Любовь контрабандиста - Картленд Барбара - Страница 9

• Предыдущая
• 9/60
• Следующая

Поэтому мы не станем выгружать товар на берег, но дадим сигнал на яхту опустить его на дно залива. Мы поднимем его потом, когда побережье освободится.

— А-а, так-то будет лучше, — отозвался другой, судя по тону, старик. — Что-то не шибко нам хочется рисковать.

— Может быть, имеет смысл просто отослать яхту обратно? — тихо спросила Леона у Лью.

— Постарайтесь отвлечь внимание его светлости и не позволяйте ему выглядывать в окна, выходящие на море, — последовал ответ. — Вам, с вашей внешностью, это более чем легко. Займите его разговором, и тогда ему едва ли придет в голову глазеть по сторонам.

Леона поджала губы в знак неодобрения.

— Это все, что я хотела вам сообщить, — сказала она.

— Передайте Хьюго, что он может на меня положиться. Все будет сделано как надо. А теперь я должен вас проводить.

— Спасибо, но я лучше дойду сама.

— А если я стану настаивать?

В ее памяти всплыл узкий проход в туннеле, явно слишком тесный для них двоих, и Леона отчетливо представила себе, как он украдкой сжимает ее ладонь в своей, прильнув к ней всем телом.

— Одна я доберусь быстрее, — ответила она. — Мне нельзя задерживаться! Скоро они выйдут из столовой, и мне необходимо быть там.

Говоря это, девушка круто повернулась и наклонилась, чтобы подобрать фонарь. Но Лью оказался проворнее, и, прежде чем ей удалось схватить его, холодные крепкие пальцы Куэйла снова вцепились в нее, словно пытаясь удержать.

— И у вас хватит смелости?

Он нарочно поддразнивал ее, и в порыве ярости Леона отчаянным усилием вырвала фонарь из его сжатых в кулак рук. Услышав его довольное хихиканье, она, не промолвив больше ни слова, метнулась прочь от него через щель в темноту пещеры и далее бегом, без оглядки по уже знакомому ей подземному ходу. Только хорошо развитое чувство равновесия спасло ее от падения на острые камни, но тут ей вдруг почудился звук шагов за спиною, и, подгоняемая паническим страхом, она помчалась вперед еще быстрее. Миновав благополучно оба потайных отверстия, она достигла наконец главной двери погреба, в которой торчал оставленный ею ключ.

Поставив фонарь на дубовую скамейку, она задула свечу, повернула ключ в замочной скважине и очень

— У вас на платье кровь, — тихо произнес лорд Чард.

— Кровь? Д-да, это кровь, — дрожащим голосом ответила Леона, подыскивая наугад хоть какую-нибудь отговорку, более или менее правдоподобное объяснение, откуда здесь взялось злосчастное пятно, однако все, что ей приходило на ум, — это глубокая кровоточащая рана на щеке предателя, его чуть приоткрытый рот, дрожащие веки и затуманенный страданием взгляд.

— Я… я уколола палец… — начала она было, но тут последние силы оставили ее. Комната стремительно закружилась, в глазах потемнело, и девушка почувствовала, что оседает на пол.

Леона попыталась ухватиться за кого-то или за что-то — она не успела разобрать точно, и потом на несколько минут еще теплившийся в ней огонек сознания исчез, растворился в беспросветной мгле. К счастью, обморок продолжался недолго, и когда она снова пришла в себя, то обнаружила, что чьи-то сильные руки бережно подхватили ее и несут через зал вверх по лестнице.

В первый момент она подумала, что это Хьюго, но, насколько она помнила, брат никогда прежде не держал ее на руках, по крайней мере, с такой сверхъестественной уверенностью и решительностью. Они преодолели по меньшей мере дюжину ступенек, прежде чем наша героиня, собравшись с мыслями, догадалась, кто это был.

— Со мной… все в порядке, милорд, — пробормотала она, едва дыша.

— Лежите спокойно, — скомандовал он, как ей показалось, строгим и не допускающим возражений тоном.

— Я не з-знаю… как это п-получилось… — робко объяснила она.

— Вам лучше не разговаривать, — ответил лорд Чард. — Скажите мне, где ваша комната?

— Направо… в конце к-коридора… — с трудом вымолвила Леона.

…Он нес ее все дальше и дальше по проходной галерее, передвигаясь так легко, словно она была невесомой, и у Леоны возникло странное ощущение: ей представлялось, что она уносится вперед, в неведомые просторы, вслед за облаками в небе, оставляя все горести и тревоги позади. Вполне возможно, это чувство было всего лишь наваждением, болезненной фантазией, порожденной слабостью, но все же ей стоило немалого труда взять себя в руки, вспомнив, что этот человек, столь великодушно пришедший сейчас ей на помощь, на деле таил в себе угрозу и его следовало остерегаться.

К тому времени они уже находились в старой части замка, построенной в эпоху Тюдоров, с узкими извилистыми коридорами, низкими потолками и деревянными половицами, издававшими резкий скрип под ногами лорда Чарда.

— Комната слева, — прошептала она наконец.

Дверь была не заперта, и он распахнул ее одним толчком. В комнате царил полумрак, он на миг остановился на пороге, по-прежнему крепко прижимая девушку к себе, пока его глаза не освоились с темнотой и в тусклом свете, проникавшем из коридора, не проступили очертания кровати. Затем с неожиданной для Леоны мягкостью он уложил ее на перину, подсунув под голову подушку и осторожно высвободив руки, как будто она казалась ему настолько хрупкой, что любое резкое движение могло причинить ей вред.

Она хотела поблагодарить его, но слова не шли с языка, он же, не дожидаясь изъявлений признательности, взял свечу со столика рядом с кроватью, выйдя в коридор, зажег ее от одной из многочисленных тонких свечек, горевших в канделябрах, и принес обратно в комнату. Поставив свечу на место, он выпрямился, пристально глядя на Леону сверху вниз. Девушка была очень бледна, расширившиеся зрачки еще хранили следы пережитого ужаса, к которому добавилось удручающее сознание собственного бессилия. Безусловно, он подметил все: ее судорожное, взволнованное дыхание, едва уловимое дрожание губ, багровое пятно на белом платье и чуть пониже — брызги грязи на подоле, там, где он волочился по дну туннеля.

И когда, казалось, от его внимания не ускользнула ни одна, даже самая незначительная подробность, он внезапно обернулся и испытующе посмотрел ей прямо в лицо, словно надеясь таким образом проникнуть в самые заветные глубины ее души. Леона была еще слишком слаба, приступ дурноты застал ее врасплох, и поэтому у нее не хватило воли сопротивляться. Вместо этого она только прикрыла глаза, чувствуя, как бледные щеки заливает обжигающий румянец смущения, а из-под сомкнутых темных ресниц медленно, одна за другой, струятся непрошеные слезы.

— Вам нездоровится, — произнес лорд Чард. — Я позвоню вашей горничной.

— Н-никто не придет, — ответила она, всхлипывая. — Слуги, должно быть, все на кухне. П-поймите, ваша светлость, ведь мы не ждали гостей, и у них сейчас так много д-дел…

— Тогда не могу ли я вам помочь? Вы нуждаетесь в уходе.

В его голосе было столько искренней теплоты и сочувствия что глаза Леоны моментально раскрылись от изумления.

— Но я — я совершенно здорова, — отозвалась она с таким видом, как будто собиралась его утешать. — Это был просто небольшой обморок. Мне уже л-лучше.

В подтверждение своих слов она слегка приподнялась на локтях, но от этого усилия голова у нее закружилась, и она, простонав, снова в изнеможении опустилась на подушки.

— Не шевелитесь, — сказал он. — Я принесу вам воды.

Он подошел к умывальнику, наполнил стакан холодной водой и поднес к ее губам, заботливо поддерживая левой рукой белокурую головку девушки. Леона отхлебнула, и под воздействием живительной, освежающей горло влаги остатки недомогания развеялись, как не бывало.

— Спасибо, — пробормотала она, слабо улыбнувшись. — Из вас вышла бы отличная с-сиделка.

— Мне действительно не раз приходилось ухаживать за ранеными на войне, — ответил лорд Чард. — Я помню, какое страшное потрясение испытал, когда впервые увидел бессчетное число людей, кричащих от боли и истекающих кровью. Мне даже казалось, что я никогда не смогу к этому привыкнуть, но со временем стал относиться к подобным зрелищам более равнодушно.

• Предыдущая
• 9/60
• Следующая