Наказанная любовью - Картленд Барбара - Страница 2

• Предыдущая
• 2/27
• Следующая

Письмо шло семнадцать дней — и пришло через три недели после того, как лорд Бранскомб умер от сердечного приступа. Врачи спохватились слишком поздно, когда уже ничего нельзя было сделать.

В Индию ушла телеграмма с печальным известием, и Тони поняла, что теперь четвертым лордом Бранскомбом стал ее дядюшка Кенрик, который был на пятнадцать лет моложе своего старшего брата.

— Что он за человек? — спросила Латония.

— Я не видела его много лет, — ответила Тони. — Папа всегда им гордился, но я слышала только, что он очень строг, и офицеры, которыми он командует, считают его просто извергом.

Она говорила так, словно это не имело никакого значения, но среди слуг — Латония уже слышала — начались разговоры о том, что лорд Бранскомб будет теперь опекуном Тони.

Месяц спустя капитан и миссис Хит отправились домой, и в пути заболели желтой лихорадкой. Болезнь занес на корабль один из матросов, и в Порт-Саиде никому не разрешили сойти на берег: на судне был объявлен карантин.

В письме дочери миссис Хит жаловалась, что ее раздражает необходимость безвылазно сидеть на корабле под желтым флагом, но тут уж ничего нельзя было поделать, и ей оставалось только молиться, чтобы смертельная болезнь, свирепствующая среди экипажа, не коснулась пассажиров.

Увы, ее молитвы не были услышаны.

Узнав о смерти родителей, Латония была потрясена. Она долго не могла поверить, что больше никогда не увидит их. Она всей душой любила отца и мать и была так счастлива с ними, что теперь ей казалось, будто ее лишили части души. Снова и снова она жалела о том, что не поехала с ними и не умерла тоже: тогда бы ей не пришлось страдать от разлуки.

Потом она сказала себе, что жизнь должна продолжаться. Отец не одобрил бы, что его дочь, оставшись в одиночестве, испугалась и пала духом.

Тяжелее всего было то, что Тони уехала в Лондон, к родственнице, которая взялась опекать ее перед первым выездом в свет.

— Что толку сидеть в деревне и плакать, детка? — говорила она. — Тебе нужно приехать в Лондон. Конечно, будучи в трауре, ты не можешь посещать вечера и приемы, но у меня дома ты будешь встречаться с разными людьми, а когда минуют положенные полгода, начнешь ездить в театр, в оперу и найдешь себе уйму занятий.

Латония приглашена не была. Впрочем, в таком состоянии она все равно не смогла бы никуда поехать.

Шли месяцы. Тони не возвращалась. Латония понимала, что ее пожилой родственнице не хотелось брать на себя лишние хлопоты, и с мыслью об одновременном выходе в свет пришлось распрощаться.

Впрочем, Латония не особенно огорчалась. Она была вполне довольна жизнью в деревне и обществом старой гувернантки, которая когда-то учила их с Тони и теперь переехала в поместье и поселилась с Латонией в качестве компаньонки.

Мисс Уаддсдон была здравомыслящей женщиной, постарев, мечтала только о спокойной жизни и потому позволяла Латонии делать все, что той заблагорассудится. Впрочем, в отсутствие кузины дни Латонии протекали весьма однообразно — до тех пор, пока, без всякого предупреждения, не вернулась Тони. Едва приехав, она послала за Латонией, и, обнявшись, обе поняли, что ничего не изменилось и они снова так же близки, как были в детстве.

— Я так соскучилась! — воскликнула Тони. — Я тысячу раз пробовала уговорить кузину Алису пригласить тебя в Лондон, но та лишь ворчала, что у меня и своих забот предостаточно. Тони весело рассмеялась, а Латония, пристально посмотрев на нее, поинтересовалась:

— А у тебя действительно появились заботы?

— Еще бы! — ответила Тони. — Разве со мной может быть по-другому? И ты, дорогая, должна мне помочь, без тебя я не справлюсь.

— Что же случилось на сей раз?

— Я влюбилась! Латония сжала ладони.

— Боже, Тони, как увлекательно! И кто же он?

— Маркиз Ситонский!

Латония едва не задохнулась от изумления.

— Просто не верится! Где же вы встретились? И что скажет его отец?

Удивление Латонии было вполне понятно. Маркиз Ситонский являлся старшим сыном герцога Хэмптонского, самой важной персоны в графстве. Герцог на всех смотрел свысока. Однажды он поссорился с лордом Бранскомбом по поводу границы между поместьями, и с тех пор оба джентльмена даже не раскланивались друг с другом.

В детстве Латония и Тони не раз встречали маркиза и очень хотели с ним познакомиться. Он был старше, чем они, хорош собой и к тому же прекрасный наездник. Впрочем, Латония частенько ловила себя на мысли, что легче познакомиться с человеком с Луны, чем с маркизом Ситонским. И вот выясняется, что Тони не только с ним познакомилась, но еще и влюбилась в него! Латония с жадным интересом слушала рассказ кузины.

— Я увидела его на первом же приеме, — говорила Тони. — Там было много музыки, но все равно скука ужасная! Я даже не удивилась, что маркиз исчез до того, как нас успели представить, но решила, что рано или поздно мы должны познакомиться. Я расспросила кузину Алису о его друзьях и о том, в каких домах он бывает.

— Трудно было это узнать? — спросила Латония.

— Не очень, — ответила Тони. — В Лондоне все обо всех сплетничают, и вскоре я выяснила, что у маркиза интрижка с одной очень привлекательной, но замужней женщиной.

Заметив, что Латония потрясена, она весело добавила:

— Все мужчины волочатся за замужними женщинами, потому что это ничем им не грозит. А с девушками они стараются даже не заговаривать, потому что ужасно боятся, что их поймают в ловушку!

Самодовольно усмехнувшись, Тони добавила:

— Для разнообразия я не стала ждать, пока маркиз захочет поймать меня, и сама принялась его ловить.

— Могу это понять, — сказала Латония. — Ты стала еще красивее, чем была до отъезда.

Она не кривила душой. Ее кузина стала утонченнее и куда обаятельнее, чем раньше. Вероятно, это было следствие непоколебимой уверенности в себе. Ну, а платье Тони, явно сшитое весьма дорогой портнихой, только добавляло ей блеска.

— И что же маркиз? — поторопила Латония.

— Я встретила его только через месяц, — продолжала рассказ Тони. — И была твердо намерена заставить его влюбиться в меня, чтобы отплатить ему за то, что этот замшелый герцог, его отец, ни разу не пригласил нас в Хэмптон-Тауэре!

— Меня он в любом случае не пригласил бы.

— Ты там побываешь, потому что я собираюсь стать маркизой Ситонской.

Латония судорожно вздохнула:

— Что скажет по этому поводу герцог?

— Ему придется забыть свою старую ссору с папой и оставить надежду, что его сын когда-нибудь женится на принцессе.

— На принцессе?

— Вряд ли он считает кого-то другого подходящей парой для сына всемогущего герцога Хэмптонского.

Тони засмеялась и с удовольствием добавила, вытянув руку:

— Ох, Латония, Латония! Это было так весело! Я твердо решила пленить Айвена и преуспела, если не считать того, что, пока заставляла его влюбиться в меня, сама влюбилась в него!

— Ты на самом деле его любишь?

— Я его обожаю! — ответила Тони. — Мне не хватает слов, чтобы выразить, как он прекрасен!

Она вздохнула.

— Просто ожившая сказка. Я люблю Айвена, он любит меня, и все будет замечательно, когда старый герцог даст свое согласие.

— А ты уверена, что он его даст? — негромко спросила Латония.

— Он даст согласие или умрет, — сказала Тони. — В любом случае мы с Айвеном поженимся.

— Что ты имеешь в виду под словом «умрет»?

— Герцог очень болен, — объяснила Тони. — Наверное, у него что-то с сердцем, как было у папы. Поэтому Айвен сказал, что нам нужно подождать с объявлением о помолвке. Вдруг герцог и впрямь откажется дать согласие? Айвен боится, что старик не переживет ссоры.

— Тогда вы, конечно, должны подождать, — кивнула Латония.

— Я сказала Айвену, что готова ждать какое-то время, — заметила Тони. — Но он так же нетерпелив, как я, так что долго ждать не придется.

— Ты все-таки надеешься, что герцог согласится?

— Придется согласиться, — с легкой грустью в голосе ответила Тони. — Никто и ничто не заставит меня отказаться от Айвена, и я знаю, что он думает то же самое. К тому же в этом есть какая-то поэтическая справедливость.

• Предыдущая
• 2/27
• Следующая