Дьявольское наваждение - Картленд Барбара - Страница 24

• Предыдущая
• 24/25
• Следующая

Пользуясь ее замешательством, он продолжал:

– Да, женюсь! Я даже священника захватил, чтобы не тянуть. Тело прятать не придется – ее состояние и так перейдет ко мне навсегда!

В его голосе впервые звучало удовольствие, словно собственная идея пришлась негодяю очень по вкусу. Графиня же взвизгнула так, что ее визг эхом разлетелся по комнате.

– Ах ты, предатель! – вопила она. – Ты же обещал жениться на мне! Думаешь, у тебя получится обмануть меня?

С этими словами она проворно выхватила из атласной сумочки, которую держала в руках, револьвер, и выстрелила Кейну Хорну в сердце.

Выстрел оглушительно раздался под сводами комнаты.

Почти в ту же секунду человек Хорна выстрелил в графиню, и пуля вошла женщине под подбородок.

Едва ли не прежде, чем тела графини и Кейна Хорна коснулись земли, герцог подхватил Джиованну на руки и вынес ее из комнаты. Краем глаза он заметил, как выскакивают из укрытия полицейские. Графиня и Кейн Хорн умерли почти моментально.

Герцог отнес Джиованну на веранду, к открытому окну.

Веранда выходила в сад, полный цветов и кипарисов. Герцог опустил Джиованну на подушки дивана и крепко прижал к себе.

Девушка спрятала лицо у него на плече, и герцог понял, что она не плачет, а испугана до такой степени, что ничего не чувствует.

Герцог поцеловал ее в лоб, провел рукой по шелковистым волосам и сказал:

– Все кончено, моя любовь. Ты свободна. Остается только решить, как скоро ты выйдешь за меня замуж.

Девушка не произнесла ни слова, только прижималась к герцогу, словно желая удостовериться, что он рядом, а значит, она в безопасности.

– Ты вела себя удивительно храбро, – восхищался герцог. – Я горжусь тобой!

Она подняла голову, и герцог долго смотрел ей в глаза.

Зло было побеждено и больше не угрожало им.

Потом медленно, не торопясь, зная, что впереди еще целая жизнь, герцог наклонился и губами нашел губы Джиованны. Поцелуй был долгим, нежным и настойчивым, и только после него Джиованна смогла произнести незнакомым неуверенным голосом:

– Неужели все кончилось… неужели я могу стать твоей женой?..

– Да, и чем быстрее, тем лучше, – ответил герцог. – А после этого, любимая, ты станешь моей, и тебе никогда и никто не посмеет угрожать.

И, словно с новой силой испугавшись за нее, герцог начал целовать Джиованну, целовать требовательно и страстно, чтобы любовь заставила рассеяться ужас случившегося.

Много позже, когда полицейские уехали с виллы, забрав тела, герцог и Джиованна отправились к леди Синклер.

– Как вы, бабушка? – спросила Джиованна, увидев, что старушка сидит в том же кресле, где они оставили ее.

– Прекрасно, дорогая, – улыбнулась леди Синклер. – Шеф полиции рассказал мне, как ты замечательно держалась.

Он тебе очень благодарен. Он сказал, что без этих негодяев в Неаполе станет гораздо спокойнее.

Джиованна ничего не ответила, только посмотрела на герцога. Он обнял ее за талию и произнес:

– Остался еще один нерешенный вопрос, леди Синклер – как скоро мы можем обвенчаться? Джиованна не желает быть одна ни днем, ни ночью… и мне самому очень не хочется отпускать ее.

– Я все понимаю, – согласилась леди Синклер. – Британский консул – мой старинный друг, так что здесь все просто. А что касается вашего медового месяца…

– Медового месяца? – прошептала Джиованна.

– Да-да? – спросил герцог.

– У меня есть хороший друг, граф Роберто Карузо, владелец роскошной виллы с великолепным садом. Это всего в полумиле отсюда. Граф сейчас в отъезде, но он просил меня присмотреть за виллой. Я знаю, что он будет искренне рад, если вы поселитесь там на время. В случае еще каких-нибудь пожеланий, можете смело обращаться ко мне.

– О, как… как все замечательно! – воскликнула Джиованна.

И наконец, словно избавившись от слишком тяжелой ноши, девушка разрыдалась в кольце сильных рук герцога.

Проснувшись, Джиованна увидела, что кто-то – она догадывалась, кто именно, – раздвинул портьеры, закрывавшие огромное окно в их спальне. Глядя на поднимавшийся в небо золотой диск солнца, Джиованна почувствовала, как руки мужа обвились вокруг ее талии и притянули ее поближе.

– Это заря нашей новой жизни, моя любимая, – заговорил он. – Я решил, что нам стоит посмотреть ее вместе и убедиться – теперь все будет иначе.

– Я так счастлива! – прошептала Джиованна. – Мне кажется, это сон.

– Значит, мы видим один и тот же сын, – тихо ответил герцог, – но в нем не будет ни единой тени – только свет солнца!

Джиованна всей душой согласилась с ним, прижалась еще крепче и подставила любимому губы для поцелуя.

Британский консул, оказавшийся весьма приятным человеком, устроил свадьбу с невероятной скоростью. Из церкви при консульстве новобрачные отправились прямиком на виллу графа, специально по случаю украшенную белыми цветами.

Герцог побаивался, что после долгого путешествия и всех треволнений Джиованна ослабеет, но девушка словно заново родилась. Он знал, что причиной тому их любовь – а значит, ничто другое не имеет значения.

Герцог очень надеялся, что Джиованна уже позабыла ужас встречи с Кейном Хорном и мачехой, погибшими у нее на глазах. Герцог понимал, что это был наилучший исход – теперь не нужен суд, который повлек бы за собой нежелательную огласку. А что до дочери графини, то она скорее всего предпочтет скрыться еще до возвращения новобрачных в Шотландию, и даже память об обманщице изгладится очень быстро.

Герцог уже написал сэру Иэну Мак-Кэрону длинное письмо, в котором изложил все подробности случившегося, попросил сообщить об этом родственникам Далбетов и стараться держать дело в тайне от прессы.

К счастью, замок Инверкарон и Далбет-Хаус находились в северной части Шотландии, а значит, слухи могли и не достигнуть юга.

Герцог надеялся, что отныне его жизнь с Джиованной станет тихой и спокойной, не обремененной всевозгуюжными сумасшедшими событиями.

Вечером юная жена спросила:

– Ты так и будешь звать меня Джиованной?

Герцог без труда прочитал ее мысли – имя Джейн всегда будет связано для его жены с девушкой, которая притворялась ею.

– Для меня, – ответил он, – Джиованна – самое прекрасное из всех имен. Я никогда не назову тебя иначе.

Девушка облегченно вздохнула и тихо призналась:

– Я так хотела услышать это!

Ночью, после свадьбы, герцог смог наконец доказать Джиованне свою любовь. Он пробудил в ней такую страсть, что влюбленные вознеслись на Небеса, о существовании которых герцог прежде и не подозревал. Он понимал, что Джиованна еще слаба, и был очень нежен и осторожен, боясь напугать девушку.

Как он и подозревал, Джиованна оказалась совершенно неискушенной в любви, но герцог целовал ее до тех пор, пока чувство, охватившее ее еще при первом их поцелуе, не усилилось тысячекратно и не заставило девушку очутиться словно в раю.

Никогда прежде герцог не знал подобного счастья. Для Джиованны же оно стало откровением.

– Я люблю тебя… люблю, – повторяла она. – Мне никогда не говорили, что любовь – это так прекрасно…

– Ты счастлива, любимая?

– Да, так счастлива… что сейчас умру! Как можно пережить такое наслаждение!

Герцог тихонько рассмеялся.

– Ты жива, моя дорогая, я держу тебя в объятиях и ты теперь моя жена.

– Да, правда… правда… – шептала Джиованна.

– Возможно, понадобится не один год, чтобы ты поверила в это, – ответил герцог, – но с каждым днем я буду все нежнее любить тебя и все чаще покрывать поцелуями твое прекрасное тело.

Девушка зарделась и произнесла:

– Нет, я некрасивая… я слишком худая.

– Ты прекрасна, – уверенно заключил герцог, – а я смотрю на тебя не только глазами тела, но и глазами души.

Он улыбнулся.

– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать – мы ведь шотландцы, немного не от мира сего. Мы чувствуем друг друга… а моя любовь к тебе может быть отражена разве что звездами на небосводе да солнечными лучами.

• Предыдущая
• 24/25
• Следующая