Мелинда, подняла голову. Она сидела у окна, освещенного заходящим солнцем, и его последние лучи едва освещали нежный рисунок, который она вышивала на бальном платье из розовой тафты.

– Я почти закончила, Шарлотта, – мягко ответила она. – Я начала недавно.

– Это потому, что ты опять пропадала на конюшне со своими лошадьми, – сердито возразила Шарлотта. – Право, Мелинда, если так и дальше будет продолжаться, то я попрошу папа запретить тебе ездить верхом, чтобы у тебя было время на выполнение твоих обязанностей по дому.

– Шарлотта, пожалуйста, не будь так жестока! – воскликнула Мелинда.

– Жестока! – ответила кузина. – Едва ли ты можешь сказать, что я жестока к тебе. Сара Овиньон не далее как на этой неделе рассказывала мне, что их бедной родственнице, живущей с ними, никогда не позволяют спускаться вниз к завтраку или обеду, а когда они едут кататься, то она всегда сидит спиной к лошадям. И ты знаешь не хуже меня, Мелинда, что я позволяю тебе садиться рядом с собой, когда мы выезжаем кататься в коляске.

– Ты очень добра ко мне, Шарлотта, – сказала Мелинда тихо, – и мне очень жаль, что я задержалась с починкой твоего платья. Нед прислал мне записку, что Флэш ничего не ест. Конечно, когда я пришла, он сразу же начал есть свой овес.

– Ты совершенно помешана на этих дурацких лошадях, – язвительно заметила Шарлотта. – Не понимаю, почему папа выделил Флэшу место в конюшне, если нашим собственным лошадям там тесно.

– О, пожалуйста, Шарлотта, пожалуйста, не говори об этом дяде Гектору, – умоляла Мелинда. – Я сделаю для тебя все, что ты захочешь, я буду сидеть ночи напролет и чинить твои платья или вышью их сверху донизу. Только не говори твоему отцу, что Флэш – обуза. – В глазах Мелинды появились слезы, а голос сорвался от охвативших ее чувств.

Некоторое время ее кузина смотрела на нее сверху вниз, но потом внезапно смягчилась.

– Прости, Мелинда. Я была слишком груба с тобой. Я не хотела. Папа снова ругал меня.

– Из-за чего на этот раз? – сочувственно поинтересовалась Мелинда.

– Из-за тебя! – сказала Шарлотта.

– Из-за меня? – удивилась Мелинда.

– Да, да, – повторила кузина и, подражая голосу отца, добавила: «Почему ты не можешь выглядеть изящно и аккуратно, как Мелинда? Почему твои платья сидят на тебе так дурно, тогда как у Мелинды даже обноски выглядят элегантно?»

– Не могу поверить, что дядя Гектор мог так сказать! – воскликнула Мелинда.

– А вот и мог, – настаивала Шарлотта. – И что хуже всего, мама говорит то же самое. Ты же знаешь, что она недолюбливает тебя, Мелинда.

– Да, я знаю, – согласилась Мелинда со вздохом. – Я так стараюсь понравиться тете Маргарет, но ей никак не угодишь.

– Дело не в том, что ты делаешь, – прямо сказала Шарлотта, – а в том, как ты выглядишь. О, я не так глупа, чтобы не понимать, почему мама негодует из-за того, что ты здесь. Она хочет выдать меня замуж, но стоит кому-нибудь из джентльменов появиться в нашем доме, он обращает внимание только на тебя.

Мелинда засмеялась:

– Какая глупость, Шарлотта. Ты все выдумываешь.

А капитан Перри на прошлой неделе, он увивался только за тобой. Ты сама говорила, что он не отходил от тебя на празднике в саду.

– Но это было до того, как он увидел тебя, – кисло ответила Шарлотта.

Совершенно неожиданно она схватила кузину за руку и заставила встать.

– Иди сюда и посмотри, что я имею в виду, – сказала она.

– Что ты делаешь! – воскликнула Мелинда. – Осторожнее с платьем! Я не успею зашить еще одну дырочку.

Но платье из розовой тафты упало на пол, а Шарлотта потащила кузину через всю комнату к высокому зеркалу в тяжелой раме из красного дерева. Шарлотта подтолкнула Мелинду и встала рядом с ней.

– Ну, смотри! – приказала она. – Просто посмотри!

Почти со страхом Мелинда повиновалась. Она не могла не видеть, насколько они разные с кузиной, для этого не нужно было быть слишком умной.

Шарлотта была широкая в кости и склонная к полноте. Из-за огромного количества поглощаемых ею пудингов и шоколада кожа на лице покрылась прыщами и лоснилась. Несмотря на все усилия горничной, леди Стэнион, жидким мышиного цвета волосам никак не удавалось придать сколько-нибудь опрятный вид. Правильные черты лица Шарлотты портило недовольное выражение глаз и вечно опущенные вниз уголки рта. У нее был бы неплохой характер, если бы его не ожесточало чувство зависти к кузине.

Мелинда была невысокой, стройной девушкой с тонкими белыми руками и длинными пальцами. Когда она двигалась, ее движения были преисполнены врожденной грации, делавшей ее почти невесомой. В ее нежном, в форме сердечка лице было что-то возвышенное. Огромные синие глаза, опушенные темными ресницами, выдавали ее ирландское происхождение, а волосы цвета спелой пшеницы ниспадали на плечи мягкими естественными волнами, обрамляя лицо.

– Ну что, теперь понятно, о чем я говорю? – резко спросила Шарлотта.

Мелинда быстро отошла от зеркала, потому что слишком хорошо понимала, почему Шарлотта последнее время называла ее «кукушкой в чужом гнезде».

– Моя мама любила говорить, что сравнения всегда хромают, – произнесла Мелинда мелодичным голосом. – Все люди разные, и у всех есть свои достоинства. Ты вот прекрасно знаешь иностранные языки.

А твои акварели намного лучше моих.

– Кому нужны мои акварели? – горько отозвалась Шарлотта.

Мелинда вернулась на свое место у окна и подняла упавшее платье.

– Оно будет готово через пять минут, – примирительно сказала она. – Завтра вечером на обеде с леди Визеринг ты будешь очаровательна. Возможно, капитан Перри тоже будет там, и ты знаешь, что я не была включена в число приглашенных.

– Ты была, – откровенно призналась Шарлотта, – но мама им сказала, что ты уедешь.

На секунду нежные губы Мелинды напряглись. Но потом она сказала:

– Тетя Маргарет совершенно права, что отказалась от моего имени. Ты же знаешь, что мне нечего надеть.

– Ты могла бы попросить у папа новое вечернее платье.

– Я еще в трауре, – ответила Мелинда.

– Это не правда, и ты прекрасно знаешь об этом, – запротестовала Шарлотта. – Тебе приходится ходить в сером и лиловом, потому что мама боится, что если ты начнешь носить другие цвета, то тебя придется брать на приемы, где бываю я, и тогда никто на меня не посмотрит.

– О, Шарлотта, дорогая, мне так жаль! – воскликнула Мелинда. – Ты же знаешь, что я ничего не делаю, чтобы привлечь к себе внимание.

– Знаю, но от этого мне не легче, – ответила Шарлотта. Она снова повернулась к зеркалу. – Мне надо похудеть! Но я не могу отказаться от вкусных пудингов, которые печет наш повар, и от его хрустящего, только что испеченного к завтраку хлеба. Я иногда думаю: стоит ли так переживать из-за мужчины, хотя что еще нам остается, кроме как выйти замуж?

– Не думаю, что я когда-нибудь найду себе мужа, – улыбнулась Мелинда. – Кто захочет жениться на бедной родственнице без гроша за душой? Об этом мне не устает все время напоминать тетя Маргарет!

– Я не понимаю, почему твой отец был так расточителен, – сказала Шарлотта. – А на что вы вообще жили до того, как твои отец и мать погибли?

– Кажется, небольшие деньги были всегда, – ответила Мелинда. – И конечно же был дом, сад и слуги, жившие у нас много лет. Мы никогда не считали себя бедными, кроме того, беспечный папа никогда не платил по счетам.

– Я помню, как папа и мама были поражены, когда узнали, насколько он увяз в долгах, – откровенно сообщила Шарлотта. – Это когда они решили взять тебя жить к нам. «Больше никто не возьмет ее, – сказал папа. – Даже без жалованья».

– Тогда я была бы более независима, – вздохнула Мелинда. – Мне следовало стать гувернанткой или компаньонкой.

• 1/46
• Следующая