Исчезнувшая герцогиня - Картленд Барбара - Страница 15

• Предыдущая
• 15/37
• Следующая

— Спокойной ночи! — ответил герцог. Фиона понимала, наблюдая за удалявшимся к двери Мак Кейтом, что разговор, которого она так опасалась сегодня, должен начаться через считанные секунды.

Ее внутренний голос твердил, что сейчас ей следует вести себя крайне осторожно и сдержанно. Злить герцога опасно: он, не раздумывая, выдворит ее из замка.

«Я должна сосредоточить все свои мысли на Мэри-Роуз и ее счастье, — твердила себе Фиона. — Это единственное, что имеет значение, за что стоит бороться».

Когда дверь мягко закрылась за ушедшим мистером Мак Кейтом, она слегка приподняла подбородок, терпеливо ожидая начала неминуемой беседы.

— Присаживайтесь, пожалуйста, мисс Уиндхэм, — предложил герцог.

— В таком случае, надеюсь, вы, ваша светлость, сделаете то же самое, — вежливо ответила Фиона.

Он в изумлении уставился на нее.

— Понимаете, вы очень высокий. И если я сяду, то мне покажется, что вы задавите меня своей властью, даже ничего не говоря, — призналась она.

— Неужели вы ожидаете от меня нечто подобное?

— Боюсь, что да. Но позвольте добавить, что я не намерена складывать оружие, еще не начав битвы.

Она заметила, как его губы искривились в еле заметной улыбке. Он прошел через комнату и опустился на стул. Села и Фиона.

— Итак, мисс Уиндхэм, вы собираетесь вступить со мной в борьбу?

— Конечно! — с чувством ответила она.

— На мой взгляд, у нас с вами нет причин для ссор и разбирательств, — сказал герцог.

— А я считаю по-другому. Эта причина в Мэри-Роуз и родственных отношениях, которыми она связывает нас с вами.

— Уверен, мистер Мак Кейт объяснил вам, что Мэри-Роуз является моей законной наследницей. Она должна жить среди членов семьи своего отца.

— Несмотря на то, что семья ее отца отказалась от него? — спросила Фиона.

— Это уже в прошлом.

— Мой зять умер лишь год назад. Дом, в котором он жил с Мэри-Роуз и моей сестрой, был наполнен радостью. Я намереваюсь остаться рядом со своей племянницей и делать все, что в моих силах, для сохранения счастья в ее жизни. Ей и так пришлось немало страдать — в столь юном возрасте она потеряла обоих родителей!

— Весьма похвально. Очень благородные устремления, — заметил герцог. — Но ведь вы молодая женщина и наверняка мечтаете создать собственную семью.

— Об этом я не задумываюсь. Но если я и повстречаю такого человека, который сможет сделать меня счастливой, человека подобного вашему брату, то, где бы мне ни пришлось жить, рядом со мной всегда найдется место для племянницы.

— Ее место здесь! Она — представительница клана Рэнноков и должна находиться в замке, чтобы иметь представление о своих будущих обязанностях, об ответственности, которая однажды ляжет на ее плечи.

— Если бы только Мэри-Роуз знала, к чему привела эта ответственность ее собственного отца! Тогда бы так бурно не восхищалась ни замком, ни встречей с вами! — выпалила Фиона, забыв про осторожность.

Последовала напряженная пауза.

— Вы хотите сказать, что Мэри-Роуз не известно о разрыве отношений клана с ее отцом? — спросил наконец герцог.

— Она понятия об этом не имеет! — резко ответила Фиона. — Иан до конца своих дней относился с уважением к вам, и к вашему отцу. Никогда не говорил о вас ничего дурного и не жаловался на судьбу за то, как обошлась с ним семья. И все из-за чего? Из-за женитьбы на любимой женщине!

Фиона перевела дыхание и почувствовала, что должна говорить дальше:

— Я вижу, как живете вы в своем роскошном замке и вспоминаю, как был вынужден считать каждое пенни Иан. Скажу откровенно: я очень сомневаюсь, что Мэри-Роуз будет счастлива здесь — среди людей, которые не просто бесчувственны, но невероятно жестоки!

— Догадываюсь, что вы говорите в основном обо мне, — заметил герцог.

— Решайте сами, — ответила Фиона.

Теперь ей уже было трудно успокоить свое волнение. Она смотрела на герцога широко распахнутыми горящими глазами, в которых отражался накопленный годами гнев.

Герцог ответил не сразу.

— Итак, мисс Уиндхэм, ваше личное отношение ко мне очевидно. Неужели вы считаете, что вы — именно тот человек, который сможет научить Мэри-Роуз терпению и пониманию для дальнейшего общения с остальными членами клана?

Фиона не ответила, по всей вероятности пыталась подобрать наиболее подходящие слова, и герцог продолжил:

— Полагаю, ваш зять рассказывал вам, что Рэнноки — род особенный. Мы не похожи ни на один другой клан в этой части Шотландии. Мы — северяне, поэтому старательно придерживаемся своих правил и традиций и сохраняем их.

Он выдержал многозначительную паузу, потом заговорил вновь:

— Наши чувства, наша вера, наши обычаи — все это порождено Севером. Мы — община, поэтому наши люди во всем полагаются и равняются на старейшину. Другие шотландцы давно позабыли о подобном.

— Иан рассказывал мне об этом, — ответила Фиона. — Мэри-Роуз — ребенок необыкновенный. Она способна понимать чужие переживания, умеет сочувствовать. Для детей ее возраста не свойственны эти качества. Пройдут годы, и из удивительной девочки она превратится в удивительную женщину.

— Не сомневаюсь в этом, — сказал герцог. — Но вы должны понять одну очень важную вещь, мисс Уиндхэм: именно в этом юном возрасте девочке следует привыкнуть к нашим строгим правилам. И нашим ограничениям. Поэтому ее воспитанием обязаны заняться люди, которые хорошо знакомы с традициями клана Рэнноков.

— Я прекрасно понимаю, к чему вы клоните, ваша светлость, — воскликнула Фиона, прищуривая глаза. — Хотите, чтобы я оставила здесь Мэри-Роуз, а сама уехала.

— Можете побыть здесь еще некоторое время, — ответил герцог. — Пусть Мэри-Роуз привыкнет к замку, познакомится с представителями клана, с родственниками, которые специально приедут с Севера, чтобы взглянуть на нее.

— Полагаю, я должна в самом начале сообщить вам нечто важное: я ни за что на свете не оставлю Мэри-Роуз с вами одну, — с уверенностью глядя ему прямо в глаза, заявила Фиона.

Лицо герцога напряглось и слегка побледнело. Фиона поняла, что ее решительность удивила его.

Он медленно поднялся со стула, прошел к камину и прислонился к нему спиной, словно чувствовал в нем надежную поддержку.

— Я не намереваюсь скрещивать с вами шпаги, мисс Уиндхэм, — спокойно сказал он, — Но то, как вы планируете действовать, просто недопустимо.

— Почему?

— Я отвечу вам кратко и надеюсь, вы все поймете: вы — англичанка!

— Почему вы не сказали «презренная англичанка»? Ведь именно так назвал мою сестру ваш отец в ответном письме сыну! — Щеки Фионы покрылись легким румянцем.

Герцог в изумлении изогнул бровь.

— В случае если вам не довелось прочесть то послание, — холодно произнесла Фиона, — то я могу ознакомить вас с его содержанием. Самое важное я помню наизусть. Его светлость — ваш многоуважаемый покойный родитель — запретил сыну жениться на «презренной англичанке, актриске и, несомненно, проститутке!»

Герцог пожал плечами.

— Я не подозревал, что отец прибегнул тогда к столь резким выражениям, — признался он, задумчиво глядя в пустоту и качая головой. — Но предательство моего брата, — а отец воспринял поступок Иана именно так, — буквально потрясло его тогда.

— Иан был исключительным человеком, — воскликнула Фиона. — Он знал, как отнесется к его женитьбе отец, но посчитал, что счастье с моей сестрой стоит любых жертв.

Она глубоко вздохнула, отчетливо вспомнив вдруг лица улыбающихся Иана и Роузмэри, и продолжила:

— Но он горячо надеялся, что вы окажетесь менее фанатичным приверженцем закостенелых традиций, что чувство товарищества и дружбы, которое объединяло и сближало вас в детстве, возьмет в вас верх над предубеждениями и нетерпимостью.

Фиона говорила пылко, ее потемневшие глаза взволнованно блестели. Теперь эмоции, которые она так страстно желала скрыть от него, было уже не усмирить.

Герцог хотел что-то ответить на ее пламенную речь, но Фиона опередила его:

• Предыдущая
• 15/37
• Следующая