Лиса в ловушке - Картленд Барбара - Страница 2
- Предыдущая
- 2/33
- Следующая
Когда Тайрон последний раз навещал сестру, Дэвид был в Оксфорде. Он не виделся со своим племянником почти два года.
Таирову не терпелось возобновить знакомство с племянником, но он сознавал, что теперь, когда Дэвиду уже исполнился двадцать один, на этой уединенной вилле не будет такой тишины и покоя, как раньше.
Ужины с танцами, которые так не одобряет Рональдсон, наверно, бывают здесь каждый вечер. В таком случае, подумал Тайрон, я или буду оставаться в этом тихом флигеле или, если возникнет необходимость, переберусь на яхту.
У него не было ни малейшего желания присоединяться к блестящему оживленному обществу, сделавшему Ривьеру самым модным курортом Европы. Во время своего опасного путешествия Тайрон мечтал о тишине и покое, которые ждут его на вилле сестры.
С тех пор как в Монте-Карло открылись двери игорных домов, там собирались все знаменитости не только европейские, но и американские. Все переменилось, когда король Эдуард в бытность свою принцем Уэльским ввел в моду курортное местечко Канн.
Аристократия, финансовая и политическая элита, люди искусства, авантюристы и представители полусвета — все стремились сюда.
«Я хочу хоть недолго пожить спокойно», — подумал Тайрон.
Он знал, что сестра не станет пытаться сделать его приманкой для посещающих ее салон гостей, как это пытались сделать многие. И нетрудно понять, почему.
Тайрон Штром был не только интересным и богатым молодым человеком из аристократической семьи; он был также удивительно хорош собой. Помимо внешней привлекательности, обаяния и остроумия, Тайрон обладал какой-то интригующей таинственностью, делающей его неотразимым для женщин.
Они, разумеется, не имели представления, какой опасной деятельностью он занимается, но где бы ни появлялся Тайрон Штром, он везде вызывал интерес и любопытство.
Когда он вышел из ванны, то своей стройной, атлетически сложенной фигурой напомнил бы любому беспристрастному наблюдателю античную статую.
Помимо прекрасных природных данных он был в превосходной физической форме, и когда Тайрон вошел в спальню, лакей-француз, ожидавший, чтобы помочь ему одеться, посмотрел на него с восхищением.
Тайрон Штром заговорил с ним на отличном французском. Когда ему оставалось только надеть фрак, он отпустил лакея.
— Вы можете идти. С остальным я прекрасно справлюсь сам.
— Я уберу попозже. Monsieur.
— Благодарю вас.
Дождавшись, когда лакей ушел и оставил его одного, Тайрон Штром потушил свет и вышел на балкон.
Ему хотелось взглянуть на открывавшийся перед ним прекрасный вид и на усыпанное яркими звездами ночное небо.
Очарование природы успокаивало его, как прохладная рука на пылающем лбу. Воздух был напоен дивным ароматом мимозы и казался густым и сладким. Он представил себе, как утром над душистыми ярко-желтыми гроздьями цветов загудят трудолюбивые пчелы.
Кругом все было так мирно, так знакомо, так безмятежно. Именно к такому покою и блаженной тишине стремился он в последние месяцы своей жизни. Облокотившись на перила балкона, Тайрон ощутил легкое дуновение морского ветерка и подумал, не остаться ли ему здесь, наедине со своими мыслями, вместо того чтобы предстать перед гостями, здороваться, кланяться, отвечать на вопросы и расточать комплименты.
Шумное оживление молодежи, звуки оркестра, хлопанье пробок шампанского шли вразрез с его настроением.
Но он тут же сказал себе, что как раз это ему и нужно.
Тайрон продолжительное время был так упорно сосредоточен на проблемах и трудностях своего задания, что нужно было время, чтобы его мозг перестал так напряженно работать, а обострившиеся чувства немного притупились.
Он собрался уже бросить последний взгляд туда, где сверкающее серебром в лунном свете море сливалось с туманным горизонтом, когда внизу раздались чьи-то голоса.
— Прошу вас, выслушайте меня, Невада! Не будьте столь жестокосердны! Вы должны меня выслушать!
Это был мужской голос, и в нем прозвучала такая страстная мольба, что Тайрон услышал в ней даже нотки отчаяния.
— Слово «должна» ко мне неприменимо, — ответил женский голос.
— Вы меня избегаете, Невада, и это сводит меня с ума! — страстно продолжал мужчина. Почему вы так изменились? Почему вы так со мной обращаетесь?
— Как я с вами обращаюсь? — насмешливо протянула женщина, и Тайрон Штром уловил в ее речи легкий акцент.
Он не был любителем знакомиться с чужими сердечными тайнами, но ему не хотелось обнаруживать своего присутствия, которое могло бы спугнуть эту парочку.
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, Невада. Вы были так добры и милы со мной и вдруг, вознеся меня до небес, вы, не испытывая ни капли жалости, сбросили меня в глубины ада!
— О, Дэвид, как это поэтично!
— Черт, неужели вы не можете отнестись к моим словам серьезно? — воскликнул мужчина, совершенно выведенный из себя. — Я люблю вас, Невада, и вы лишаете меня рассудка!
Женщина рассмеялась.
— Вы выражаетесь высокопарно, словно находитесь на сцене. И почему только мужчины всегда повторяют одно и то же? Ваш запас слов очень ограничен, бедняжка Дэвид.
— Вы смеетесь надо мной, вы хотите сделать меня еще более несчастным. Как вы можете быть так жестоки? Женщина снова засмеялась.
— Жалобы… вечные жалобы! Понять не могу, почему мужчины всегда чем-то недовольны. Вы случайно не знаете этого, мистер Меррил?
— Перестаньте говорить о мужчинах, — сказал Дэвид с ожесточением.
Тайрон Штром только сейчас понял, что слышит голос своего племянника Дэвида Меррила.
— Меня не интересует, что вы думаете о других мужчинах. Меня волнует ваше отношение ко мне, — воскликнул он. — Я люблю вас, Невада. Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Я уже не раз делал вам предложение, и, если вы будете продолжать надо мной издеваться и выставлять меня на всеобщее посмешище, я совершу какой-нибудь отчаянный поступок. Тогда вы пожалеете о своем бессердечии…
— Какой прекрасный спектакль, Дэвид! Вы могли бы сделать себе состояние на сцене! И что это был бы за отчаянный поступок, интересно знать? — с любопытством поинтересовалась Невада.
Последовало минутное молчание. Затем Дэвид Меррил заявил очень серьезным тоном:
— Если вы хотите знать правду, Невада, я подумываю застрелиться.
Его собеседница звонко расхохоталась.
— Как тривиально! А я-то полагала, что вы, по крайней мере, придумаете что-нибудь оригинальное! Все мои страдающие от безнадежной любви обожатели угрожают застрелиться, но почему-то ни один из них не взялся за пистолет!
— В один прекрасный день вас ожидает шок, — мрачно пообещал Дэвид Меррил.
— Скорее… сюрприз! Любопытно было бы увидеть мертвое тело… Никогда еще не видела.
— Невада! Перестаньте говорить так! Я люблю вас! Сколько я должен это повторять? Я люблю вас до безумия! Я не могу спать, постоянно думая о вас. Скажите, что вы станете моей женой! Клянусь, я сделаю вас счастливой, — в голосе Дэвида слились отчаяние и надежда.
— Если хотите знать, я думаю, что вы сделали бы меня очень несчастливой, согласись я принять ваше предложение, — отвечала Невада. — По правде говоря, Дэвид, я не намерена взять себе в мужья истеричного мальчишку вроде вас.
— Я не мальчишка, — обиженно воскликнул Дэвид, — и если вы будете говорить со мной таким образом, я докажу, что вы имеете дело с мужчиной.
Он сделал движение к ней.
— Не смейте прикасаться ко мне! — почти что прорычала Невада, невольно отшатываясь. — Вам прекрасно известно, что я никому не позволяю до себя дотрагиваться. Я презираю вас, потому что ваша любовь ничего не стоит.
— Что вы этим хотите сказать? — упавшим голосом спросил Дэвид.
— Вы слабовольный и безмозглый мальчишка, иначе вы придумали бы для себя в жизни что-то получше самоубийства из-за того, что вам не досталась вожделенная игрушка. Если я когда-нибудь выйду замуж, что в высшей степени маловероятно, то только за человека, который твердо стоит на ногах… который возьмет от жизни все что хочет и не станет падать духом и раскисать при каждой неудаче, — решительно заявила Невада.
- Предыдущая
- 2/33
- Следующая
