Любовь всегда выигрывает - Картленд Барбара - Страница 32
- Предыдущая
- 32/45
- Следующая
Поскольку он не протестовал и не спорил с ней, она поняла, как ему плохо. Тина поспешно позвонила в колокольчик, а когда на ее звонок явились два лакея, велела им отнести хозяина наверх. Еще одного лакея она срочно послала за врачом, а затем побежала в комнаты герцогини.
Ее светлость сидела в постели, великолепно причесанная и сверкая драгоценностями.
— Доброе утро, дитя мое, — весело сказала она, когда вошла Тина, но, увидев ее лицо, быстро спросила: — Что такое? Что случилось?
— Приехал его светлость, — пояснила она, — но он болен и слаб. Пускаться в путь в таком состоянии — безумие. Я велела отнести его в постель и послала за доктором.
— Я же приказала ему остаться в Уинче до конца недели, — рассердилась герцогиня. — Глупый мальчишка! Но что же все-таки заставило его ослушаться меня и приехать в Лондон?
— По-моему, он встревожен, — не подумав, буркнула Тина.
— Встревожен? — не поняла герцогиня.
Тина слишком поздно спохватилась, что герцогиня не имеет ни малейшего понятия о финансовом положении своего внука. Собрав все свои силы, она попыталась по-своему объяснить ситуацию.
— Полагаю, — заставив себя улыбнуться, произнесла она, — лорду Уинчингему было там одиноко, и он просто соскучился по нам. Вот и решил, что ему следует приехать сюда, чтобы сопровождать нас на балы и приемы, а на самом деле, думаю, ему просто стало завидно, что мы развлекаемся и ходим на балы без него!
Ну, это, конечно, не ускорит его выздоровления, — заметила герцогиня. — Передайте доктору, чтобы он зашел ко мне, как только осмотрит его светлость. Хочу выяснить, насколько на самом деле плох мальчик.
— Да, конечно, — кивнула Тина и повернулась к двери, но ее остановил вопрос герцогини:
— Вы написали сэру Маркусу, дитя мое?
— Да, ваша светлость, я почти закончила письмо, но тут пришли и сообщили о приезде его светлости.
— Тогда заканчивайте скорее и отошлите со слугой, — приказала старая леди. — Нельзя допустить, чтобы дурное впечатление, которое вы произвели вчера вечером, осталось у него надолго. Мужчины, как чайники, быстро остывают! Вы же хотите сохранить его? Пока он лучшая партия, которую вы можете сделать!
— Да, конечно, — унылым голосом согласилась Тина.
Герцогиня разумна, Тина это знала, однако понятия не имела, как верны ее слова и насколько жизненно важно, чтобы сэр Маркус не остыл. Спасения нет. Тина прекрасно понимала, что у нее не остается времени увиливать, убегать или притворяться, будто кто-то может ей помочь. Она должна принять предложение сэра Маркуса, и чем быстрее состоится свадьба, тем лучше.
Выйдя из комнаты герцогини, она побежала вниз, чтобы дать указания дворецкому. Но, спустившись в холл, услышала стук дверного молоточка. Когда лакей открывал дверь, она скорее машинально, нежели из любопытства повернулась.
— Мисс Крум дома? — прозвучал голос сэра Маркуса.
Она подошла к нему, заставив себя улыбнуться и пытаясь притвориться перед самой собой, будто не чувствует робости, от которой каждый шаг давался ей с трудом.
— Мисс Крум… Тина! — Сэр Маркус сорвал с головы шляпу и склонился над ее рукой. Он был одет в бордовый атласный камзол с вышитым поясом, а в середине его шейного платка сверкал сапфир размером с голубиное яйцо. — Я надеялся, вы уделите мне немного времени.
Сэр Маркус выпрямился и теперь возвышался над ней, а она, как всегда, почувствовала, что он ее подавляет.
— Конечно, — ответила она. — Пройдем в маленькую гостиную.
Лакей открыл дверь в маленькую гостиную, выдержанную в светло-голубых тонах и обставленную элегантной мебелью, которой, как Тина узнала от герцогини, семья владела уже на протяжении более ста лет.
— Присаживайтесь, сэр Маркус, — вежливо пригласила Тина, указав на кресло возле камина, а сама села на диван.
К ее удивлению, сэр Маркус устроился рядом с ней.
— Вы сегодня прекрасно выглядите, — произнес он тоном, который она ненавидела больше всего.
Тина заставила себя посмотреть ему в глаза и пробормотала:
— Вы всегда так добры!
— Я спрашивал себя: думали ли вы обо мне вчера вечером?
— Вчера вечером? — удивилась она.
— После того, как я покинул вас, или, вернее, после того, как вы покинули меня, — объяснил он. — Думали ли вы о моем предложении руки и сердца?
— А, — пролепетала Тина.
Она понимала, что сэр Маркус, конечно, мог прийти к ней именно для такого разговора, но никак не ожидала, что он окажется настолько прямолинейным, что сразу перейдет к делу.
— Да, конечно, — протянула Тина.
— Я, конечно, не хотел вас торопить, — проговорил он, — но, кроме горячего желания знать, хотите ли вы стать моей женой, у меня есть еще планы, которые, как вы понимаете, зависят от того, захотите вы сделать меня безмерно счастливым человеком или нет.
— Какие планы? — спросила Тина не потому, что ее это интересовало, а потому, что стремилась любой ценой выиграть время, прежде чем дать прямой ответ.
— Сегодня утром я был у принца, — сообщил сэр Маркус. — Фактически я помогал его королевскому высочеству, когда тот одевался. Он заявил, что ему надоел лондонский сезон, и предложил мне поехать с ним и, разумеется, с миссис Фитцгерберт, в которую, как вам известно, принц влюблен без памяти, в местечко под названием Брайтхелмстон — маленькую рыбацкую деревушку, которую его королевское высочество нашел на южном побережье. Пожить недолго в деревне было бы приятно, но мне не хотелось бы уезжать из Лондона, если, конечно, вы не согласитесь поехать со мной. Но если вы согласитесь стать моей женой, это будет намного проще.
Тина посмотрела на свои руки, сцепленные на коленях. Конечно, подумала она, проще всего ответить «да». И все же какая-то неведомая сила удерживает ее, шепчет на ухо, что надо подождать. Она растерялась: коли решение принято, пути назад нет! И все-таки в голове звенели слова: «Погоди! Погоди!» Хотя Тина понимала, что причина этого не в инстинкте самосохранения, а в страхе оказаться в руках человека, которого она ненавидит.
— Вчера ночью я видел вас во сне, — сообщил сэр Маркус, прежде чем она смогла заговорить. — Мне снилось, что я держу вас в объятиях, как в Воксхолл-Гарденс, и целую вас, а вы отвечаете мне, и ваши поцелуи опьяняли меня даже во сне, дорогая Тина!
В его голосе было что-то гипнотическое, и все же когда он наклонился ниже, она почувствовала, что внутренне содрогается от одной близости к нему Больше всего на свете ей хотелось дать ему достойный ответ и выбежать из комнаты.
На какую-то секунду она представила, как бежит наверх к лорду Уинчингему, откинувшемуся на подушки, прижимается к нему лицом и шепчет, что не может, нет, не может сказать «да» сэру Маркусу, потому что на самом деле любит другого! Но в эту секунду благодаря именно этой ее любви Тина поняла, каков должен быть ее ответ.
Только она может спасти лорда Уинчингема! Только от нее зависит его жизнь. Иначе кредиторы разорвут его на куски или самым унизительным образом упрячут во «Флит»! И она знала, что безнадежная любовь к нему даст ей силы поступить так, как надо. Раньше Тина боролась за себя; теперь же боролась за любимого человека не только больше, чем за себя, но и больше, чем за жизнь.
Она сжимала пальцы до тех пор, пока не побелели костяшки. Наконец сдержанно, ровно произнесла;
— Я вам глубоко благодарна, сэр Маркус, за честь, которую вы мне оказали, и, прежде всего, должна извиниться за мое вчерашнее поведение. Вы застали меня врасплох и должны простить меня за то, что я поставила и вас, и ее светлость в неудобное положение, убежав столь бесцеремонно.
Не говорите больше ничего, — попросил сэр Маркус. — Обещаю вам, я буду прощать и худшие проступки. Это я виноват, что напугал вас. Вы трепетали в моих руках, как птичка в ловушке. Это меня возбуждало. Мне придется научить вас, дорогая, что значит любовь для мужчины, да и для женщины.
В его словах заключался подтекст. Тина покраснела, но ей удалось спокойно ответить:
- Предыдущая
- 32/45
- Следующая
