Стояние в Вере - Митрополит (Снычев) Иоанн - Страница 47

• Предыдущая
• 47/59
• Следующая

Доводы еп. Николая были настолько обстоятельны, что находили благодарные отклики среди его адресатов и служили противодействием расколу.

Из числа епископов, находившихся на епархиях, боролись за церковное единство митр. Ленинградский Серафим (Чичагов), еп. Петергофский Николай (Ярушевич), викарий Ярославской епархии Вениамин (Воскресенский). В Серпухове живое участие в противлении раскольникам принимал еп. Серпуховской Сергий (Гришин), испытавший на себе всевозможные поношения и оскорбления со стороны иосифлян.

Неоценимый вклад в церковное умиротворение вносили рядовые пастыри, чьи труды благословенны в очах Божиих. Имена их перечесть невозможно. Назовем, к примеру, о. Всеволода. Он был своего рода духовным старцем, под чьим руководством спасались многие православные ленинградцы. Этот батюшка тоже не был согласен с мероприятиями митр. Сергия, однако считал, что несогласие не дает право кому бы то ни было прерывать молитвенно-каноническое общение с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя и тем более объявлять его и всех находящихся с ним в общении безблагодатными. Высланный гражданскими властями из Ленинграда, он укреплял и утешал своих духовных чад письмами.

“Знаю, - писал он, — что у вас великие церковные недоумения и нестроения. У вас произошло разделение на две части. Одни стоят за митр. Сергия и за Синод, другие — против. Беспристрастно судя, и те и другие неправы. Митр. Сергий и его Синод выпустили воззвание, в котором смешивают церковное дело с политикой и совершают перемещение епископов помимо воли последних, издают распоряжения, которые по совести не могут исполнять многие православные, и превышают свои церковные права — права лишь Заместителя Патриаршего Местоблюстителя.

Все это вредные для Церкви мероприятия. Они составляют частное каноническое преступление митр. Сергия и иже с ним. Но не таковы еще эти преступления, чтобы можно было объявлять митр. Сергия безблагодатным и требовать немедленного разрыва молитвенного с ним общения. Правы те, которые выставляют против митр. Сергия обвинения: но глубокая, ничем не оправдываемая ошибка их заключается в том, что они порвали общение с ним и даже объявляют его еретиком, а всех, находящихся в общении с ним, безблагодатными. Думаю, что за это они будут отвечать перед Господом. Есть, следовательно, неправда у одних, есть она и у других. Взаимные прощения одной и другой стороны не имеют поэтому, никакой силы, потому что при этих прещениях ни та, ни другая сторона не опирается на истину Православия. Лишь то запрещение влечет за собой лишение благодати, которое согласно с волей Божией, выраженной во всей совокупности Православия. И лишь то благословение влечет за собой ниспослание благодати, которое согласно с волей Божией. Если же этого согласия нет, то не только благодать не отымается и не посылается, но сама церковная жизнь показывает, что все такие действия Церковью не принимаются, хотя бы их совершали Великие Вселенские Соборы и самые право-славнейшие патриархи и синоды.

Таковы действия той и другой власти у вас. Обе не имеют догматической и канонической основы в своих прещениях друг на друга. И вы можете свободно ходить в те и другие храмы, моля Господа, чтобы он дал каноническую правильность в отношениях между православными и умирил бы Церковь Свою.

Нельзя ходить только к явным раскольникам: обновленцам, григорианцам и украинцам. Этих последних бойтесь: они — безблагодатны”.[159]

Следует обратить внимание на субъективность и ошибочность взглядов о. Всеволода в отношении прощений. Он смешал простые суждения о деяниях митр. Сергия с осуждением, завершенным молитвенно-каноническим разрывом с первоиерархом, которое неминуемо влечет за собой церковное отлучение (14 правило Двукратного Собора).

Но даже при таких погрешностях письмо это умиротворяюще действовало на смущаемых “двоевластием” ленинградцев, переписывалось и передавалось из рук в руки, смиряло и утешало.

Необходимо упомянуть и о великом ленинградском старце о. Михаиле (Прудникове), который самой своей жизнью и беседами с приходящими к нему удерживал людей от разделения. Сам вождь раскола еп. Димитрий глубоко уважал о. Михаила и очень надеялся, что тот поддержит его дело. Однако пастырь ни на минуту не согласился с этой мыслью. “Ныне Церковь Божия в огне!” — говорил он о плодах разделения. А когда умирал, то последними его словами были: “Слава Богу, что я умираю в Православии. Великая беда тем, кто ушел в раскол”.

После его смерти, последовавшей 3 сентября 1929 года, его духовник, о. Петр Крестовоздвиженский, до этого времени избегавший посещать сергиевские храмы, поспешил в церковь Скоропослушницы, сказав, что молитвы о. Михаила спасли его от пропасти, к которой он не только приблизился сам, но и увлекал за собой других.

Особое значение в борьбе с иосифлянством имела деятельность еп. Серпуховского Мануила (Лемешевского). Его имя было хорошо известно и любимо ленинградцами. В сентябре 1923 года еп. Мануил был послан Патриархом Тихоном на борьбу с обновленческим расколом, и за 144 дня его пребывания в северной столице твердыня обновленчества поколебалась; одна за другой раскольнические церкви начали возвращаться к правой вере, приносили покаяние маститые протоиереи и священники, народ плакал, радуясь о победе Православия... Эта борьба сроднила еп. Мануила с ленинградской паствой и снискала ему имя стойкого борца за чистоту веры. Даже еп. Димитрий, тогда еще протоиерей, сравнивал его с каменным столпом, высоко возвышающимся над городом.

В феврале 1924 года еп. Мануил был арестован и сослан на Соловки. Но ленинградцы не забыли его. И когда, измученные и истерзанные смутами и нестроениями, они спрашивали: “За кем идти?”, — то даже вожди раскола отвечали: “Подождите, вот вернется еп. Мануил, он и скажет, за кем вам идти”. И люди с надеждой ожидали возвращения поборника Православия, который верно укажет им путь.

10(23) февраля 1928 года, отбыв срок ссылки, еп. Мануил прибыл в Москву. Уже спустя два дня митр. Иосиф послал к нему с особым поручением иеромонаха Моденского монастыря, будучи уверен, что еп. Мануил присоединится к сторонникам разделения и своим авторитетом поможет одержать скорую победу над сергианами. “От вас требуется только согласие, — заявил посланец. — Если Вы согласны, то митр. Иосиф приглашает вас к себе в Моденский монастырь, где в тот же день возведет вас в митрополиты... За Вами пойдет не только простой народ, но и весь российский епископат...”

“Нет, дорогой батюшка, — отвечал еп. Мануил, — согласиться с тем, что предлагает мне митр. Иосиф, я не могу. Это претит моему внутреннему убеждению. Я — представитель “соловецкого” епископата. Все мы, 17 человек, единодушно и единогласно клятвой скрепили решение не отделяться от митр. Сергия, хранить церковное единство и не присоединяться ни к какой группе раздорников. “Соловецкий епископат” поручил мне доложить об этом митр. Сергию. Я давал клятву и нарушать ее не собираюсь. К тому же, я считаю дело митр. Иосифа вздорным, не отвечающим ни церковным, ни монашеским идеалам. Передай ему, что ни за ним, ни за еп. Димитрием я не пойду. Я — монах и потому оказываю послушание своей законной церковной власти в лице митр. Сергия”.

Такую печальную для иосифлян весть иеромонах сообщил своим вождям. Те никак не могли смириться с мыслью, что еп. Мануил отказался принять участие в их деле. “Я не могу поверить, чтобы он был не с нами, — восклицал еп. Димитрий, — неужели и этот высокий столп Православия пал?!”

Отмежевание еп. Мануила заставило иосифлян обеспокоиться за судьбу своего дела. Ведь они сами уверяли паству, что еп. Мануил укажет людям правильный путь. А теперь получалось, что он призывал держаться митр. Сергия.

Опасаясь влияния еп. Мануила на верующих, раскольники стали распространять слухи, будто и этот иерарх изменил Православию. Однако большая часть ленинградцев не верила подобным утверждениям и с нетерпением ожидала его приезда в Ленинград.

• Предыдущая
• 47/59
• Следующая