Королевская клятва - Картленд Барбара - Страница 13

• Предыдущая
• 13/56
• Следующая

Сабина не имела представления, что в эти мгновения в ее голосе звучало неподдельное страдание, не знала, что ее слова раскрывали всю ту боль, которую ей довелось тогда пережить. Но от него укрылось все же, что ее обида была намного глубже, и причина ее крылась отнюдь не в отсутствии партнеров по танцам.

Перед ее отъездом в Лондон мать отвела ее в сторонку и сказала:

— Хорошо проведи время, Сабина, дорога»я. Я знаю, тетушка Эдит старомодна и иногда просто невыносима, но с ее стороны так мило, что она пригласила тебя погостить в своем доме в течение всего сезона и предложила представить тебя ко двору. Мне бы очень хотелось, чтобы это смогла сделать я, но, дорогая, у нас просто нет денег, а для тебя иметь эту возможность сейчас многое значит. Помни, твои сестры тоже скоро вырастут.

Глаза матери и дочери встретились, и Сабина поняла все то, что осталось невысказанным. Четыре другие дочери должны последовать за ней, четыре другие девушки, каждой из которых нужна была одежда и возможность отправиться в Лондон — пять девушек, для которых нужно найти мужей, и все это зависело теперь только от нее. Она ни за что не должна была упустить свой шанс.

О, если бы хоть один человек, хоть один мужчина, пусть плохонький, незавидный, влюбился бы в нее, позже размышляла Сабина, это бы смягчило ее боль, она не столь остро чувствовала бы себя полной неудачницей в мире моды.

Она настолько глубоко погрузилась в собственные мысли, что голос цыгана даже удивил ее.

— Сколько вам было тогда лет? — спросил он.

— Когда я поехала в Лондон? — спросила Сабина. Мне только что исполнилось семнадцать.

— Вы когда-нибудь видели жеребенка? — спросил он. Девушка удивилась, но ответила:

— Конечно. Дома у нас есть несколько лошадей. Незадолго до того, как я уехала, у них как раз родился жеребеночек — милое крохотное создание с белой звездочкой на лбу.

— Вы никогда не замечали, — сказал цыган, — что у жеребенка всегда длинные, нескладные ноги и голова, которая кажется слишком маленькой по сравнению с туловищем, он неуклюж и робок и тут же бросается наутек, стоит кому-то к нему приблизиться?

— Да, конечно, замечала, — ответила Сабина в недоумении.

— И вдруг, — продолжал он, — почти за одну ночь этот жеребенок превращается в прекрасную лошадь с совершенными пропорциями.

— Теперь я понимаю! — воскликнула Сабина. — Вы пытаетесь сказать мне, что, когда я отправилась в Лондон, я была неуклюжая, как этот жеребенок. И все же я не думаю, что сильно изменилась за эти последние три года.

— Нет, вы изменились. Вы стали взрослее и красивее и, может быть, немного мудрее.

— Мне кажется, вы смеетесь надо мной, — сказала Сабина. — Я не знаю, зачем я все это вам рассказываю. Я никому еще этого не говорила. Никогда.

— Даже человеку, за которого вы собираетесь выйти замуж? — спросил цыган.

— Как я могу сказать лорду Тетфорду что-нибудь подобное? — спросила Сабина. — Он бы меня не понял. Но вы же видите, как чудесно, что я помолвлена, что меня пригласили погостить в Монте-Карло, что у меня есть такие прекрасные наряды и… и что я, кажется, нравлюсь людям.

— И всем этим вы обязаны лорду Тетфорду, — подытожил цыган.

Сабина кивнула. И вдруг, словно очнувшись от долгого сна, она представила себе, что сказал бы Артур, если бы видел ее в этот момент.

— Я должна идти, право, должна идти! — торопливо пробормотала она. — Ума не приложу, как это произошло, что я так долго стою тут и разговариваю с вами. Вы были добры, чрезвычайно добры, что вернули мне мою брошь. Я вам очень, очень за это признательна, и… спокойной ночи.

Она протянула руку, и цыган крепко сжал ее.

— То, что вы говорили со мной, доставило мне огромное наслаждение, — сказал он. — Я рад, что вы, в отличие от стольких людей, не считаете, что цыгане сплошь подлецы да грабители.

При этих словах Сабина чуть заметно вздрогнула. Именно так и говорили ей друзья леди Тетфорд, и она подумала про себя, что по-английски это звучит намного, намного хуже.

— Пожалуйста, пожалуйста, забудьте об этом, — взмолилась она. — Вы не такие, как остальные, и я уверена, никто из знавших вас не стал бы ни на секунду подозревать вас в дурном.

Цыган поднес ее пальцы к губам.

— Благодарю, — ласково произнес он. — Могу я прийти и увидеть вас еще раз?

— Нет, разумеется, нет, — ответила Сабина. — Артур… то есть я хочу сказать, лорд Тетфорд приезжает завтра. Он будет ужасно шокирован, если узнает, что я приходила сюда, как сегодня ночью, или что я говорила с вами, как говорю сейчас. Мне не следовало этого делать…

— Не бойтесь, — тихо сказал цыган. — Я никому не скажу.

— Нет, конечно нет. Какая я глупая. Просто было так приятно поговорить с… кем-то, кто, кажется, тебя понимает.

— Даже несмотря на то, что этот кто-то всего лишь цыган?

— Может быть, именно потому, что вы цыган, вы и поняли меня. Я же говорила вам, что люди считают, будто вы умеете колдовать.

— Если я умею колдовать, почему бы не попробовать прямо сейчас? — сказал цыган. — Клянусь вам, что однажды вы найдете настоящее счастье, но принесут его вам не красивые платья, не успех на приеме и даже ваша помолвка с английским лордом. Вы будете счастливы от того, что вы любите и любимы.

Его голос был очень тих, но Сабина всем телом затрепетала от его слов.

— У цыган есть песня, в которой поется о любви, — продолжал он. — Я постараюсь перевести ее вам на английский. Она начинается так: «Любовь словно бурное море, вы должны подчиниться ее силе и величию. Она может завладеть вами, и вам ни за что не совладать с нею».

Сабина вдруг вырвала свою руку из его.

— Мне кажется, я бы испугалась такой любви, — сказала она и отвернулась.

— Подождите, — взмолился цыган. — Я хочу запомнить вас такой, какая вы сейчас, хотя на самом деле я знаю, что никогда не смогу вас забыть. О, дорогая, столько еще мужчин будут говорить вам слова любви! В вас есть что-то, что будит сердце мужчины и заставляет его тянуться к вам.

— Мне не следует слушать вас, — прошептала Сабина, но не шевельнулась.

— Поэты всегда сравнивают англичанок с розами, — сказал цыган. — Но вы не похожи на розу, вы похожи на звезду — маленькую звезду, совсем как та, что я вам только что отдал, — она мерцает высоко в поднебесье и ведет за собой мужчину. Она вдохновляет его и манит вперед и все же все время остается недосягаемой. Звезда Сабина, недосягаемая для цыгана.

— Почему вы так стыдитесь того, что вы цыган? — спросила Сабина. — Вы должны гордиться… гордиться своим народом, который честен и смел и добр к тем, кто попадает в беду. Кроме того, вы же король.

— Какой прок от того, что я король, если то, чего я хочу, мне никогда не получить? — спросил цыган.

— Как я могу ответить на подобный вопрос? — спросила Сабина. — Кроме того, вы же не серьезно это говорите. Вы заставляете вещи звучать романтично и волнующе, не важно, говорите ли вы их по-французски или по-английски. Но возможно, это из-за того, что сейчас ночь и потому что это очень романтичное место.

Цыган тихо засмеялся:

— Вы что, пытаетесь оправдать собственную совесть, маленькая Сабина? То, что я только что сказал вам, — абсолютно серьезно. Но сегодня вечером я больше не буду вам надоедать.

Он снова взял ее руку в свои, но на этот раз он повернул ее ладонью вверх, и его губы коснулись нежной бархатистой кожи ее ладони. Она почувствовала его поцелуй, горячий, крепкий, страстный, и задрожала. Дыхание перехватило, словно этот единственный момент запечатлелся в вечности.

В этот миг ее внезапно охватила паника, и она бросилась прочь от него через сад, сквозь изгородь и вверх по деревянной лестнице на балкон. Не оглядываясь и ничего не видя перед собой, она устремилась в свою спальную, задернула шторы, чтобы закрыть лунный свет, и тогда, только тогда, она наконец остановилась и прислушалась, сложив обе руки на колотящемся сердце, которое, казалось, было готово порвать нежный атлас ее корсета и выпрыгнуть из груди.

• Предыдущая
• 13/56
• Следующая