Очарованный - Картленд Барбара - Страница 17
- Предыдущая
- 17/30
- Следующая
Она была отделана на французский манер с огромными канапе в стиле Людовика XIV, с кроватью под балдахином, изысканными комодами, картинами французских мастеров на голубых с золотом стенах. Все это заставило Эльфу почувствовать, будто она вошла в картину Фрагонара и стала ее частью.
Служанки помогли ей раздеться, и она села в кресло, оставшись в чудесной ночной рубашке в ожидании приготовляемой ванны.
Она впервые за этот насыщенный впечатлениями день вспомнила о странном разговоре с отцом по дороге на церемонию бракосочетания.
Что он имел в виду, думала она, говоря, что мать должна была рассказать ей о значении замужества? И еще он говорил, чтобы она не устраивала истерики и позволила мужу делать все, что он пожелает этой ночью, — все это вновь и вновь прокручивалось в ее мозгу.
Неожиданно ей пришло в голову, что, возможно, замужество с герцогом влечет за собой не только обязанности хозяйки его дома при приеме гостей, но требует от нее еще чего-то, чего она не знает.
Ей ни разу с момента, когда она попросила его жениться на ней вместо Каролины, не приходило в голову, что брак предполагает определенные интимные отношения между супругами.
Эльфа была совершенно невинна по той простой причине, что отношения между мужчиной и женщиной никогда не обсуждались в ее присутствии и ей никогда не снились потаенные сны об отношениях между двумя человеческими существами и их чувствах.
Она знала, конечно, что Каролина позволяет Эдварду целовать себя, потому что они любили друг друга. Это было правильно и прекрасно — ведь они были влюбленными.
Сейчас Эльфа поняла ужас Каролины перед замужеством с кем-нибудь другим, так как вспомнила, с каким страхом и отвращением та думала, что ее может поцеловать кто-либо другой.
Эльфа сказала себе, что раз герцог до сих пор не попытался ее поцеловать, то теперь он вряд ли будет делать это, так как у нее отныне обручальное кольцо на руке.
И все-таки она ощущала смутное беспокойство: что отец подразумевал под тем, что может ее заставить нервничать и испугаться?
Однако для дальнейших размышлений уже не оставалось времени, так как ей пора было отправляться принимать ванну, иначе она опоздает к ужину с герцогом. А это, по ее убеждению, будет плохим началом их супружеской жизни, так как она знала, что герцог просто помешан на пунктуальности.
От ее внимательного взгляда не укрылось, что все в доме было организовано безупречно: сочетание великолепного вкуса с необходимостью обязательного комфорта.
«Здесь все само совершенство, — подумала она, — и он ждет от меня, что я тоже буду само совершенство».
Она выбрала одно из своих лучших платьев, которое тоже было зеленым, но — светлого тона, как первая весенняя трава. У него был тюлевый воротник с оборочками по краям, который, охватывая ее плечи, оттенял кожу цвета белой магнолии в обрамлении позолоченной бронзы волос.
Она не надела никаких драгоценностей, кроме обручального кольца, и, когда вошла в комнату, где ее ожидал герцог, ему пришло в голову, что ее глаза в свете пламени свечей горят, как изумруды.
— Бокал шампанского? — спросил он, когда она приблизилась. — Мне кажется, вы заслужили его.
— Благодарю вас, да, — ответила Эльфа. — Я не ожидала, что на свадьбу соберется так много людей.
— Все это лишь из любопытства, — сухо сказал герцог.
— Я могу понять их, — сказала Эльфа, — так как здесь слишком мало развлечений, разве что цирк, который приезжает раз в год, да огромный костер в ночь Гая Фокса .
Герцог улыбнулся.
— Я думаю, мы увеличили количество развлечений для местных жителей.
— Я уверена в этом! Мы дали им пищу для пересудов как минимум еще на полгода.
— Здесь, в глуши, так оно и будет, но в Лондоне это событие будет обсуждаться не больше недели.
— Потому, что вы женились на мне?
— Потому, что я вообще женился, — усмехнулся Сильваниус.
— Мне показалось, что некоторые хорошенькие женщины, приехавшие из Лондона, были несколько удивлены вашим решением, — заметила она. — И, наверное, выбором жены, Герцог бросил на нее сердитый взгляд, так как в ее словах ему послышался сарказм.
Затем, сделав вид, что она заставила его обороняться, сказал:
— Я принял меры предосторожности, предупредив тех, кто мог быть этим недоволен. Если они ожидали, что в последний момент я передумаю, они были разочарованы.
— Это был героический поступок, — ответила Эльфа. — Папа с трудом верил, что вы можете на него пойти.
— Если бы я не сделал этого, ваш отец не отдал бы Магнус Крофт. Он подписал документы на приданое только после того, как я поставил свою подпись в книге регистрации на алтаре.
Эльфа усмехнулась.
— Мой отец всегда был, как говорят шотландцы, «хитрюгой», и его крайне бы расстроило, если бы вы, прихватив приданое, оставили меня с носом.
Мажордом пригласил их к столу, за которым обсуждали массу интересных вещей, которые, как считал герцог, женщину не могут интересовать.
Он привык, что обед наедине с женщиной превращается всегда в своеобразную дуэль на словах, которые призваны подогревать нарастающее, почти не скрываемое страстное чувство: каждое слово имеет двойной смысл, и каждая пауза означает обмен взглядами, которые говорят больше слов.
Эльфа же говорила с ним о лошадях и деревенских событиях, делая это неожиданно интересно и остроумно.
Рассказывая ей о своих впечатлениях от поездок за границу, Сильваниус обнаружил, что она слушает с неподдельным вниманием и задает умные вопросы, на которые, к его радости, он мог дать исчерпывающие ответы.
В общем, он с удивлением открыл для себя, что провел время в ее обществе неожиданно интересно.
Только к концу ужина Сильваниус обнаружил, что больше говорит с женщиной, которая стала его женой, а не с Гарри, перескакивая с одной темы на другую, находя каждую последующую интереснее предыдущей.
После ужина они вновь вернулись в гостиную.
— Завтра утром немного прогуляемся на лошадях? — спросила Эльфа.
— Мне хотелось бы, — ответил герцог, — если вы не слишком устали.
— Конечно, я не устала, но сейчас мне кажется разумным отправиться в постель. Это был слишком длинный день.
— Согласен с вами.
Пока Эльфа раздумывала, желать ли ему спокойной ночи, герцог, к ее удивлению, направился к столику со спиртными напитками за рюмкой бренди.
— Я не слишком задержусь, — сказал он, — чтобы вы не успели заснуть.
Эльфа бросила на него удивленный взгляд, а затем направилась в холл, из которого лестница вела на второй этаж в ее спальню.
Ожидавшая служанка помогла ей снять платье и надеть великолепную ночную рубашку, купленную специально для свадьбы, — а Эльфа все это время размышляла о словах герцога.
— Вас причесать, ваша светлость? — спросила служанка, когда она вынула из волос все заколки и они золотым водопадом рассыпались по плечам.
— Нет, благодарю вас, — ответила Эльфа. Служанка подождала, пока она не ляжет в постель и не устроится уютно на мягкой перине. Эльфа отметила, что все белье отделано тонкими кружевами.
Погасив все свечи, кроме маленького канделябра рядом с ее постелью, девушка присела в реверансе, сказав напоследок:
— Спокойной ночи, ваша светлость. Желаю вам провести счастливую первую брачную ночь!
В том, как служанка произносила эти слова, прозвучал какой-то скрытый смысл, как показалось Эльфе.
И вдруг ей стало страшно.
Раздеваясь, она заметила дверь, которая, несомненно, вела в спальню герцога, а в другом конце комнаты будуар.
Весь странный разговор с отцом вновь всплыл в ее памяти. К нему добавились слова герцога:
— Я не слишком задержусь, чтобы вы не успели заснуть.
Ведь это значит, что он придет сейчас к ней!
Только пожелать доброй ночи? Или он собирается остаться у нее?
Эльфа знала, что супруги спят вместе в одной постели, но ей ни разу не пришло в голову, что герцог может спать с ней — ведь он женился только для того, чтобы получить назад проигранный когда-то его отцом Магнус Крофт.
- Предыдущая
- 17/30
- Следующая
