Лабиринт любви - Картленд Барбара - Страница 17

• Предыдущая
• 17/26
• Следующая

— Я думаю, что понадоблюсь тебе, — откликнулся Фредди, — чтобы не дать леди Люсиль выцарапать глаза леди Брант!

Герцог вздохнул, но ничего не ответил.

Взглянув на него, Фредди подумал (хотя и не был в этом полностью уверен), что Рэйка начинает тяготить общество леди Люсиль.

Ее стремление завладеть им и намеренная грубость по отношению к любой женщине, привлекшей его внимание, стесняли его.

Будучи близок к герцогу, Фредди знал, что его романы обычно длились недолго, хотя его возлюбленными бывали очень красивые женщины.

Но герцог обладал проницательностью и умом, и когда он не занимался с ними любовью, то находил их болтовню банальной, а недостаток знаний жалким.

Леди Люсиль была достаточно умна, чтобы обмануть большинство мужчин, чье внимание она привлекла.

Ей удавалось убедить их в том, что она разбирается в политике, в лошадях и в любом предмете, который бы их заинтересовал.

Однако Фредди понимал, что все это не более чем притворство, ибо ее интересовал лишь мужчина и то, что она могла из него выжать. Фредди было хорошо известно, что леди Люсиль оказалась одной из самых дорогостоящих любовниц герцога.

Фредди часто думал о том, что уж лучше бы Рэйк связался с какой-нибудь привлекательной танцовщицей, которая бы обошлась ему гораздо дешевле.

Но он также знал о своеобразной приверженности герцога — он не смог бы иметь любовные отношения с женщиной из иного слоя общества.

Это было очень непохоже на его современников. Если они были достаточно богаты, то приобретали скромный домик в Сэйн Джонсвуде, где содержали свое последнее «увлечение».

Там они ее частенько навещали, пока ее место не занимала новая «очаровательница» из того же класса.

У герцога, напротив, все связи были с женатыми женщинами из его круга.

Он был по-своему верен избраннице до тех пор, пока та не начинала его тяготить. Естественно, что его привязанности были широко известны и о них много говорили.

Герцог получил свое прозвище в очень раннем возрасте.

Это произошло вскоре после того, как он окончил Итон — и влюбился в прелестную молодую женщину, чьим мужем был пожилой камергер Виндзорского замка.

Сплетни начались, когда она в свою очередь влюбилась в него.

Единственный, кто не знал об этом романе в стиле «Ромео и Джульетты», был старый муж, почти что постоянно находящийся при королеве.

В конце концов кто-то сказал отцу герцога:

«Черт возьми, Норминстер, ваш сын с колыбели уже настоящий повеса!»

Эту историю часто повторяли, и, шутя, члены клуба «Уайте» назвали маркиза Нора (тогда он был еще маркизом) «юным повесой». И после этого все его звали только так.

Поднимаясь по лестнице в спальню, герцог обратился к Фредди:

— Ты едешь завтра утром верхом? Моя «королева фей» сказала, что присоединится к нам, и я чувствую, что она неплохая наездница.

— Почему ты так думаешь? — спросил Фредди.

— Она рассказывала, что всегда жила в деревне.

— Это ни о чем не говорит, — возразил Фредди просто для того, чтобы поспорить. — Множество женщин из тех, что всю жизнь провели в поместье, держатся в седле как мешок, так что не расстраивайся, если твоя фея окажется не лучше их!

Герцог рассмеялся.

— Я готов заключить с тобой пари.

— Пожалуй, лучше я попридержу свои деньги, — откликнулся Фредди.

Герцог попрощался с Фредди, чья спальня была ближе по коридору, и отправился к себе.

Открыв дверь, он увидел лежащий на полу лист бумаги. Это была записка, адресованная ему. Недоуменно пожав плечами, герцог прошел в спальню, где его ждал слуга, позволил раздеть себя и затем вскрыл письмо.

Он прочел то, что написала Девайна, с выражением изумления.

— Вы не знаете, Хоулетт, — спросил он слугу, — кто подложил это письмо под дверь?

— Понятия не имею, ваша милость!

Этого герцог и ожидал и сказал себе, что, в таком случае, письмо только что появилось.

Он ничего больше не сказал, но когда он кончил раздеваться и слуга вышел, то перечитал письмо еще раз.

Не только то, как оно было написано, заставило его подумать, что это не шутка.

Какой-то инстинкт подсказывал ему, что оно искренне и к нему следует прислушаться.

У него было мало времени, чтобы решить, что делать, но, если он не пойдет к Люсиль, она, без сомнения, придет к нему.

Он оглядел свою спальню.

Все свечи были потушены, за исключением одного канделябра.

Он тихо подошел к внешней двери своих покоев и заметил, что свечи в коридоре потускнели.

Однако света было достаточно, чтобы увидеть, что никого вокруг нет.

Герцог быстро захлопнул дверь и вошел в соседнюю комнату.

Этой спальней пользовались редко, только когда дом был полон гостей.

В «узком кругу» подразумевалось, что приезжавшие на уик-энд парочки помещались в комнаты поближе друг к другу.

Так и леди Люсиль была размещена рядом с герцогом — напротив через коридор.

Из других гостей ближе всех были лорд Луитон, который был один, и Фредди, надеявшийся провести время с весьма привлекательной дамой, которая, к сожалению, в последний момент сообщила, что должна остаться с мужем.

Чуть дальше по коридору находилась комната леди Брант.

Все остальные гости разместились по ту сторону главной лестницы, в западном крыле.

Герцог проскользнул в комнату соседнюю со своей, нарочно оставив дверь приоткрытой.

Он прошел в дальний угол и тихо отодвинул кресло как можно дальше от двери, но так чтобы ее видеть, сел и устроился поудобнее. Он хотел видеть того, кто пройдет по коридору или войдет в его спальню.

Свечи почти что догорели, и в комнате наступила полная темнота… Никто из коридора не сможет его увидеть.

Он положил ноги на другое кресло и, откинувшись, ждал. Прислушиваясь к доносившимся из-за двери звукам, он снова и снова спрашивал себя, кто мог написать это письмо. Может быть это всего лишь шутка. Если так, то чрезвычайно глупая.

Он прождал, должно быть, с четверть часа, когда услышал звук открывающейся двери. Он понял, что это леди Люсиль.

Через секунду он увидел ее, проходящую мимо в прозрачной шали, струившейся вслед за ней. Леди Люсиль подошла к двери его спальни. Она открыла дверь и вышла.

Через секунды две она вошла. Хотя герцог не видел ее лица, но чувствовал исходивший от нее гнев, когда она возвращалась в свою спальню.

Он подумал, кончилась ли на этом история? Тогда он бы спокойно мог вернуться в постель, и, вероятно, было бы мудро запереть дверь.

Но тут какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что должно произойти еще что-то.

Через некоторое время он уже почти стал готов сдаться.

Если все это шутка, то было бы глупо придавать ей значение и дальше.

Может быть, кто-то из гостей — интересно, кто — хотел обидеть Люсиль? Если это так, то это было бы неудивительно. Он хорошо знал, что некоторые дамы имели для этого все основания. Уже поднимаясь с кресла, он вдруг услышал слабый звук и застыл на месте.

Он понял, что кто-то, легко ступая, идет со стороны его комнаты.

Он знал, что кто бы это ни был, этот человек воспользовался черной лестницей.

Через секунду он увидел проходящего мужчину.

Тот шел на цыпочках и через несколько футов остановился возле двери Люсиль.

Герцог ждал. Вдруг, не стараясь сделать это тихо, мужчина распахнул дверь и вошел.

Герцог ждал: если это незнакомец, то Люсиль закричит.

Вместо того на секунду воцарилась тишина, как будто бы она была удивлена. Затем сначала Люсиль, потом мужчина очень тихо заговорили.

Герцог не мог слышать, о чем они говорят. Но он был уверен, что беседовали двое людей, которые знали друг друга.

Губы герцога сжались.

Он начал понимать, что происходит.

Несмотря на все свое беспокойство за герцога и ужас перед необычайным заговором, о котором она услышала в лабиринте, Девайна спала спокойно.

На самом деле она очень устала после волнений предыдущей ночи.

• Предыдущая
• 17/26
• Следующая