Собрание сочинений. Том 12 - Маркс Карл Генрих - Страница 91

Написано К. Марксом 27 ноября 1857 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5196, 15 декабря 1857 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

Почта, прибывшая вчера утром с пароходами «Канада» и «Адриатика», воспроизводит нам историю европейского финансового кризиса за неделю. Эту историю можно резюмировать в нескольких словах. Гамбург все еще был центром кризиса, более или менее резко отразившегося на Пруссии и постепенно приводившего английский денежный рынок в состояние неустойчивости, от которой он, казалось, начал оправляться. Отдаленные отзвуки бури уже донеслись из Испании и Италии. Паралич промышленной деятельности и, как следствие этого, нужда рабочего класса быстро распространяются по всей Европе. С другой стороны, тот факт, что Франция все еще продолжает оказывать некоторое сопротивление этой заразе, озадачил тех, кто занимается политической экономией, как загадка, разгадать которую труднее, чем разрешить самое проблему всеобщего кризиса.

Предполагали, что гамбургский кризис миновал свою высшую точку после 21 ноября с основанием Гарантийного дисконтного общества, общая подписка на акции которого достигла 12000000 марок. Целью организации этого Общества было обеспечивать обращение таких векселей и банкнот, в а которых будет стоять печать Общества. Однако несколько дней спустя снова произошло несколько банкротств и происшествий вроде самоубийства вексельного маклера Гова, предвещавших новые бедствия. 26 ноября паника вновь была в полном разгаре; и как сперва Дисконтное общество, так теперь само правительство предприняло шаги, чтобы задержать ее распространение. 27 ноября сенат внес предложение — и получил разрешение земельных собственников города — выпустить ценные процентные бумаги (казначейские билеты) на сумму в 15000000 марок с целью выдавать ссуды под товары устоявшегося образца или под государственные ценные бумаги; размер ссуд должен был составлять от 50 до 66²/₃ % соответствующей стоимости закладываемых товаров. Эта вторая попытка поправить состояние торговли потерпела неудачу, подобно первой, — обе напоминали тщетные крики о помощи во время кораблекрушения. Оказалось, что гарантия самого Дисконтного общества требовала в свою очередь другой гарантии; кроме того, государственные ссуды, ограниченные как по своему размеру, так и по характеру товаров, под которые они предоставлялись, становились, именно в силу условий их получения, относительно бесполезными, по мере того как падали цены. Чтобы поддержать цены и таким образом устранить действительную причину бедствия, государство должно было уплачивать цены, существовавшие перед вспышкой коммерческой паники, и учитывать векселя, которые представляли собой лишь обязательства обанкротившихся заграничных фирм. Другими словами, потери частных капиталистов надлежало компенсировать за счет богатства всего общества, представителем которого является правительство. Такой род коммунизма, где взаимность обязательна только для одной стороны, кажется европейским капиталистам довольно заманчивым.

29 ноября двадцать крупных гамбургских торговых фирм, не считая многочисленных торговых фирм Альтоны, обанкротились, учет векселей прекратился, цены на товары и ценные бумаги стали весьма низкими и все коммерческие дела зашли в тупик. Из списка банкротств видно, что пять из них произошло в связи с банковскими операциями со Швецией и Норвегией, причем долги одной из обанкротившихся фирм, а именно фирмы Ульберг и Крамер, достигли 12000000 марок; пять банкротств произошло в торговле колониальными товарами, четыре — в торговле товарами с Балтийского побережья, два — в области экспорта промышленных изделий, два банкротства в области страхования, одно на фондовой бирже, одно в судостроительной промышленности. Зависимость Швеции от Гамбурга — своего экспортера, вексельного маклера и банкира — настолько велика, что история гамбургского рынка является историей стокгольмского рынка. Вот почему два дня спустя после краха телеграмма возвестила, что банкротства в Гамбурге повлекли за собой банкротства в Стокгольме и что государственная поддержка и там оказалась безрезультатной. То, что в этом отношении правильно для Швеции, еще более справедливо для Дании, коммерческий центр которой, Альтона, является не чем иным, как пригородом Гамбурга. 1 декабря произошло большое количество банкротств, в том числе двух очень старых фирм, а именно фирмы Конрада Варнеке, торгующей колониальными товарами, преимущественно сахаром, с капиталом в 2000000 марок, имевшей широкие связи с Германией, Данией и Швецией, и фирмы Лорент ам Энде и К°, имевшей деловые связи со Швецией и Норвегией. Один судовладелец и оптовый торговец, вследствие затруднений, в которых он оказался, покончил жизнь самоубийством.

Судить об общем объеме торговли Гамбурга можно по тому факту, что как раз в данный момент на его складах и в порту скопилось различных товаров, принадлежащих гамбургским купцам, на сумму около 500000000 марок. Республика теперь прибегает к единственному средству против кризиса — освобождению своих граждан от обязанности платить долги. Вероятно, будет проведен закон, дающий месячную отсрочку платежа по всем векселям. Что касается Пруссии, то газеты лишь вскользь отмечают тяжелое состояние промышленных областей Рейна и Вестфалии, так как оно еще не вызвало многочисленных банкротств, — обанкротились лишь экспортеры зерна в Штеттине и Данциге и около сорока промышленников в Берлине. Вмешательство прусского правительства в эти дела выразилось в том, что оно уполномочило Берлинский банк выдавать ссуды под товары и отменило ростовщические законы. Первое мероприятие окажется столь же тщетным в Берлине, как в Стокгольме и Гамбурге, последнее только поставит Пруссию в одинаковое положение с другими торговыми странами.

Гамбургский крах является убедительным ответом тем лицам с богатым воображением, которые считают теперешний кризис следствием искусственного взвинчивания цен посредством бумажных денег. Что касается денежного обращения, то Гамбург представляет собой полную противоположность данной стране. В Гамбурге нет иных денег, кроме серебра. Там в обращении вовсе нет бумажных денег, и город гордится тем, что функцию средства обмена выполняет в нем исключительно металл. Тем не менее в настоящее время там свирепствует сильнейшая паника; и вообще со времени появления всеобщих торговых кризисов, которые, как и кометы, были открыты не столь давно, Гамбург всегда был их излюбленной ареной. Дважды в продолжение последней трети восемнадцатого столетия там разыгрывались такие же события, как и сейчас; и если есть какая-либо характерная черта, отличающая его от других крупных торговых центров мира, так это частые и сильные колебания процентной ставки.

Оставив Гамбург и обратившись к Англии, мы находим, что состояние лондонского денежного рынка с 27 ноября по 1 декабря постепенно улучшалось, но потом снова началось обратное движение. 28 ноября цена серебра действительно упала, но после 1 декабря она опять поднялась и, вероятно, будет продолжать подниматься, так как большое количество серебра требуется для Гамбурга. Другими словами, золото будет снова уплывать из Лондона для покупки континентального серебра, и эта возобновившаяся утечка золота потребует от Английского банка снова закрутить гайки. Кроме внезапно возникшего спроса на серебро в Гамбурге, в недалеком будущем предвидится индийский заем, к которому правительство, сколько бы оно ни старалось отсрочить этот злополучный день, неминуемо должно будет прибегнуть. Рассеянию иллюзий относительно того, что денежный рынок уже пережил свои самые худшие времена, способствовали также новые банкротства, которые произошли после 1-го числа текущего месяца. Лорд Оверстон (банкир Лойд) заметил на открытии сессии палаты лордов: