Собрание сочинений. Том 11 - Маркс Карл Генрих - Страница 23

«Если бы у русского императора был свой агент в английском кабинете, он вряд ли мог бы лучше защищать интересы императора, чем это делает благородный лорд».

В 1837 г. лорд Дадли Стюарт, один из самых ревностных почитателей Пальмерстона, обратился к нему со следующими словами:

«Как долго еще благородный лорд намерен позволять России оскорблять Великобританию и наносить ущерб британской торговле? Благородный лорд унижает Англию в глазах всего мира, выставляя ее в роли хвастливого задиры, надменного и жестокого по отношению к слабому, покорного и подобострастного по отношению к сильному».

Во всяком случае, нельзя отрицать того факта, что все выгодные для России договоры, от Адрианопольского до Балта-Лиманского[58] и договора о датском наследстве[59], были заключены под эгидой Пальмерстона; правда, в момент заключения Адрианопольского договора Пальмерстон был не в правительстве, а в оппозиции, но признания договора добился именно он, действуя при помощи тайных интриг; с другой стороны, возглавляя в то время оппозицию вигов, он напал на Абердина за его австро-турецкую ориентацию и объявил, что Россия является поборником цивилизации (смотри, например, протоколы заседаний палаты общин от 1 июня 1829 г., 11 июня 1829 г., 16 февраля 1830 г. и др.). По этому поводу сэр Роберт Пиль заявил в палате общин, что «ему не ясно, чьим, собственно, представителем является Пальмерстон». В ноябре 1830 г. Пальмерстон стал во главе министерства иностранных дел. Он не только отклонил предложение Франции о совместном вмешательстве в пользу Польши ввиду «дружественных отношений между сент-джемсским и с. — петербургским кабинетами», но и запретил вооружаться Швеции, угрожал войной Персии, уже направившей было армию к русским границам, если она не отведет эту армию назад. Пальмерстон даже покрыл часть военных издержек России, продолжая без полномочий парламента выплачивать основную сумму и проценты по так называемому русско-голландскому займу, хотя бельгийская революция аннулировала соглашение по этому займу[60]. В 1832 г. он разрешил отказаться от ипотеки на национальные домены, которую Национальное собрание Греции выдало английским контрагентам в качестве гарантии греко-английского займа 1824 г., и перенести ее в обеспечение другого займа, заключенного с помощью России. В депешах Пальмерстона на имя английского резидента в Греции г-на Докинса постоянно указывалось: «Вам следует действовать в согласии с русским представителем». 8 июля 1833 г. Россия вынудила Порту подписать Ункяр-Искелесийский договор, который закрыл Дарданеллы для европейских судов и обеспечил России (см. статью вторую договора) восьмилетнюю диктатуру в Турции[61]. Султан [Махмуд II. Ред.] был вынужден подписать этот договор, ибо русский флот стоял в Босфоре, а русская армия — у ворот Константинополя, якобы для защиты от Ибрагим-паши. Пальмерстон неоднократно отклонял настоятельные просьбы Турции вмешаться в ее пользу и этим вынудил ее согласиться на помощь России. (Это явствует из его собственных заявлений в палате общин 11 июля, 24 августа и на других заседаниях 1833 г., а также 17 марта 1834 года.) К моменту вступления лорда Пальмерстона на пост министра иностранных дел английское влияние в Персии было явно преобладающим. Английские представители неизменно получают от него указания о том, что они «во всех случаях должны действовать в согласии с русским послом». С помощью Пальмерстона России удается посадить на персидский трон своего претендента [Мухаммед-шаха. Ред.]. Лорд Пальмерстон санкционирует русско-персидскую экспедицию против Герата. После того, как она потерпела неудачу, он дает распоряжение об англо-индийской экспедиции в Персидский залив — мнимый маневр, содействовавший усилению русского влияния в Персии. В 1836 г. при правительстве благородного лорда Англия впервые признала захваты. России в устье Дуная, введенные ею карантинные и таможенные правила[62] и т. п. В этом же году Пальмерстон использовал конфискацию английского торгового судна «Виксен» русским военным кораблем в бухте Суджук-Кале в Черкесии — «Виксен» был отправлен туда по настоянию английского правительства, — чтобы официально признать притязания русских на черкесское побережье. При этом обнаружилось, что он уже 6 лет назад тайно признал притязания России на Кавказ. В тот момент благородному виконту удалось избежать вотума порицания в палате общин благодаря большинству лишь в 16 голосов. Одним из самых страстных обвинителей Пальмерстона был в то время сэр Стратфорд Каннинг, ныне лорд Редклифф, английский посол в Константинополе. В 1836 г. один из английских представителей [Уркарт. Ред.] в Константинополе заключил выгодный для Англии торговый договор с Турцией. Пальмерстон затянул ратификацию этого договора, а в 1838 г. подсунул новый договор, настолько выгодный для России и невыгодный для Англии, что некоторые английские купцы в странах Леванта решили впредь вести торговлю под покровительством русских фирм. Смерть короля Вильгельма IV послужила поводом для пресловутого скандала с «Portfolio»[63]. Во время варшавской революции в руки поляков попала хранившаяся во дворце великого князя Константина целая коллекция секретных корреспонденции, депеш и т. д. русских дипломатов и министров. Граф Замойский, племянник князя Чарторыского, привез эти документы в Англию. Здесь по приказу короля, под редакцией Уркарта и под общим надзором Пальмерстона они были опубликованы в «Portfolio». Как только король умер, Пальмерстон стал отрицать свою причастность к публикации в «Portfolio», отказался уплатить расходы владельцу типографии и т. д. Тогда Уркарт дал опубликовать свою переписку с г-ном Бакхаусом, заместителем Пальмерстона. «Times» (от 26 января 1839) замечает по этому поводу;

«Мы не знаем, что чувствует лорд Пальмерстон, но для нас совершенно ясно, что чувствовал бы всякий другой человек, считающийся джентльменом и занимающий пост министра, после опубликования этой переписки».

Написано К. Марксом 12 и 14 февраля 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» №№ 79 и 83, 16 и 19 февраля 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке впервые опубликовано в книге: К. Маркс и Ф. Энгельс «Статьи и корреспонденции 1854–1855 гг.», 1924 г.

Лондон, 16 февраля. Вчера в большом городском зале Солсбери был разыгран фарс переизбрания Сидни Герберта в члены парламента от южной части Уилтшира. Уилтшир даже среди английских графств славится концентрацией земельной собственности, благодаря которой вся земля там стала собственностью менее чем дюжины семейств. За исключением некоторых северошотландских районов, нигде земля так основательно не «очищена» от своих жителей и нигде так последовательно не проведена современная система сельского хозяйства, как здесь. Если бы иногда не вспыхивали семейные распри между его немногочисленными владельцами, то Уилтшир не знал бы никакой избирательной борьбы.

Никаких кандидатов, кроме Сидни Герберта, выставлено не было. Поэтому главный шериф, председательствовавший на избирательном собрании, тотчас же по открытии его объявил Герберту, что он переизбран по всем правилам закона. Тогда Сидни Герберт поднялся и произнес перед своими арендаторами и вассалами несколько избитых общих фраз. Тем временем в зале постепенно стала собираться городская публика, которая не пользуется избирательным правом, но которую английская конституция удостоила привилегией докучать кандидатам своими вопросами на hustings [избирательных собраниях. Ред.]. He успел Сидни Герберт сесть, как на его освященную голову посыпался град перекрестных вопросов: «Как обстоит дело с сырыми кофейными зернами, которыми угощали наших солдат?», «Где наша армия?», «Что вчера было сказано о Вас в «Times»?», «Почему Вы пощадили Одессу?», «Не владеет ли Ваш дядя, русский князь Воронцов, дворцами в Одессе?» и т. д. Разумеется, на эту непарламентскую публику с ее вопросами никто не обратил никакого внимания. Напротив, Сидни Герберт, улучив удобный момент, когда шум несколько стих, предложил вынести благодарственный вотум шерифу, который так «беспристрастно» провел «обсуждение». Это было принято под аплодисменты парламентской публики и под шиканье и ворчанье непарламентской. Затем последовал второй залп уничтожающих вопросов: «Кто морил наших солдат голодом?» — «Пошлите его самого на войну!» и т. д. Результат был тот же, что и в первый раз. После этого шериф объявил представление, продолжавшееся немногим более получаса, законченным, и занавес опустился.