Недосягаемая - Картленд Барбара - Страница 9

• Предыдущая
• 9/61
• Следующая

Ее тоже воспитали в холодной, сдержанной манере, но, в отличие от Лидии, она была в ладу сама с собой, не испытывая большого стремления к более теплым и искренним чувствам. Когда Артур Эйвон сделал ей предложение, она пришла в восторг. Он казался ей очаровательным человеком, она смотрела на него глазами отца.

— Он славный малый, дорогая, — сказал полковник Уиндовер, — к тому же джентльмен. Мне будет радостно думать, что хотя бы одна из моих дочерей породнилась с приличной семьей.

Приняв предложение Артура, Элизабет знала, что этим не только утешила отца, к радости которого, дочь обеспечила себе прочное будущее, но и своим «удачным браком» несколько умерила позор Лидии. Только после замужества она узнала правду о старшей сестре. Впервые она встретила Лидию совершенно неожиданно, и впечатление, которое у нее осталось, было похоже на шок. Они с Артуром отправились пообедать к друзьям в Лондон. Это был званый вечер с претензией на интеллектуальность — то, что Артур особенно не выносил, и Элизабет было забавно увидеть, как он помрачнел, когда в конце обеда хозяйка сделала объявление голосом, каким сообщают о приятном сюрпризе:

— Я получила билеты на концерт в Куинз-Холл. Почти все места были распроданы, так что нам очень повезло.

Ничего не оставалось, как выразить свою благодарность. В то же время Элизабет, заметив выражение на лице Артура, поняла, что последний раз ей разрешили принять приглашение на обед именно от этих знакомых. Они подъехали к Куинз-Холлу, не имея ни малейшего представления о характере концерта, но, выйдя из машины, Элизабет увидела афиши.

Вряд ли она призналась бы даже самой себе, что обрадовалась, чуть ли ни пришла в восторг от возможности увидеть родственника. Она всегда испытывала по отношению к нему любопытство и теперь, пробираясь к своему креслу, выжидательно посматривала на огромный оркестр.

Раздался гром аплодисментов, на сцену вышел человек и направился к дирижерскому пульту. Так вот он какой, Иван. Первой реакцией Элизабет была фраза, сказанная самой себе: «Естественно, Лидия вышла за него, я ничуть не удивлена!» Элизабет совершенно не разбиралась в музыке, но, слушая оркестр, которым дирижировал Иван, начала понемногу понимать то, что упустила в своей жизни.

Лидию она увидела в тот вечер гораздо позже. Иван закончил первую половину программы, и, когда он повернулся к публике, находившейся на грани истерики от восторга и возбуждения, Элизабет заметила, что он бросил взгляд и отвесил самый первый поклон женщине, одиноко сидящей в ложе. Элизабет раньше не видела ее, потому что та сидела укрывшись в темной глубине, но сейчас женщина наклонилась вперед, улыбаясь» и Элизабет разглядела ее.

Разглядела и не смогла отвести глаз. Сестра была красива, в этом не приходилось сомневаться. Она не аплодировала, лишь наклонилась вперед и улыбалась, устремив на Ивана полный гордости и восхищения взгляд, не поддающийся описанию. У Элизабет перехватило дыхание. Лидия казалась ей такой беззащитной, отданной на милость всем этим людям.

А потом она осознала, что никто из них, если не считать ее, не думает ни о ком, кроме Ивана. Буря аплодисментов вздымалась и стихала подобно волнам. Только Иван здесь что-либо значил, только Иван был героем, Иван, превративший огромное собрание спокойных прозаичных англичан в экспансивную, несдержанную толпу.

По дороге домой после концерта Элизабет едва слышала ворчание Артура.

— Бездарно потраченный вечер — вот как это называется, — повторял он снова и снова.

Но для Элизабет этот вечер явился важным событием в жизни. Впервые она подвергла сомнению собственное воспитание, правдивость отца и даже его непогрешимость. Она была гораздо моложе Лидии в том же самом возрасте, а ее брак, принесший и положение и обязанности, не развил ее как личность. Он фактически оказался не более чем продолжением той жизни, которую она вела в отцовском доме, — те же разговоры за столом, те же интересы и даже те же обязанности по дому и вне его, только в гораздо более широких масштабах, ведь Артур Эйвон был богатым человеком и ко всему прочему обладал древним, знатным титулом.

После того знаменательного концерта Элизабет начала размышлять. Раньше она всегда полупрезрительно относилась к светской жизни, которую не знала и еще меньше понимала. А Артур не поощрял ни танцев, ни компаний молодых людей, ее сверстников, ни увеселений Уэст-Энда, который жил в нескончаемом празднике. Теперь Элизабет начала задумываться, что же она пропустила.

Неужели положению Лидии можно позавидовать и сестра вовсе не отвергнута обществом, как представляла Элизабет? Идея показалась ей революционной. Графиня Эйвон осторожно навела справки, и все, о чем она узнала, еще больше усилило неприятное чувство, что всю жизнь ее обманывали. Ей рассказали, что чета Разумовских пользуется огромным успехом, она услышала, что Лидия бывает на вечерах только у самых близких друзей. Ивана приглашают наперебой, но очень трудно предугадать, где он появится. Он был «львом» сезона, которого все хотели видеть своим гостем, но только немногим везло заполучить его.

Элизабет заговорила о сестре с Артуром и услышала то, что ожидала: Лидия вела себя «отвратительно» и «разбила сердце бедного старого отца». Иван был «чужаком», одним из «этих отвратительных творческих личностей, которые полагают, они вхожи в любое общество лишь потому, что у них талант!»

Элизабет вздохнула и, наверное, впервые в жизни проявила инициативу. Она попросила Лидию о встрече, и в тот момент исчезли многие годы, и она снова оказалась маленькой девочкой, восхищавшейся своей почти взрослой старшей сестрой. Если Элизабет узнала, что такое материнская любовь, то только от Лидии. Когда сестра покинула дом, Элизабет не хватало ее даже больше, чем она осмеливалась признаться самой себе. Теперь ей хотелось снова обратиться к сестре, спросить ее совета, прислониться к ней.

Однако прошедшие годы пролегли между ними рекой, слишком широкой, чтобы быстро навести мосты. Они стали друзьями, но барьеры не были окончательно сметены. Они могли бы упасть, когда Лидия получила травму и Элизабет поспешила к кровати больной, но тогда старшая сестра была слишком поглощена своим несчастьем, уйдя с головой в отчаяние, чтобы понять, что именно сейчас она могла бы обрести подлинную Элизабет. К тому времени, когда Лидия вернулась в Фэрхерст, Элизабет вновь надела свою маску. Вскоре началась война, и сестры не могли часто видеться.

Только тогда Элизабет начала понимать, как она одинока. Она вела вполне счастливую жизнь в мирке, который населяли люди почти исключительно старшего поколения. И теперь, когда пришел конец вечерам и развлечениям, заполнявшим ее день, и она осталась вдвоем с мужем, Элизабет впервые задумалась о том, счастлива ли она.

«Что же мне нужно?» — спрашивала она себя, уже зная ответ, хотя ни за что бы в этом не призналась. Тяжело было видеть Лидию и Ивана вместе, замечать огонь в глазах Лидии и то, как она вся менялась, стоило Ивану подойти к ней. И он, по всему было видно, любил жену. Воображение Элизабет уводило ее дальше — она начала понимать, как много эти двое значили друг для друга и почему Лидия предпочла бросить вызов отцу и отрезать себя от всего, что было ей знакомо, ради какого-то музыканта, наполовину русского.

«Стоит ли жертвовать чем-то ради любви?» — спрашивала себя Элизабет. А вслед за этим возникал другой вопрос: «А я сама люблю?» Неужели это любовь, когда сердце начинает биться быстрее и не хватает дыхания, и в то же время чувствуешь живой трепет только оттого, что какой-то человек оказался рядом?

Она почти доехала до дома, когда, завернув за угол, увидела встречную машину. Тропинка была узкой, Элизабет резко затормозила и свернула налево, чтобы освободить дорогу. Несмотря на маневр, она успела заметить, кто был за рулем. Мужчина в машине помахал ей рукой, проехал мимо, затем остановился и, выключив двигатель, прошел назад пешком.

Она обернулась, следя за его приближением, и почувствовала, как быстрее забилось ее сердце. Он вышагивал легкой широкой походкой человека, привыкшего к открытым пространствам. Выглядел он серьезным, но серьезность была его характерной особенностью и естественно подходила к его лицу с резкими шотландскими чертами, квадратным подбородком и глубоко посаженными глазами.

• Предыдущая
• 9/61
• Следующая