Непостижимое сердце - Картленд Барбара - Страница 4
- Предыдущая
- 4/47
- Следующая
– Какой прекрасный день! Солнце сияет, и мне теперь даже жаль, что я не устроила твою свадьбу у Святого Томаса. Но гостиная выглядит прекрасно, и тебе лучше бы подняться с постели, Вирджиния. Ты же не хочешь начать семейную жизнь с того, что заставишь своего мужа ждать. Мужчин это страшно раздражает.
– Я себя плохо чувствую, – простонала Вирджиния.
– Это все нервы, дорогая, и ты прекрасно это знаешь. Выпей молока, а позднее, перед церемонией, бокал шампанского.
– Не хочу я никакого шампанского, – запротестовала Вирджиния. – Оно кислое, у меня от него несварение желудка.
– Но тебе же что-то нужно принять. Что на этот счет сказал доктор?
Вирджиния не ответила. Она знала, что все предписания врача будут отменены ее матерью, у которой были собственные соображения насчет того, что стимулирует или придает сил человеку, чувствующему себя плохо.
– Выпей кофе, – скомандовала миссис Клей. – Я-то наверняка не продержусь в это утро без дюжины чашек.
Когда принесли кофе, она налила большую чашку для Вирджинии и добавила несколько ложек сахара.
– Сахар необходим для восполнения сил, – заявила она энергично. – Я всегда считала, что кофе – источник жизненной энергии!
– У меня от него начинается сердцебиение, – угрюмо заметила Вирджиния. – Правда, мама, мне лучше бы не пить сейчас кофе.
– Побойся Бога, Вирджиния, неужели ты должна сегодня спорить по любому поводу? – возмутилась миссис Клей. – Выпей кофе и делай, как тебе сказано. Я знаю, что для тебя лучше. Теперь ступай в ванную, а горничные разложат на постели твое платье. Уверена, возникнет необходимость в каких-то последних штрихах, а я хочу избежать суматохи. Тебе следует быть наготове, прежде чем я спущусь вниз, чтобы принять гостей.
Разумнее было повиноваться. Вирджиния приняла горячую ванну, а выйдя из нее, почувствовала такое головокружение, что ей пришлось посидеть минут пять на стуле в ванной, прежде чем закончить вытираться полотенцем.
Прибыл парикмахер. Затем на голову ей водрузили фату, притиснутую к волосам, как без малейшего удивления заметила Вирджиния, громадной бриллиантовой тиарой. Она была такой массивной и украшена таким количеством бриллиантов, что, как казалось Вирджинии, даже на такой высокой женщине, как ее мать, эта тиара выглядела бы вульгарной и чересчур громоздкой. На Вирджинии она смотрелась просто ужасно.
– Так вот что я называю короной – я имею в виду тиару! – заявила миссис Клей, входя в комнату и с удовлетворением оглядывая дочь. – Не спрашивай меня, сколько она стоит, потому что твоего папу, если бы он был жив, бедняга, хватил бы удар. Он всегда считал, что деньги не следует вкладывать в драгоценности. Ему нравилось иметь их под рукой.
– Тиара слишком великолепна, – робко заметила Вирджиния.
– Это мой свадебный подарок тебе, дорогая, – объяснила миссис Клей. – Я посчитала, что ты будешь довольна. И что ты думаешь? Миссис Астор приняла приглашение приехать сюда, на свадьбу! Я удивлялась, почему она не отвечает, но она была в отъезде. Я подумала, что она не в силах противостоять желанию приехать и посмотреть, как выглядит маркиз. И скажу тебе одно: он так хорошо выглядит, что не нуждается в титуле.
– Ты его видела? – спросила Вирджиния.
– Видела ли я его! – повторила миссис Клей. – Он крутится здесь с половины десятого, полон раскаяния за прошедший вечер и совершенно очарователен, да, очарователен, во всех отношениях. Вирджиния, я могу только сказать, что ты самая счастливая девушка из тех, чьи ноги ступали по земле Соединенных Штатов Америки. Не могу отказаться от мысли, как я сказала ему, что если бы я была на двадцать пять лет моложе, то выходила бы за него замуж не ты, Вирджиния, а я!
Миссис Клей рассмеялась, но не увидела ответной улыбки на губах своей дочери.
– Ты дала ему деньги? – спросила Вирджиния.
– Не будь такой вульгарной, – пожурила ее миссис Клей. – И если ты хочешь, чтобы твой брак оказался успешным, никогда, ни при каких обстоятельствах, не напоминай своему мужу о деньгах. Если бы у меня было хоть немного разума, я не сказала бы тебе об этом. Но мне никогда не удавалось хранить секреты, язык мой – враг мой. Обещай мне, Вирджиния, что будешь вести себя как подобает леди и оставишь все финансовые вопросы на усмотрение своего мужа.
В этом вопросе у меня нет выбора, – ответила Вирджиния. – Как ты прекрасно знаешь, папа оставил тебя попечителем всех моих денег, а если я выйду замуж, то попечителем станет мой муж, пока мне не исполнится двадцать пять лет. Надеюсь, что благородный маркиз будет выдавать мне деньги на булавки, если я попрошу его об этом!
– Вирджиния, не выношу, когда ты рассуждаешь в столь грубой, издевательской манере! – Миссис Клей в раздражении повысила голос. – Маркиз один из самых восхитительных и, конечно, самых красивых молодых людей, которых мне доводилось видеть. Весь Нью-Йорк будет от него без памяти. Тебе позавидует любая девушка в городе. А теперь веди себя хорошо и помни, что у сделки есть две стороны. Он также, вероятно, хотел бы влюбиться!
Миссис Клей вышла из комнаты, хлопнув дверью. Вирджиния закрыла лицо руками. Как всегда в споре с матерью, она потерпела поражение. За многие годы споров со своим мужем миссис Клей научилась оставлять за собой последнее слово, нанося раны тем, кто не соглашался с ней.
Кофе, который заставила выпить ее мать, похоже, вызвал у Вирджинии более сильное сердцебиение, чем обычно. Он также вызвал румянец на ее щеках, и она внезапно почувствовала, что в комнате не хватает воздуха, что ей нечем дышать.
Вирджиния попросила горничную открыть окно. На улице стояла мягкая и теплая погода. Облачившись в свое свадебное платье, Вирджиния задумалась над тем, хватит ли у нее сил проделать весь путь по длинной, заполненной людьми гостиной, опираясь на руку своего дяди.
Наконец она была готова. Платье, сшитое из брюссельского кружева, показалось бы красивым, подумала Вирджиния, если бы не было таким чудовищно громоздким; фата ниспадала по ее спине из-под громадной, сверкающей тиары. Вирджиния сама себе напомнила непомерных размеров фею на рождественской елке.
Она с горечью рассмеялась. В этот момент раздался стук в дверь, и вошел лакей с бокалом шампанского на серебряном подносе.
– Наилучшие пожелания от вашей матери, мисс Вирджиния, и вы должны выпить это до последней капли.
Вирджиния взяла бокал и сделала глоток, думая, что, возможно, ей действительно станет после этого легче дышать. Чернокожий лакей, которого она с трудом узнала в новой, богато украшенной униформе, напудренном парике и белых перчатках, улыбнулся:
– Желаю вам счастья, мисс.
– Спасибо, – машинально ответила Вирджиния.
Она поставила пустой бокал на туалетный столик и услышала голос своего дяди, звавшего ее из коридора:
– Ты готова, Вирджиния? Все ждут тебя.
– Я готова, дядя.
Она направилась к нему, увидела выражение восхищения на его лице и в то же мгновение поняла, что оно вызвано не ею, а тиарой.
– Подождите минуточку, мисс, – подошла одна из служанок. – Вы не прикрыли лицо вуалью. Невесте следует оставаться под вуалью до окончания бракосочетания, а затем можно откинуть ее в сторону.
– Спасибо, – пробормотала Вирджиния. Служанка опустила тюлевую вуаль на ее лицо.
Казалось, она перекрыла последний доступ воздуха, и сердце девушки забилось с еще большим напряжением.
«Это все нервы», – подумала она. Вирджиния положила руку в белой перчатке из телячьей кожи на руку своего дяди и взяла букет из тубероз и ландышей. Они не спеша спускались по лестнице в гостиную.
Тихая музыка, перекрываемая гулом сотен голосов, была едва слышна. Гости столпились у лестницы. Они расступились, давая пройти Вирджинии в сопровождении дяди, со всех сторон до нее доносились пожелания счастья. Но Вирджиния шла с опущенной головой и даже не пыталась отвечать. Каждый шаг требовал от нее усилий, и она была благодарна, что дядя поддерживает ее. Вирджиния чувствовала, что, если бы дядя не тащил ее на буксире, если бы его не было рядом, она двинулась бы назад, а не вперед. Она подняла глаза и увидела епископа. По одну сторону от него стояла ее мать с выражением восторга и триумфа на лице; по другую сторону стоял мужчина.
- Предыдущая
- 4/47
- Следующая
