Искушения Парижа (Девственница в Париже; Ах, Париж!) - Картленд Барбара - Страница 2

• Предыдущая
• 2/52
• Следующая

За нею мчались трое мужчин в белых накрахмаленных сорочках с поднятыми воротничками. Хвосты их вечерних смокингов колыхались в диком танце.

Женщину нагнали на самой последней ступени. Она хохотала и выкрикивала какие-то резкие, почти грубые, даже истеричные слова протеста. Мужчины тоже галдели и смеялись.

Гардения не могла понять, о чем они разговаривают. Улавливала лишь слово «выбирай», несколько раз произнесенное кавалерами. Дама что-то на него отвечала, вызывая тем самым очередной взрыв хохота. В конце концов мужчины подняли ее на руки и понесли обратно вверх по лестнице.

Гардения наблюдала за происходившим в полном недоумении. Конечно, она не могла знать, по каким правилам живут и общаются между собой представители великосветских кругов, потому что не входила в них. Но то, что разворачивалось перед ее глазами, казалось ей дерзким и невероятным: один из мужчин держал даму за ноги, двое других — за руки и плечи.

Гардения была настолько потрясена, что почувствовала панический страх и, зажмурившись, покачала головой, словно хотела отделаться от неприятного видения.

— Mon Dieu!5 Лили приготовила для нас какой-то сюрприз! — послышался со стороны лестниц мужской голос.

Гардения вздрогнула и распахнула глаза.

На верхней ступени уже стояли двое других кавалеров. Они смотрели прямо на Гардению.

Тот, что произнес весьма странную фразу, был явно французом — молодым, темноволосым и очень привлекательным.

Его взгляд отличался особой проницательностью. Создавалось такое впечатление, что от него не ускользнуло ни малейшей детали — он мгновенно оценил и черное бумазейное дорожное платье Гардении, старенькое и потрепанное, и простую шляпу с загнутыми наверх полями, и выбившиеся из-под нее завитки волос.

— Очаровательное создание! — воскликнул он по-английски.

Щеки Гардении густо покраснели, и она поспешно пере-7 вела взгляд на второго мужчину.

Определенно англичанин, сразу подумалось ей.

Этот человек тоже был привлекательным, но держался более сдержанно, чем его приятель. Именно поэтому Гардения решила, что он воспитывался не в шумном городе, подобном Парижу, а в каком-нибудь загородном английском имении.

В его взгляде промелькнуло вдруг нечто такое, что заставило Гардению смущенно опустить глаза. А еще ей показалось, что он смотрит на нее с некоторым презрением. Хотя…

Не исключено, что она просто ошиблась.

— Наверняка Лили приготовила для своих гостей какое-то новое развлечение, — вновь заговорил француз, поворачиваясь к англичанину. — По-моему, лорд Харткорт, нам не следует уходить с этой вечеринки прямо сейчас.

— Я с вами не согласен, — протяжно ответил англичанин. — Во всем необходимо знать меру, мой дорогой граф.

— Ошибаетесь, — заявил граф, решительными шагами спустился вниз по лестнице и, к великому удивлению и испугу Гардении, приблизился к ней и взял ее за руку. — Vous etes charmante6, — сказал он. — Quel role jouez-vous?7

— Простите, сэр, но я вас не понимаю, — растерянно пробормотала Гардения.

— Насколько я вижу, вы англичанка, — заметил лорд Харткорт, тоже сходя вниз. — Мой друг сгорает от любопытства, хочет узнать, каким образом вы развлекаете публику. Что у вас в чемодане? Музыкальный инструмент? Или костюм фокусницы?

Гардения уже приоткрыла рот, намереваясь ответить, но француз опередил ее.

— Нет, нет! Ничего не говорите! Позвольте, я отгадаю. Ваш номер — это нечто вроде чудесного превращения монашки в блистательную обольстительницу. Вы залезаете в свой чемодан, одетая в мрачные одежды — те, что на вас сейчас, — а когда появляетесь из него, почти обнажены. — Он сделал театральный жест, поцеловав кончики пальцев правой руки и вскинув ее вверх. — Наверняка тот наряд, в котором вы предстаете перед восхищенными зрителями, закрывает лишь самые сокровенные места и сшит из какой-нибудь чудесной ткани, непременно блестящей и золотистой. Я прав?

Гардения отдернула руку и поднялась на ноги.

— Возможно, я очень несообразительная, но абсолютно не понимаю, о чем вы ведете речь. Я сижу здесь, потому что жду, когда… о моем неожиданном приезде сообщат тете. — Она перевела дыхание и посмотрела не на графа, а на лорда Харткорта, как будто ожидала, что тот ее поддержит.

Граф запрокинул голову и залился смехом.

— Прекрасно! Неподражаемо! Вскоре о вас узнает весь Париж! — сказал он, немного успокоившись. — Где вы выступаете завтра? Я непременно приду, чтобы взглянуть на вас еще раз. Где? В «Майоле»? Или, быть может, в «Мулен Руж»?

Он дотронулся подушечками пальцев до подбородка Гардении, и она с ужасом осознала, что ему взбрело в голову ее поцеловать.

В тот момент, когда его красивое лицо, выражавшее уверенность и довольство, почти коснулось ее лица, она резко отвернула голову и обеими руками оттолкнула от себя француза.

— Нет, нет! Вы меня не правильно поняли! Я совсем не та, за кого вы меня принимаете! — протараторила она.

— Вы прелестны, — прошептал граф.

Гардения в ужасе наблюдала за его руками, беспардонно обвившими ее талию. Он был пьян — об этом красноречиво свидетельствовал запах его дыхания, которое она чувствовала на своей щеке.

— Нет, нет! Пожалуйста! — Охваченная легкой паникой, не зная, куда деваться, она в отчаянии забарабанила кулаками по груди пьяного француза. Его сопротивление девушки лишь забавляло.

Неожиданно ей на помощь пришел англичанин.

— Подождите, граф, — спокойно остановил он приятеля. — Мне кажется, вы чего-то недопонимаете.

Гардения моргнула, а в следующее мгновение между ней и графом уже стоял лорд Харткорт.

— Объясните ему, прошу вас… — взмолилась она дрожащим голосом и в эту самую секунду к своему огромному стыду и ужасу ощутила, что у нее подкашиваются ноги, а пол куда-то уплывает. На ее талию опять легла мужская рука.

Перед глазами у Гардении потемнело, и она провалилась во мрак, который как будто подкрался к ней из-под пола и захватил в плен…

Придя в сознание, Гардения испуганно огляделась по сторонам.

Она лежала на диване в незнакомой комнате. Голова ее покоилась на мягких атласных подушках. Шляпы не было. Кто-то держал у ее рта бокал с какой-то жидкостью.

— Выпейте это, — скомандовал негромкий мужской голос.

Гардения послушно обхватила посудину губами и сделала глоток. И передернулась.

— Я не употребляю алкоголь, — попыталась сопротивляться она, но стакан лишь плотнее прижали к ее рту.

— Тем не менее вы должны выпить еще немного, — сказал тот же самый голос. — Вот увидите, это поможет.

Гардения повиновалась — другого выхода у нее не было.

Бренди приятно обжигающей струйкой проник ей внутрь. Через пару мгновений ее сознание немного прояснилось, а с глаз как будто спала туманная пелена. Она повернула голову и увидела англичанина. И даже вспомнила, как его зовут — лорд Харткорт.

— Простите меня, пожалуйста… Мне очень стыдно… — пробормотала она, догадываясь, что именно этот человек принес ее сюда и уложил на диван. Ее щеки заалели.

— Думаю, с вами не произошло ничего страшного, — ответил англичанин. — Просто переутомились в дороге. Когда в последний раз вы что-нибудь ели?

— Довольно давно, — смущенно и с явной неохотой произнесла Гардения. — В поезде еда слишком дорогая, а выходить на станциях мне не хотелось…

— Тогда ваш обморок — явление естественное, — сухо заметил лорд Харткорт и, поставив на стол бокал, который до сих пор держал у лица Гардении, прошел к двери, приоткрыл ее и с кем-то заговорил приглушенным голосом.

Гардения обвела комнату более внимательным взглядом.

По всей вероятности, это была библиотека.

Несмотря на то что головокружение и сильная слабость еще не прошли, Гардения поднялась и, свесив ноги вниз, села на диване. И тут же принялась приглаживать волосы, сконфуженно представляя себе, как беспорядочно они выглядят.

• Предыдущая
• 2/52
• Следующая