Молитва любви - Картленд Барбара - Страница 8

• Предыдущая
• 8/26
• Следующая

Мать Джины всегда интересовалась старинными домами и передала свое увлечение дочери. Джина не сомневалась: в «Монастырском очаге» обязательно должны быть тайные ходы и коридоры. Мать не раз говорила ей, что для построек времен Тюдоров[3] это обычное дело. Б подобных тайниках в свое время прятались и католические священники, спасающиеся от преследований королевы Елизаветы[4], а после и роялисты, укрывавшиеся от войск Кромвеля[5].

Когда экипаж остановился перед главным входом, Джина увидела — как, впрочем, и ожидала — нескольких лакеев в ливреях с гербом графа Инглтона. Был там и дворецкий, седовласый и величавый, как Папа Римский. Он поспешил встретить Джину. Ее и нянюшку отвели наверх, где одна служанка проводила Джину в ее комнату, а другая отвела нянюшку на половину для прислуги.

Комната Джины была обставлена со вкусом, но ясно было, что это не лучшая комната в замке, не из тех, в которых граф селит своих друзей. Однако Джину это нисколько не расстроило, она все думала, как хорошо, что она в этом чудном замке, а не серых гадких «Башнях».

Поднимаясь по резной дубовой лестнице, она заметила и картины на стенах, и старинную мебель в коридорах. Ей хотелось поближе взглянуть на все эти сокровища, и в то же время она жалела, что ее матери уже нет в живых и ей некому рассказать обо всем.

— Как только вы будете готовы, — прервала ее мысли горничная, — мистер Ньюмен проводит вас к миледи. Она ждет вас в Голубом салоне.

Джина решила, что Ньюмен — это, должно быть, дворецкий. Сняв шляпку, умывшись и пригладив волосы, Джина была готова предстать перед хозяйкой. Ее немного беспокоило, как устроилась нянюшка, впрочем, Джина не сомневалась, что та сама сможет о себе позаботиться. Горничная, которую звали Роуз, отвела Джину к ожидающему ее лакею, тот сопроводил ее к дворецкому, который, в свою очередь, распахнул перед ней двери в Голубой салон. Это была весьма милая комната, не очень большая, но модно обставленная. Названием своим комната была обязана — как позже узнала Джина — портрету над камином, изображавшему четвертого графа Инглтона в детстве, одетого в атласный костюмчик голубого цвета.

Но в первый момент Джина ничего этого не заметила, взгляд ее сразу привлекла находившаяся в комнате девушка.

Леди Элис возлежала на софе подле окна, и шелковая шаль укрывала ее ноги. Она не сделала ни малейшей попытки подняться, когда лакей провозгласил:

— Мисс Борн, миледи!

Идя через комнату, Джина даже подумала, что миледи спит. Но даже в таком состоянии леди Элис была неотразима.

Когда Джина подошла к софе, леди Элис посмотрела на нее и еле слышно прошелестела:

— Рада вас видеть… Мне сказали, что… вы приедете сегодня.

Джина пожала ее холодную вялую руку и присела на стул у софы, не дожидаясь, пока леди Элис догадается ей это предложить.

— Я рада быть здесь с вами в этом доме, мне жаль только, что вы не очень хорошо чувствуете себя.

— Я так устала. — Голос леди Элис донесся будто издалека.

— Я тоже чувствую себя слегка уставшей после такого путешествия, — сочла нужным сказать Джина, — но мне очень хочется услышать историю этого замка и осмотреть его.

Леди Элис ничего не ответила. Она молча смотрела на Джину, и девушке казалось, что даже это удается леди Элис с трудом.

Джина решила предпринять еще одну попытку.

— Мне о многом хочется вас расспросить, но сначала я была бы не прочь поговорить о том, что интересует вас.

После паузы, показавшейся Джине бесконечной, леди Элис с усилием произнесла:

— В библиотеке вы найдете… хранителя… он расскажет вам… о замке.

— Я думала, вам будет приятно самой рассказать мне. Вам ведь нравится жить здесь?

Снова последовала пауза, как если бы леди Элис обдумывала ответ. Наконец она проговорила:

— Мне нравилось жить с папой… А теперь я все время… чувствую себя такой… усталой.

«Похоже, разговор зашел в тупик», — подумала Джина и обрадовалась, когда дворецкий подал чай, который, как он объяснил, был необходим после долгой дороги. Дворецкий поставил чайный столик возле софы, на которой лежала леди Элис. Хозяйка дома не сделала ни малейшей попытки разлить чай, и Джине пришлось заняться этим самой.

— Какой вы пьете чай? С молоком и сахаром? С чем будете пить?

Джина посмотрела на столик. Да, все это сильно отличалось от тех чаепитий, которыми они с нянюшкой вынуждены были довольствоваться в последнее время. Тут были и канапе, и тарталетки, и самые разные пирожные — шоколадные и залитые розово-белой глазурью.

— Что вам подать? — спросила Джина у леди Элис.

— Я не голодна.

Джина попробовала было уговорить леди Элис съесть канапе, но та откусила кусочек и положила остальное обратно на тарелку. Джина же отведала все: и канапе, и тарталетки, и шоколадные пирожные. Она бы съела еще, но решила, что это будет не совсем прилично, учитывая то, что хозяйка все так же лежит и отказывается от еды.

Когда с чаем было покончено. Джина обратилась к предмету, который занимал ее мысли с самого приезда:

— Ваш опекун сказал мне, что если я приобщу вас к верховой езде, то тоже смогу ездить верхом, а я этого очень хочу. — Видя, что леди Элис не выказывает ни тени интереса, Джина поспешила продолжить: — Мой отец был прекрасным наездником, и я всегда ездила с ним. А когда он погиб, мне пришлось продать всех лошадей. А по-моему, в деревне невозможно жить, не ездя верхом.

Джине очень хотелось, чтоб ее слова заинтересовали леди Элис, но цели своей она не достигла. После очередной паузы леди Элис вымолвила:

— Я слишком устала, чтобы ездить верхом.

— Ничего удивительного, вы же совсем ничего не едите, — нашлась Джина. — Если кухарка приготовит вам блюда, которые вы любите, вы быстро обретете силы.

— Когда папа был жив… у меня были любимые блюда… а теперь я слишком устала… — Когда леди Элис произносила свое коронное слово «устала». Джине показалось, что голос навсегда покинул хозяйку.

Девушка принялась лихорадочно соображать, что можно сделать в подобных обстоятельствах. «Надо посоветоваться с нянюшкой», — решила она, чувствуя себя несколько неловко и справедливо полагая, что граф сочтет ее миссию проваленной.

Она еще побеседовала с леди Элис, пока та не сказала, что ей надо пойти полежать перед ужином.

Джина тактично промолчала, не заостряя внимание леди Элис на том, что та и так весь день ничего другого не делала. Она проводила хозяйку наверх и, когда та скрылась в своей комнате, поспешила к себе.

К радости Джины, в комнате ее ждала нянюшка, которая успела распаковать вещи.

— Ой, нянюшка, как хорошо, что ты здесь! Мне так много надо тебе сказать!

— Я такого наслушалась про хозяйку на половине прислуги! Ну в самом деле странно, что это на нее нашло, не успела она приехать сюда.

— А в чем причина? — спросила Джина.

— Не знаю, не знаю. Но если хочешь услышать мое мнение, с этим домом не все чисто.

— Что значит «не все чисто»? — удивилась Джина.

— Горничные только и говорят о привидениях. И уже предупредили меня, что ежели я услышу ночью странные звуки, то не стоит обращать внимания.

Джина рассмеялась:

— Людям нравится верить, что под крышей любого старинного дома, а уж тем более замка, должны непременно обитать два-три призрака.

— Значит, у них есть причины верить, — настаивала нянюшка.

Джина только было собралась посмеяться над ее суеверием, как в дверь постучали. И в комнату, даже не дожидаясь принятого «войдите», зашла женщина.

Девушка сначала опешила, что, может, это еще одна гостья, но тут же поняла, что, если судить по черному шелковому платью и связке ключей на поясе, то перед ней экономка. Для экономки женщина выглядела молодо и довольно неплохо, хотя черты ее лица казались несколько грубоватыми.

• Предыдущая
• 8/26
• Следующая