Люцифер и ангел - Картленд Барбара - Страница 10

• Предыдущая
• 10/26
• Следующая

Щеки Аниты залила краска смущения.

— Я, наверное, не должна была… этого говорить, — пробормотала она. — То, о чем я думаю, иногда выскакивает само собой. Простите.

— Вам не за что просить прощения, — сказал герцог. — Теперь мы направляемся домой, и у меня, кажется, появилось решение относительно ваших трудностей.

— Правда?

Анита сжала руки. В ее голосе послышались совсем иные нотки.

Девушка глядела на герцога снизу вверх. Ее взгляд умолял.

— Ваша светлость, вы в самом деле хотите мне помочь? Прошу вас… Если вы мне поможете, я… буду благодарна вам всю свою жизнь!

— Безусловно, я постараюсь, — сказал герцог. — Полагаю, вы останетесь довольны.

— Обещайте, что мне не придется… выходить замуж за… преподобного Джошуа!

— Если только вы сами этого не пожелаете.

— Вы прекрасно знаете, что никогда, никогда, никогда я этого не пожелаю! — воскликнула Анита. — Но как вы сможете… помешать преподобному Джошуа?

— Полагаю, что есть еще некто, чья помощь нам понадобится, — улыбнулся герцог,

Лицо Аниты приняло озабоченное выражение. Заметив это, герцог добавил:

— Не беспокойтесь так! Я имею в виду мою мать.

Герцогиня сидела на своем любимом месте у окна. Вдруг, к своему удивлению, она увидела сына, который направлялся к дому.

Час назад герцог уехал в Харвуд. Герцогиня не могла себе представить, что заставило его вернуться.

Через некоторое время она услышала его шаги в коридоре и выжидательно подняла голову.

Герцог вошел, но не успел ничего сказать, как герцогиня воскликнула:

— Что случилось, Керн? Я не ожидала столь скорого твоего возвращения!

— Ничего страшного не произошло, — ответил он, подходя к матери.

— Тогда в чем дело? — поинтересовалась герцогиня.

Герцог сел в кресло рядом с матерью и ответил:

— По пути я встретил внучатую племянницу мисс Лэвенхэм. Девушка была сильно расстроена.

— Что же ее так огорчило?

— Твоя давняя подруга, которая, по твоим словам, занимается благотворительностью, решила, что это дитя должно выйти замуж за ее ручного священника.

— Не может быть! За преподобного Джошуа Хислипа?

— По-моему, его зовут именно так.

— Но он старый и, наверное, самый неприятный человек на свете! Когда в прошлое воскресенье я слушала его, он буквально упивался описанием страшных мучений, которые ждут грешников. Мне кажется, что, будь у него такая возможность, он бы лично выносил приговоры.

— Тогда ты понимаешь, мама, — сказал герцог, — что позволить выдать девушку замуж за человека, который ей в отцы годится, — это преступление.

— Кто-то мне рассказывал, что преподобный Джошуа недавно овдовел, — заметила герцогиня. — Но, конечно, он слишком стар для племянницы Матильды… Как, ты сказал, ее зовут?

— Анита.

— Однако, — продолжала герцогиня, — я не могу ничего поделать. Кроме того, я уверена, что Матильда Лэвенхэм не потерпит моего вмешательства.

На мгновение наступила тишина, потом герцог сказал:

— Мне казалось, что тебе нужен чтец, мама. Герцогиня вздрогнула от возмущения. Больше всего на свете она гордилась своим зрением, гораздо лучшим, чем у ее ровесниц.

Она прекрасно видела вдаль, более того, лупа ей требовалась только для очень мелкого шрифта.

Герцогиня уже готова была сказать, что чтец ей понадобился бы в последнюю очередь, но когда эти слова уже были готовы сорваться у нее с языка, сдержалась и, поколебавшись, неуверенно произнесла:

— Если ты действительно… думаешь, что мне это необходимо, я… уверена, ты… прав.

— Я так и думал, что ты со мной согласишься, мама* — улыбнулся герцог. — Так как завтра ты уезжаешь домой, полагаю, тебе будет приятно, если кто-нибудь станет сопровождать тебя и читать вслух газеты.

— Ты предлагаешь, чтобы Анита Лэвенхэм поехала со мной? — спросила герцогиня.

— Лучше всего, если она приедет сюда сегодня вечером, — ответил герцог. — Как я понимаю, влюбчивый священник завтра в полдень будет гладить костюм.

— Конечно, его сватовство надо предотвратить, — согласилась герцогиня. — Что ты предлагаешь предпринять?

— Я уже заказал для тебя экипаж, мама. Полагаю, если ты поедешь к мисс Лэвенхэм и попросишь у нее, в виде услуги, одолжить тебе свою племянницу, она не сможет отказать.

— Конечно, дорогой, — кивнула герцогиня. — Может, позвонишь, чтобы Элеонора принесла мне шляпку и накидку?

Герцог поднялся и дернул за звонок. Герцогиня наблюдала за ним с удивлением, которого он не замечал.

Она часто обвиняла его в эгоизме. Многие говорили, что он испорченный и избалованный единственный ребенок.

Герцогиня подумала, что с тех пор, как ее сын вырос, он никогда не выказывал ни малейшей заинтересованности в делах окружающих.

— Теперь я снова отправлюсь в Харвуд, — говорил тем временем герцог. — Надеюсь, по пути у меня не будет больше приключений. Завтра я направлюсь в Донкастер, а в Оллертоне буду через две недели.

— Я пригласила твоих гостей приехать к нам двадцать пятого, — сказала герцогиня.

— Спасибо, мама. Бригсток, конечно, отправится назад в поезде, чтобы позаботиться о тебе во время путешествия и проследить, чтобы у тебя было все необходимое.

— Уверена, мистер Бригсток превосходно с этим справится, — ответила герцогиня.

Она протянула руки:

— До свидания, дорогой мальчик. Надеюсь, твои лошади выиграют скачки.

— Я буду чрезвычайно разочарован, если они проиграют.

Герцог поцеловал мать и поспешил прочь, словно ему не терпелось снова взяться за поводья упряжки, ожидавшей его снаружи.

Глядя вслед сыну, герцогиня тихо пробормотала:

— Чтец, подумать только! Впрочем, этот предлог не хуже других!

Поспешив в дом мисс Лэвенхэм, согласно указаниям герцога, Анита обнаружила, что ее собираются отчитать за долгое отсутствие.

— Есть много дел, которые тебе необходимо сделать, Анита, — сурово сказала мисс Лэвенхэм, — а не шляться неизвестно где. Я этого не одобряю.

— Прошу прощения, — робко ответила Анита. — Сегодня такой хороший день, и я гуляла дольше, чем намеревалась.

— Молодежи совершенно не обязательно чрезмерно увлекаться моционом, — отрезала мисс Лэвенхэм, — особенно когда они пренебрегают своими обязанностями. Поторопись закончить эти письма, чтобы отдать их викарию, когда он зайдет завтра.

Она не заметила, что Анита задрожала, подумав о настоящей причине визита преподобного Джошуа.

Анита отчаянно спрашивала себя, сдержит ли герцог слово и спасет ли ее от ужасной судьбы.

Саре хорошо было говорить о том, что им надо найти себе мужей, но Анита благодаря своему живому воображению уже поняла: быть замужем за мужчиной означает не только носить его имя и следить за его домом.

Она не знала, что это, собственно, означает. Она знала только, что сама мысль о поцелуях и прикосновениях преподобного Джошуа была жуткой и противоестественной.

Когда она в первый раз после приезда увидела его в церкви, она решила, что он скучен и отвратителен.

Тогда она снова размечталась о Люцифере, хотя речь преподобного Джошуа ни в коей мере не напоминала проповедь преподобного Адольфуса:

— О, как упал ты с неба, денница, сын зари! Анита повторяла про себя эти слова и с улыбкой

думала о том, как удачно упал ее Люцифер — на место герцога.

Когда позже в тот день преподобный Джошуа зашел на чай к ее двоюродной бабушке, Анита пришла к выводу, что вблизи он еще более неприятен, чем во время проповеди.

Он разговаривал с мисс Лэвенхэм как-то вкрадчиво и раболепно. Анита заметила, что глаза его заблестели от жадности, когда леди Матильда вручила ему запечатанный конверт.

— Небольшое пожертвование на дела милосердия, дорогой викарий, — проговорила мисс Лэвенхэм неожиданно мягким голосом.

У Аниты возникло подозрение, что единственный объект благотворительности преподобного Джошуа — он сам.

Он заходил очень часто. В следующее воскресенье Аниту неприятно поразило, что он продержал ее руку в своей, влажной и липкой, заметно дольше, чем того требовали приличия.

• Предыдущая
• 10/26
• Следующая