Горизонты любви - Картленд Барбара - Страница 1

• 1/30
• Следующая

В конце XIX — начале XX века в английском высшем обществе получила хождение так называемая «одиннадцатая заповедь». Она гласила: «Скрывай то, что не должно выйти наружу».

Как описывается в этой книге, светские дамы принимали у себя во время дневного чая своих поклонников. Мужья проводили это время в клубах и не должны были появляться дома раньше того времени, когда пора будет переодеваться к обеду.

Молоденьким девушкам полагалось держаться в тени.

Обычно их даже не приглашали на модные светские рауты, зато старались побыстрее выдать замуж.

После того как молодая женщина лет десять сохраняла супружескую верность и за это время производила на свет наследника, считалось вполне правомерным, если время от времени она позволяла себе вольные приключения. Во всяком случае, пока исполнялась одиннадцатая заповедь.

1878 год

— Но это же нелепо!

Леди Уимонд явно сердилась.

Впрочем, от этого она не становилась менее прелестной.

Но ее муж, нахмурившись, перечитывал письмо, что держал в руке, и ничего не замечал.

Лорду Уимонду приближалось к сорока пяти, и он начинал уже терять свою великолепную подтянутую фигуру, которой славился в молодости.

Однако он по-прежнему оставался превосходным наездником и был известен своим пристрастием к охоте, особенно с гончими.

— Не о чем спорить, Люси, — пожал плечами лорд Уимонд. — Или мы берем Айну с нами в Чейл, или остаемся дома!

— Какой абсурд, — рассердилась еще больше леди Уимонд. — Как я могу навязать Элис какую-то неоперившуюся школьницу, да еще на таком приеме, какой устраивается в Чейле? Вы знаете не хуже меня, что присутствие там вашей неотесанной племянницы будет совершенно неуместно.

— Однако она моя племянница, и вам придется сопровождать ее до конца сезона и следить, чтобы она не пропустила ни одного бала.

— Невыносимо! В тридцать лет в разгар сезона я должна кого-то сопровождать! Я еще сама хочу танцевать, а не искать кавалеров для какой-то нескладной дурнушки.

Они оба знали, что леди Уимонд не так давно исполнилось тридцать шесть. Но лондонским красавицам не полагалось стареть, а леди Уимонд, несомненно, была одной из самых знаменитых красавиц в Лондоне.

По правде говоря, она могла бы сбавить себе еще пару лет, но их сыну Руперту уже исполнилось двенадцать, он учился в Итоне, и убавлять и его возраст было невозможно.

Лорд Уимонд убрал письмо в карман.

— Поскольку почта запоздала, как я полагаю, по милости французов, — заметил он, — Айна приедет завтра.

— Завтра? — голос леди Уимонд сорвался на крик.

Почти задыхаясь, она добавила;

— И вы ждете от меня, что я встречу ее и успею придать ей достаточно респектабельный вид для поездки в пятницу в Чейл?! И это при том, что у меня весь день не будет ни минуты свободной, чтобы заняться собою?

— Я же сказал: мы можем остаться дома, — ответил лорд Уимонд, — но, несомненно, гостеприимному хозяину будет вас весьма не хватать.

Последние слова были не лишены сарказма, и леди Уимонд прикусила язык.

Джордж отличался спокойным нравом и в целом был удобным мужем, но она знала, что не следует заходить слишком далеко, когда дело касалось фамильной чести. В этом случае лорд Уимонд становился тверд, как скала.

Вот и сейчас весь сыр-бор горел из-за его племянницы.

Вряд ли что-либо могло привести Люси в большее бешенство.

Именно сейчас она была захвачена одним из самых увлекательных и волнующих приключений со времен ее юности.

Она всегда терпеть не могла этих девчонок. И не только потому, что они обладали тем, что нельзя было купить, — молодостью. Но, помимо этого, они были лишними на приеме, предназначенном для того, чтобы блистала она с ее изощренным умом.

Леди Уимонд знала, чем кончаются приемы в Чейле, и поскольку этот устраивался специально ради нее, она тщательно выбирала других гостей маркиза.

— Я хочу видеть вас в Чейле, — сказал он ей накануне вечером, когда они покидали бал у французского посла.

Им редко удавалось поговорить свободно. Даже если маркиз приезжал с визитом в то время, когда Джордж бывал в своем клубе, нечасто удавалось избавиться от остальных гостей.

— Вы же знаете, как много мне хотелось бы вам сказать.

Наедине, — добавил он.

Люси позволила себе слегка улыбнуться. Уголки ее изящно очерченных губ чуть-чуть дрогнули.

Она прекрасно знала, что значит «наедине». Он хотел целовать ее, и, бог мой, ей хотелось того же и даже большего.

Люси взглянула на него из-под ресниц и подумала, что за все те годы, что она украшала собой лондонское общество, ей не приходилось встречать мужчину столь привлекательного, как маркиз Чейл.

Обычно Люси принимала обожание и комплименты мужчин как должное, не обращая внимания на то, что ее холодность и безразличие лишь разжигают их страсть.

— Вы сводите меня с ума! Вы холодны и жестоки, — неистово твердили ее поклонники. — Что мне сделать, чтобы заслужить вашу любовь?

Как часто Люси слышала это и как часто отвечала им:

— Вы же знаете, я обожаю вас, но…

Всегда находилось какое-нибудь «но».

— Я молода, я молода! — твердила себе Люси каждое утро.

Если бы она могла вернуть телу то изящество и грацию, которой обладала в свои семнадцать лет! Тогда, едва покинув классную комнату, Люси, к своему величайшему удивлению, обнаружила, как она красива.

Слава, конечно, не пришла к ней внезапно. Пришлось подождать год, пока она не вышла замуж за Джорджа.

И тогда, уже в качестве леди Уимонд, она завоевала высшее общество.

Она научилась одеваться, забавно болтать своим музыкальным голосом, которым овладела в совершенстве.

Но помимо всего прочего, она поняла: ее красота и холодность заставляют толпиться подле нее мужчин, каждый из которых стремился удовлетворить свое тщеславие и растопить «ледяную деву». Никому это не удавалось, и Люси начала верить, будто она, и правда, не похожа на большинство женщин, которые в тиши своих будуаров признавались, что только о любви они тосковали и только ее желали.

— Я ненавижу мужчин, которые стремятся к одной только физической близости. Это так скучно, — признавалась Люси трем самым близким подругам.

— Ты это серьезно? Не может быть! — воскликнула одна из них.

— Но это так, — уверяла Люси. — Когда я знаю, что мужчина влюблен в меня, мне доставляет удовольствие читать в его глазах восторг и обожание, но, честно говоря, мне не хочется даже, чтобы он поцеловал меня.

— Люси, это не правда!

— Уверяю вас!

— Тогда это просто патология, — резко заметила одна из подруг, которая была немного старше остальных.

Люси обычно говорила:

— Я должна быть осторожна. Джордж так ревнив.

Но с маркизом все было по-другому. Она первая выделила его. Один взгляд на него, когда он входил в бальный зал, пробудил в ней чувство, которого она никогда прежде не испытывала. Маркиз был очень высоким и красивым и казался высокомерным и уставшим от жизни.

Когда они танцевали, она понимала, что он любуется ею, но либо маркиз не выдавал себя, либо действительно не испытывал никаких особых чувств, когда его рука касалась ее тонкой талии.

И его сердце при этом не билось быстрее. А вот с ее сердцем творилось что-то странное.

Прошло два месяца, прежде чем он начал ухаживать за ней, и к тому времени Люси уже почти отчаялась.

Она испробовала множество уловок, дабы возбудить его интерес, но ее не покидало ощущение, что он легко разгадывает все ее небольшие хитрости, которых всегда хватало, чтобы пленить других мужчин, и понимает их подлинное назначение.

Но однажды в один из послеполуденных визитов маркиза, когда они оказались только вдвоем в ее гостиной, он поцеловал ее, и этот поцелуй зажег между ними пламя, которое разгоралось с каждой встречей.

• 1/30
• Следующая