Собрание сочинений, том 22 - Маркс Карл Генрих - Страница 86

Ответ мой сперва появился в виде серии статей в лейпцигском «Vorwarts», центральном органе Социалистической партии, а затем — в виде книги: «Herrn Eugen Duhring's Umwдlzung der Wissenschaft» («Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом»)[290], второе издание которой вышло в Цюрихе в 1886 году.

По просьбе моего друга Поля Лафарга, ныне депутата от Лилля во французской палате депутатов, из трех глав этой книги я составил брошюру, которую он перевел и издал в 1880 г. под названием «Утопический социализм и научный социализм»[291]. Этот французский текст лег в основу польского и испанского изданий[292]. В 1883 г. наши немецкие друзья издали брошюру на том языке, на котором она первоначально была написана. Затем с этого немецкого текста были сделаны переводы итальянский, русский, датский, голландский и румынский[293]. Таким образом, включая и настоящее, английское, издание, эта брошюра получила распространение на десяти языках. Полагаю, что ни одно социалистическое произведение, не исключая даже нашего «Коммунистического манифеста» 1848 г., и «Капитала» Маркса, не было столько раз переведено. В Германии брошюра выдержала четыре издания, общим тиражом около 20000 экземпляров.

Приложение, «Марка», было написано с целью распространения среди Социалистической партии Германии некоторых элементарных сведений относительно истории возникновения и развития земельной собственности в Германии. В то время это было тем более необходимо, что объединение партией городских рабочих было уже на верном пути к завершению, и перед партией встала задача заняться сельскохозяйственными рабочими и крестьянами. Это приложение было включено в данное переводное издание из тех соображений, что первобытные формы землевладения — общие у всех германских племен — и история их разложения еще менее известны в Англии, чем в Германии. Я оставил текст в его первоначальном виде, не касаясь гипотезы, недавно выдвинутой Максимом Ковалевским, согласно которой разделу пахотных и луговых земель между членами марки предшествовала общая совместная обработка их большой патриархальной семейной общиной, охватывающей несколько поколений (чему примером может служить еще существующая южнославянская задруга); впоследствии же, когда община разрослась и стала слишком громоздкой для совместного ведения хозяйства, произошел раздел земель общины[294]. Ковалевский, вероятно, вполне прав, однако вопрос еще находится sub judice [в стадии обсуждения. Ред].

Употребляемые в этой работе экономические термины, поскольку они новы, совпадают с терминологией «Капитала» Маркса, как она дана в английском издании[295]. Под «товарным производством» мы понимаем ту фазу экономического развития, на которой предметы производятся не только для удовлетворения потребностей производителей, но и с целью обмена, то есть производятся в качестве товаров, а не потребительных стоимостей. Эта фаза существует с тех пор, как началось производство для обмена, и вплоть до нашего времени; своего полного развития она достигает лишь при капиталистическом производстве, то есть в тех условиях, когда капиталист, собственник средств производства, нанимает за заработную плату рабочих — людей, лишенных каких бы то ни было средств производства, кроме своей собственной рабочей силы, — кладет себе в карман разницу между продажной ценой продуктов и их издержками производства. Историю промышленного производства, начиная со средних веков, мы делим на три периода: 1) ремесло, мелкие мастера-ремесленники с их немногочисленными подмастерьями и учениками, причем каждый работник производит предмет целиком; 2) мануфактура, при которой более значительное число рабочих, собранных в одном крупном предприятии, производит весь предмет на основе разделения труда, то есть каждый рабочий выполняет одну какую-нибудь частичную операцию, так что продукт оказывается готовым лишь после того, как он последовательно пройдет через руки их всех; 3) современная промышленность, при которой продукт производится машинами, приводимыми в движение какой-либо силой, а роль рабочего ограничивается наблюдениями за действиями механизмов и их регулированием [В немецком тексте, опубликованном в журнале «Die Neue Zeit», начало введения до слов «их регулированием» опущено. Ред.].

Я прекрасно понимаю, что содержание этой работы будет встречено неодобрительно значительной частью британской читающей публики. Но если бы мы, жители континента, хоть сколько-нибудь считались с предрассудками британской «респектабельности» [В немецком тексте после слова «респектабельности» добавлено: «то есть британского филистерства». Ред.], то дело обстояло бы еще хуже, чем сейчас. Эта книга написана в защиту того, что мы называем «историческим материализмом», а слово «материализм» оскорбляет слух подавляющего большинства британских читателей. «Агностицизм» — еще куда ни шло, но материализм — совершенно недопустимая вещь.

И все же первоначальной родиной всего современного материализма, начиная с XVII века, является именно Англия.

«Материализм — прирожденный сын Великобритании. Уже ее схоластик Дунс Скот спрашивал себя: не способна ли материя мыслить?

Чтобы сделать возможным такое чудо, он прибегал к всемогуществу божьему, то есть он заставлял самоё теологию проповедовать материализм. Кроме того, он был номиналистом[296].Номинализм был одним из главных элементов у английских материалистов и вообще является первым выражением материализма.

Настоящий родоначальник английского материализма — это Бэкон. Естествознание является в его глазах истинной наукой, а физика, опирающаяся на чувственный опыт, — важнейшей частью естествознания. Анаксагор с его гомеомериями[297] и Демокрит с его атомами часто приводятся им как авторитеты. Согласно его учению, чувства непогрешимы и составляют источник всякого знания. Наука есть опытная наука и состоит в применении рационального метода к чувственным данным. Индукция, анализ, сравнение, наблюдение, эксперимент суть главные условия рационального метода. Первым и самым важным из прирожденных свойств материи является движение, — не только как механическое и математическое движение, но еще больше как стремление, жизненный дух, напряжение, или, употребляя выражение Якоба Бёме, «мука» [ «Qual»] [ «Qual» — это философская игра слов. «Qual» буквально означает мучение, боль, которая толкает на какое-нибудь действие; в то же самое время мистик Бёме вносит в это немецкое слово и нечто от латинского слова qualitas [качество]; его «Qual» — это в противоположность боли, причиняемой извне, активное начало, возникающее из самопроизвольного развития вещи, отношения или личности, которые подвержены «Qual», и, в свою очередь, вызывающее к жизни это развитие. [В немецком тексте это примечание Энгельсом не дано. Ред.].] материи [В немецком тексте после слова «материи» воспроизводится следующая опущенная в английском издании фраза из «Святого семейства»: «Первичные формы материи суть живые, индивидуализирующие, внутренне присущие ей, создающие специфические различия, сущностные силы». Ред.].

У Бэкона, как первого своего творца, материализм таит еще в себе в наивной форме зародыши всестороннего развития. Материя улыбается своим поэтически-чувственным блеском всему человеку. Само же учение, изложенное в форме афоризмов, еще кишит, напротив, теологическими непоследовательностями.

В своем дальнейшем развитии материализм становится односторонним. Гоббс является систематиком бэконовского материализма. Чувственность теряет свои яркие краски и превращается в абстрактную чувственность геометра [В немецком тексте далее воспроизводятся следующие опущенные в английском издании слова: «Физическое движение приносится в жертву механическому или математическому движению». Ред.]. Геометрия провозглашается главной наукой. Материализм становится враждебным человеку. Чтобы преодолеть враждебный человеку бесплотный дух в его собственной области, материализму приходится самому умертвить свою плоть и сделаться аскетом. Он выступает как рассудочное существо, но зато с беспощадной последовательностью развивает все выводы рассудка.