Собрание сочинений, том 22 - Маркс Карл Генрих - Страница 50

Профессор Бизли говорит:

«Никому Товарищество столько не обязано своим успехом, как д-ру Карлу Марксу, который, как я считаю, не имеет себе равного по знанию истории и статистики промышленного движения во всех странах Европы. Я в значительной степени (largely) обязан ему содержащимися в этой статье сведениями»[177].

Весь материал, доставленный мною профессору Бизли, относился исключительно к истории Интернационала и ни одним словом не касался содержания Учредительного Манифеста, который был ему известен со времени его издания. Его вышеприведенное замечание так мало вызывает в этом отношении сомнений, что «Saturday Review», критикуя его статью[178], больше чем намекает, что он сам является автором Учредительного Манифеста [Проф. Бизли письменно обратил мое внимание на это guid pro quo [недоразумение].]

«Concordia» утверждает, что профессор Бизли не цитирует указанного места из речи Гладстона, а только указывает, «что Учредительный Манифест содержит эту цитату». Разберем дело.

Профессор Бизли говорит:

«Манифест представляет, вероятно, самую сильную и блестящую защиту интересов рабочих против буржуазии, которая когда-либо была изложена на каких-нибудь двенадцати небольших страницах. Я хотел бы иметь место для многочисленных выписок из него».

Упомянув об «ужасающей статистике Синих книг», на которые ссылается Манифест, он продолжает:

«От этой ужасающей статистики Манифест переходит к официальным данным о подоходном налоге, из которых видно, что подлежащий обложению доход страны за восемь лет увеличился на 20 %; «ошеломляющее увеличение богатства и мощи», которое, как заметил г-н Гладстон, «всецело ограничивается имущими классами»».

Профессор Бизли, ставя слова: «как заметил г-н Гладстон» вне кавычек, говорит их от своего имени, и именно это служит для «Concordia» убедительным доказательством того, что бюджетную речь Гладстона он знает… только из цитаты Учредительного Манифеста! Лондонский деловой друг немецкого союза фабрикантов один только знаком с бюджетными речами Гладстона, точно так же, как только он один знает, что «лица, имеющие меньше 150 ф. ст. дохода, в Англии не платят подоходного налога» (смотри №№ 10 и 27 «Concordia»). А вот английских сборщиков податей преследует навязчивая идея, что налог не взимается только с доходов ниже 100 фунтов стерлингов.

По поводу спорного места в Учредительном Манифесте журнал фабрикантов писал: «Этой фразы нет нигде в речи Гладстона». Я доказал обратное, приведя цитаты из отчета «Times» от 17 апреля 1863 года. Я привел эту цитату в «Volksstaat» по-английски и по-немецки, потому что утверждение Гладстона, что он «почти с тревогой и болью взирал бы на это ошеломляющее увеличение богатства и мощи, если бы был уверен, что оно ограничивается «classes who are in easy circumstances»», — нуждается в комментарии. Ссылаясь на Уэйкфилда, я заметил, что «classes who are in easy circumstances» — выражение, которому в немецком языке нет точно соответствующего слова, — означает «собственно богатых», «действительно состоятельную часть» имущих классов. Уэйкфилд даже прямо называет собственно средний класс — «the uneasy class», что приближается к немецкому выражению «не вполне состоятельный класс [die ungemachliche Klasse]» [ «The middle or uneasy class» [ «средний или не вполне состоятельный класс»] («Англия и Америка», Лондон, 1833, т. I, стр. 185[179].].

Добропорядочный орган фабрикантов не только замалчивает мое объяснение. Сопровождая цитируемое мною место своими словами: «Маркс цитирует «Times» до сих пор», он дает понять своим читателям, что цитирует по моему переводу, на самом же деле он переводит «classes who are in easy circumstances» в отличие от меня, не словами «состоятельные классы», а словами «классы, находящиеся в благоприятных условиях». Он еще допускает у своих читателей достаточно понимания, чтобы увидеть, что не все составные части имущего класса являются «состоятельными», хотя обладание собственностью всегда, конечно, считается у них «благоприятным условием». Но и в том переводе моей цитаты, который дает «Concordia», г-н Гладстон характеризует описанный им прогресс капиталистического богатства как «это ошеломляющее увеличение богатства и мощи» и замечает, что он при этом «совершенно не принял во внимание положения рабочего населения»; в заключение же он говорит, что это «увеличение ограничивается всецело теми классами, которые обладают собственностью». Приписав г-ну Гладстону в отчете «Times» от 17 апреля 1863 г. «формально и по существу» то же самое, что я ему приписал в Учредительном Манифесте, «ученый муж» из немецкого союза фабрикантов бьет себя в благородную грудь и вопит:

«Но, несмотря на это, Маркс имеет еще наглость писать в «Volksstaat» от 1 июня: «Итак, согласно отчету его собственного органа «Times» от 17 апреля 1863 г., г-н Гладстон формально и по существу заявил 16 апреля 1863 г, в палате общин, что это ошеломляющее увеличение богатства и мощи всецело ограничивается имущими классами»».

«Ученый муж» немецкого союза фабрикантов, очевидно, хорошо знает, что он обязан преподносить читающей публике!

Я отмечал уже в «Volksstaat» от 1 июня, что «Concordia» пытается убедить своих читателей, будто в Учредительном Манифесте я не привел фразы Гладстона о повышении жизненного уровня британского рабочего класса, в то время как я там, как раз наоборот, особенно подчеркивал вопиющее противоречие этой декламации с официально установленными фактами. В своем ответе от 4 июля орган фабрикантов повторяет тот же самый маневр. «Маркс», — говорит он, — «цитирует «Times» до сих пор, мы цитируем его дальше». Возражая ему, я должен был цитировать в сущности только спорное место. Остановимся, однако, на минуту на том, что следует «дальше».

Пропев свой гимн преумножению капиталистического богатства, Гладстон переходит к рабочему классу. Он отнюдь не говорит, что рабочий класс получил свою долю в «ошеломляющем увеличении богатства и мощи». Напротив, по отчету «Times», следующие слова, произнесенные Гладстоном, таковы:

«Но увеличение капитала представляет косвенную выгоду для рабочих и т. д.» Далее он утешает себя тем, «что в то время как богатые стали богаче, бедные стали менее бедны». Наконец, он уверяет, что он и его разбогатевшие парламентские друзья «так счастливы знать» то, о чем парламентские расследования и статистические показания сообщают противоположное, а именно,

«что положение британского рабочего в среднем за последние 20 лет улучшилось в такой, как мы знаем, необычайной степени, которую мы можем объявить почти беспримерной в истории всех стран и времен».

До г-на Гладстона все его предшественники по должности в своих бюджетных речах бывали «так счастливы» дополнить описание роста капиталистического богатства самодовольными речами об улучшении положения рабочего класса. Несмотря на это, он всех их обвиняет во лжи, так как тысячелетнее царство наступило только со времени введения законов о свободе торговли. Здесь, однако, дело не в правильности или неправильности имеющихся у Гладстона оснований утешать себя или поздравлять себя. Здесь речь идет просто о том, что якобы «необычайное» улучшение положения рабочего класса решительно не противоречит, с его точки зрения, «ошеломляющему увеличению богатства и мощи, которое всецело ограничивается имущими классами». Напротив, ортодоксальное учение апологетов капитала, — а одним из его наилучше оплачиваемых апологетов является г-н Гладстон, — и заключается в том, что самое испытанное средство для рабочих улучшить свое положение состоит в обогащении своих эксплуататоров.

Беззастенчивая пошлость или пошлая беззастенчивость органа фабрикантов доходит до своего апогея в утверждении, что «отчет «Times» дает только в более сжатой форме то, что стенографический отчет «Хансарда» приводит дословно» [Газета фабрикантов, кажется, в самом деле думает, что большие лондонские газеты не пользуются стенографами для своих парламентских отчетов.] Сопоставим оба эти отчета: