Мадонна с лилиями - Картленд Барбара - Страница 15

• Предыдущая
• 15/37
• Следующая

Конечно, представлялось крайне маловероятным, что кого-нибудь в Айлингтоне настолько взволнует кончина какого-то малоизвестного художника, что он явится отдать ему последние почести, но в деле, где затронуто доброе имя девушки, всегда лучше перестраховаться.

Вот почему маркиз нанял катафалк, а также карету для Сириллы и Ханны, от себя прислал огромный и очень дорогой букет цветов, а сам наблюдал за похоронами со стороны.

Франс Винтак был похоронен с пышностью, которой он не знал при жизни, а венки на его могиле придали ей красоту, которую он наверняка оценил бы.

Пока карета везла женщин обратно на Куин-Энн-терэс, Сирилла сказала Ханне:

— Просто в голове не укладывается, что папы уже нет! Я слушала проповедь и все никак не могла поверить, что это его хоронят… Единственное, что меня утешает, — теперь он на небесах вместе с мамой!..

Ханна молча смахнула слезу.

— А ты помнишь, — предалась воспоминаниям Сирилла, — что, когда папа возвращался домой, мама всегда первая встречала его в гостиной? Он только переступал порог, а она уже бежала к нему, восклицая: «Франс, милый Франс! Я ужасно соскучилась по тебе… Надеюсь, с тобой все в порядке? Как хорошо, что ты вернулся!»

Голос девушки дрогнул, и она как бы про себя добавила:

— Наверное, мы недостаточно хорошо заботились о нем…

— Мы сделали все, что могли, мисс Сирилла, — мрачно проговорила Ханна.

— Да, ты вела себя безупречно, милая Ханна, — ласково проговорила девушка. — И все же папа, вероятно, не подхватил бы простуду, которая затем перешла в воспаление, если бы мы с тобой заставляли его надеть теплое пальто всякий раз, когда он отправлялся к торговцам картинами…

— Да он ведь и слушать нас не желал! — возразила служанка.

— Да, он слушался только маму, — подтвердила Сирилла.

— Какой толк теперь казнить себя, мисс Сирилла? — резонно заметила Ханна. — Нам не в чем себя упрекнуть. Хозяин был так плох последние дни, что сразу было видно — он долго не протянет. По ночам все ворочался да звал вашу матушку, словно и в самом деле считал, что она здесь, рядом с ним!..

— Кто знает, может быть, так оно и было, — задумчиво промолвила Сирилла.

Карета остановилась возле дома.

«Как странно, — подумала Сирилла, — отца нет, и дом словно опустел! Не знаешь, за что браться, чем себя занять. На душе грустно и уныло…»

Она прошла в студию и достала несколько незаконченных работ Франса Винтака. Всматриваясь в картины, девушка пыталась понять, какие чувства хотелось передать ее отцу, когда он рисовал свои картины.

«А вот маркиз понял это сразу», — вдруг пришло ей на ум.

Не успела она об этом подумать, как в коридоре послышался голос Маркиза, а затем его шаги на лестнице.

Сердце Сириллы забилось сильнее, а глаза заблестели. Такой ее и увидел маркиз, когда спустя минуту вошел в студию.

Его внушительная фигура заполнила собой всю студию, и Сирилла вдруг подумала: «Как странно! Он здесь, и дом больше не кажется мне пустым. Я не чувствую одиночества!»

— Ханна сказала, что похороны прошли должным образом, — начал маркиз.

— Да, церемония получилась торжественной. А какие роскошные цветы! Позвольте поблагодарить вас за них! — не в силах сдержать своих чувств, воскликнула Сирилла.

— Я надеялся, что они вам понравятся.

— Они предназначались папе, — напомнила Сирилла с легким упреком.

— Если верить церковным догматам, — возразил маркиз, — там, где сейчас пребывает ваш отец, полно цветов, так что, на мой взгляд, те, что приносят на похороны, больше предназначаются живым, нежели умершим.

— Кому бы ни предназначались ваши цветы, вы поступили очень благородно.

Маркиз обвел глазами студию.

— Не могли бы показать мне другие работы вашего отца? — спросил он.

— Вы уже купили одну его картину — самую лучшую, — промолвила Сирилла. — Остальные не закончены и вряд ли стоят больше нескольких шиллингов…

— Давайте поговорим откровенно, — предложил маркиз. — На какие средства вы намерены жить дальше?

По выражению лица девушки он понял, что она сама со страхом задавала себе этот вопрос с той самой минуты, как умер Франс Винтак.

Наступило молчание. Свет, падавший из окна в потолке студии, придавал золотистым волосам Сириллы вид некоего ореола вокруг ее головы.

— Вы так прекрасны! — невольно вырвалось у него. — Простите меня за бестактность, но вам небезопасно находиться здесь одной, без мужской поддержки…

— У меня есть Ханна…

— Не можете же вы провести всю жизнь в одиночестве, в компании со служанкой, — мягко возразил маркиз. — Как бы вы ни были к ней привязаны, вряд ли эта женщина сумеет скрасить ваш досуг достойной беседой.

Маркиз улыбнулся, и Сирилла ответила улыбкой, хотя его слова были не слишком лестны для преданной Ханны.

— Она меня очень любит, заботится обо мне… Но вы правы — беседовать с ней не очень интересно!

— Так я и думал, — кивнул головой маркиз. — Мне хорошо известны такие преданные, но не очень-то умные слуги. Их ценишь, но в их обществе быстро устаешь!

— Теперь, когда папы нет, — со вздохом добавила Сирилла, — мне, пожалуй, не с кем будет и словом перекинуться…

— Именно это меня и беспокоит, — неожиданно объявил маркиз.

Заметив, что Сирилла смотрит на него с удивлением, он продолжил:

— Постарайтесь отнестись спокойно к тому, что я сейчас скажу. Да, формально мы познакомились совсем недавно, но на самом деле я знал вас очень давно. Уже целый год ваш образ — в моем сердце и мыслях, и виной тому — «Мадонна с лилиями».

Сирилла не сводила глаз с маркиза. На его лице появилось странное выражение. И вдруг, не в силах больше противиться своему желанию, он подошел к девушке и обнял ее.

Она не сопротивлялась, замерев в его нежных, почти дружеских объятиях.

Маркиза охватило незнакомое ему ранее чувство. Сирилла была так непохожа на других женщин, а ее неземная красота, казалось, была божественного происхождения.

Ему чудилось, что он держит в объятиях не девушку, а некий образ, созданный его поэтическим воображением. Но вот маркиз осторожно взял Сириллу за подбородок и повернул к себе ее лицо.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, потом наклонился и коснулся губами ее губ.

Ее губы были так мягки, а дрожь, пробежавшая по телу, такой трогательной, что маркизу на мгновение показалось, что он очутился в сказке, рядом с феей.

Маркиз представлялся Сирилле сказочным принцем, который с момента своего появления увлек ее в некую загадочную, волшебную страну.

В своей наивности и неискушенности девушка даже не знала, что такие люди существуют на свете. Да и собственные чувства были ей внове. Она ловила себя на мысли, что ей приятно его присутствие, что около него она чувствует себя спокойно и уверенно.

Его губы коснулись ее рта, и Сирилле показалось, что все, о чем она втайне мечтала, стало явью. Этот поцелуй был как божественное благословение, которое ей посылал Господь.

Это было так чудесно, так непохоже на все, что случалось с ней раньше. Ей казалось, что она летит, окруженная нежным сиянием, к заоблачным далям.

Фейн крепче прижал ее к себе, но поцелуй его оставался так же нежен. Сириллу охватило волнение, словно и ее сердце, и душа, и само тело уже не принадлежали ей больше, а растворились в этом человеке, который обнимал и целовал ее.

«Это и есть любовь! — думала она с восторгом. — Такая же прекрасная, такая же восхитительная, как у мамы и папы… А я боялась, что мне не суждено испытать ее!»

Но любовь пришла к ней, и с этого момента весь мир сосредоточился для Сириллы в нем одном.

Маркиз с усилием разжал объятия.

— Дорогая, — воскликнул он, — отныне ты принадлежишь мне! Я всю жизнь искал тебя и теперь никогда с тобой не расстанусь…

— Я люблю тебя… — еле слышно пролепетала Сирилла.

— А я тебя, — чуть хрипловато ответил маркиз.

Так оно и было. Никогда ни одна женщина не слышала от него таких слов, потому что маркиз еще ни разу не испытывал этого чувства и не хотел напрасно лгать.

• Предыдущая
• 15/37
• Следующая