Львица и лилия - Картленд Барбара - Страница 9

• Предыдущая
• 9/32
• Следующая

Но никто из людей не может дважды надеяться на чудо, и вот теперь Луиза охотилась за ним, надвигалась на него, готовая к прыжку, и на сей раз у него не оставалось даже тени шанса на спасение.

Утро начиналось с вести о приезде Бейтса, привезшего продукты, о которых просил в письме граф.

Он узнал об этом от Пуриллы, которая буквально ворвалась в его спальню со словами:

— Как вы смели подумать?! Как вы могли вообразить, будто мы нуждаемся в таком обилии деликатесов?

— Так они прибыли? — уточнил граф.

— Там у дверей навалена огромная груда продуктов, их теперь переносят в кухню, и няня протестует. Говорит, ей все это не нужно, хотя в то же время ничего не отсылает назад!

— Смею надеяться, она этого не сделает.

— Если вы съедите все привезенное, — заметила Пурилла, — то не сможете встать с постели, потому что чересчур растолстеете.

— Конечно, я не хочу морить себя голодом, — парировал граф, — но мне бы хотелось, чтобы и вы попробовали все это.

— Весьма любезно с вашей стороны.

— Это с вашей стороны было очень любезно приютить меня здесь.

— Мне кажется, няня попытается убедить себя, что вы не разобрали, насколько проста наша обычная пища, — примирительно улыбнулась Пурилла, — но я всегда считала глупым, когда люди притворяются более богатыми, чем они есть на самом деле. А мы — очень… бедны.

— Почему? — прямо спросил граф.

— У Ричарда было слишком много неоплаченных долгов, когда… он… погиб, а у Элизабет совсем нет собственных средств.

Пурилла развела руками, и у нее это получилось весьма изящно.

— Именно поэтому, если она выйдет замуж за состоятельного мистера Чарлтона, это будет большой удачей для нее. Тем более что он сильно в нее влюблен, да и она тоже.

— Определенно, все складывается очень удачно, — признал граф, хотя в голосе его прозвучала нотка легкого цинизма. — Я полагаю, она не стала бы выходить за него замуж из-за денег, если бы не любила его.

— О нет, конечно, нет! — протестующе воскликнула Пурилла. — Как вы могли заподозрить ее в таком? Пусть они с Ричардом и были бедны, но они жили очень, очень счастливо.

Она произнесла это с таким негодованием, что граф вынужден был капитулировать:

— Простите меня. Я забыл, что у вас здесь волшебное сказочное место, а влюбленные в сказках всегда женятся и потом живут счастливо и долго.

Легкая насмешка в его голосе отдавала горечью. Произнося эти слова, он думал о себе и о том, в какой сложной ситуации он оказался. Вот уж действительно — счастливого конца в его сказке точно не предвидится.

Если он согласится жениться на Луизе, его ждут одни неприятности и до, и после свадьбы. Он снова вспомнил свое вчерашнее сравнение — Луиза не менее опасна, чем та львица из джунглей.

В этот момент он почувствовал на себе вопрошающий взгляд Пуриллы.

— Почему вы так говорите? — спросила она спустя мгновение.

Граф не собирался быть откровенным.

— Возможно, я завидую подобному счастью, — беззаботно ответил он.

— То есть вы хотите сказать, что тоже хотели бы жениться и жить счастливо и долго?

— Само собой разумеется! Нет сомнения, именно об этом мечтают все — и мужчины, и женщины. Даже если их мечты не всегда сбываются.

— Ваша мечта должна сбыться, — уверенно сказала Пурилла, крепко сжав руки.

— Что вы хотите этим сказать? — заинтересовался граф.

— Я наблюдала за вами, когда вы лежали без сознания, а няня спала, и я думала о вас. По-моему, вы такой, каким должен быть настоящий мужчина.

Граф удивленно поднял брови, но она говорила тихим серьезным голосом и не стремилась льстить ему. Ее слова шли из самой глубины сердца. Он не сомневался в этом.

— Нет, вы не просто… сильны и красивы, — продолжала Пурилла, — и, хотя я совсем… незнакома с вами, я чувствую… я знаю… вы храбрый… хороший… и добрый.

— Но откуда у вас такая уверенность?

— Я тоже спрашивала себя об этом, — отвечала Пурилла, — но я знаю, я права. Хотя я и чувствовала все время, что с вами случилось что-то нехорошее.

— Нехорошее? — коротко переспросил он.

— Когда вы находились без сознания, вы бредили и в бреду говорили сами с собой. Большая часть слов была неразборчива, бессмысленна, но мне показалось, что вы… ненавидите кого-то или, возможно, что-то… Я не знаю…

Но ваши слова… пусть в них… и мало смысла… Но они звучали с такой… ненавистью и еще… презрением… и отвращением…

Граф был поражен.

Он не сомневался в правильности ее оценок. Эта девушка не ошиблась, хотя ей удалось разобрать лишь обрывки бессвязных фраз.

Он ненавидел Луизу, и мысль о ней как о будущей жене вызывала в нем отвращение.

— Простите меня, — услышал он тихий испуганный голос Пуриллы. — Это… дерзость с моей стороны говорить с вами на эту тему. Я невольно… вторглась в ваши секреты.

Простите меня.

— Вам не за что просить у меня прощения, — успокоил ее граф.

В ее глазах вспыхнули огоньки, и внезапно она очень похорошела.

— Не надо никого… ненавидеть или быть… несчастным, — попросила она, — вы испортите сказку, а я… может статься, я смогу стать для вас волшебницей-феей и наколдовать, чтобы все… зло покинуло… вашу жизнь.

Она улыбалась ему так искренне, что граф не смог не улыбнуться ей в ответ.

И тут его озарило. Возможно, Пурилла в самом деле поможет ему? Без всякого сомнения, тут не должно быть никаких «возможно»— она его спасет!

Граф слыл человеком последовательным и даже педантичным и в его полку ходило немало беззлобных шуток на эту тему, настолько он порой был излишне аккуратен и внимателен к мелочам.

— Брук никогда не упускает из виду цель, — как-то раз сказал о нем один из генералов, — и мысль о неудаче или поражении никогда не посещает его.

Внезапная мысль о том, что Пурилла действительно могла бы спасти его от Луизы, явилась графу точно благословение небес. Он сразу как-то успокоился и принялся обдумывать мельчайшие детали своего плана.

Самое главное — не дать возможности ни герцогу, ни герцогине Торрингтон, ни, само собой разумеется, их дочери догадаться, что истинной причиной его внезапной женитьбы стало его стремление избавиться от их преследований.

Перебирая в памяти свою беседу с герцогиней, он убедился, что в их разговоре не было ни слова о том, что он обязательно должен прибыть к ним с визитом, дабы лично просить у герцога руки его дочери. Раз так, рассуждал он, то от него не требовалось предоставлять ей никаких объяснений своего отказа от приглашения.

В ее словах прозвучал лишь тонкий намек, да и то граф понял его лишь из-за собственных укоров совести.

Он мучился вопросом, не забеременела ли от него Луиза. Тогда, как в случае с леди Августой, избежать скандала ей удалось бы не иначе, как выйдя замуж за кого бы то ни было. Но граф успокоил себя тем, что в такой ситуации она попыталась бы встретиться с ним значительно раньше.

Правильной оказывалась скорее его первоначальная версия, и истинной причиной внезапного интереса Луизы к его персоне явился переход графского титула Рокбруков вместе с обширным наследством к бывшему генеральскому адъютанту Литтону Бруку.

Где-то в глубинах его памяти отложилась сплетня, услышанная от кого-то из приятелей в клубе или на одном из приемов, о любовной связи Луизы с человеком, которого оба они — и Брук, и тот его знакомый — неплохо знали.

Сейчас он не мог вспомнить, о ком тогда шла речь, но скорее всего ту сплетню повторял в то время весь Лондон.

Ну а поскольку Луиза, несмотря на красивую внешность, в свои двадцать три или двадцать четыре года все еще не состояла в браке, она отчаянно подыскивала себе мужа — а кто же мог оказаться более подходящим кандидатом на эту роль, чем он!

Отчаяние и ужас, заполнившие всю его жизнь с тех пор, как он оставил Лондон, и нахлынувшие снова, как только он пришел в сознание после падения с лошади, начали рассеиваться подобно утреннему туману.

• Предыдущая
• 9/32
• Следующая